Прости, я тебе изменил

— Нет, вы с матерью съехали в ту же неделю. Спонтанно, никому ничего не сказав. И мать твоя уволилась из поликлиники. Почему? — искал он подвох, склонив голову набок. Он словно упрекал меня. — К чему такая спешка? Почему ты перестала контактировать с Катюхой? Почему у меня складывается такое впечатление, что ты намеренно скрывалась от меня?

Не пойму... Он что, приезжал ко мне? Откуда он знает про увольнение мамы?

— Ничего я не скрывалась. Просто нам с мамой захотелось начать жизнь с чистого листа. Сменить обстановку, — сконфуженно ответила первое, что пришло в голову. — А тебе-то какое дело? И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться. Я и так потратила на тебя уйму времени.

Макар прожигал во мне дыру. Выжигал разум. От полного испепеления меня спасла трель зазвонившего телефона.

Я вздрогнула. Одеревеневшими пальцами раскрыла замок сумки и принялась рыскать по внутренним отделам. Обычно телефон находился на видном месте, а тут он прямо запропастился куда-то. Я подошла к лавочке. Вывалила на нее кошелек, ежедневник и еще парочку ненужного хлама. С трудом нашла телефон на самом дне. Всмотрелась на экран. Мама.

— Все, разговор окончен. Не ждите меня завтра на работу, — доложила я Макару деловитым тоном. Спихнула все свое барахло обратно в сумочку и, приняв вызов, быстрым шагом понеслась вдоль улицы. — Да, мамуль, я уже бегу, — отозвалась я бодро в трубку.

— А я уж думала, ты потерялась где-то, — усмехнулась мама по-доброму. — Ты же не забыла, что вы с Глебушкой в парикмахерскую записаны?

Я лихорадочно глянула на наручные часы и мысленно отвесила себе подзатыльник.

— Нет, не забыла. Я как раз минуты через три буду дома, — взяла разгон, рискуя переломать себе ноги.

На том конце послышалось любимое улюлюканье. Тепло, нежность окутали меня со всех сторон. Глеб чему-то серьезно возмущался, чем вызвал у меня умиление.

— Да, мама там... — бабушка разговаривала с внуком. — Хочешь поболтать с ней?

— Ма-а-а, — здоровался малыш со мной.

— Глеб, сладкий, привет. Соскучился, говоришь? Ой, а я-то как сильно соскучилась по тебе, родной мой. Приду, зацелую тебя всего, — чмокнула я воздух, слушая эмоциональное лепетание сына. — Ты там уже готов прогуляться по торговому центру?

— Би-би.

— Да, и на машине тоже прокатимся. Обязат...

Не успела договорить. Короткие гудки дали понять, что звонок сорвался.

Скорее всего, Глеб нажал на что-то своим пальчиком. Любит он все эти гаджеты. Ему только дай телефон в руки... С боем приходится отвоевывать.

С растущей улыбкой я завернула за угол своего дома, положила телефон в задний кармашек сумки, а затем там же нашарила рукой ключи.

— Алён, — раздалось вдруг. Буквально за спиной, отчего я резко притормозила. Вросла в асфальт, покрытый трещинами.

У самой трещина по сердцу пошла.

Я сглотнула громко, чувствуя горечь на языке, онемение в ногах и холодный пот, выступивший на спине.

Обернулась несмело, а там Макар стоял и взирал на меня. Долгим пронзительным взглядом.

— Ты что, выслеживаешь меня? — пискнула я, часто моргая, думая, что в какой-то момент мой преследователь исчезнет.

Не исчез, к сожалению.

Макар качнул головой. Влево едва заметно. Вправо. Не сводя с меня глаз. Протянул мне руку, в которой был маленький кожаный кошелек. Мой.

— Ты забыла.

Вот же, блин!

— С-спасибо, — заторможенно выхватила кошелек, сжала его в ладони вместе с ключами.

Макар еще высматривал что-то на моем перекошенном лице. По ощущениям не меньше минуты. Так пристально. Внимательно. С подозрительным прищуром. Точно в душу пытался заглянуть.

— Ну, не буду тебя отвлекать, — наконец он хрипло произнес, медленно развернулся, обернулся еще разок на меня, и в результате скрылся за углом.

Далеко не сразу получилось вздохнуть полной грудь. Оказалось, что я не дышала все то время, что он смотрел на меня. Легкие в комок сжались. Отказывались какое-то время работать в привычном ритме.

Почему он так смотрел на меня? Что он услышал из моего разговора?

Прокрутила все слова в мыслях.

Нет, ничего такого я не говорила, о чем стоило бы переживать.

Верно же?

***

Примерно через час после исчерпывающего разговора с Макаром мы с Глебом приехали в торговый центр.

Пока ждали свою очередь в парикмахерскую, весело покатались на беговеле, взятом в аренду.

Сейчас Глеб сидел в кресле-машине перед экраном небольшого телевизора, на котором показывали мультики. Неподвижно. Он заметно волновался.

Поход в парикмахерскую всегда был для нас стрессовым мероприятием.

Однако сегодня Глеб держался молодцом. Не капризничал, как в прошлый раз. Совсем как большой уже стал. И как внимательно он следил за происходящим на телевизоре, пока девушка, крутящаяся вокруг него, завершала стрижку.

Я взгрустнула при виде любимых темно-русых кучеряшек, лежащих на полу темными кляксами.

Но надо было уже избавляться от них. Из-за такой густой шевелюры голова сильно прела.

Глеб смешно поморщил носик, когда по его личику прошлись пушистой кисточкой. Девушка невесомыми взмахами смахнула мелкие волоски, а сын звонко захохотал от щекотки, а потом протянул ко мне руки.

— Ну все, можете забирать вашего красавца, — отозвалась девушка-парикмахер, аккуратно снимая с него разноцветную накидку.

Я подхватила его, прижала к себе и чмокнула в пухлую розоватую щечку, затем во вторую. Гордилась его мужественностью.

— Ну что? Пойдем на настоящей бибике кататься теперь? — произнесла я с азартом.

— Би-би, — Глеб подгонял меня радостно, вцепившись в мою шею.

Детская зона находилась в том же крыле, где и парикмахерская, потому я пересадила Глеба на беговел, и мы неспешно покатили к машинкам покруче.

— Мб-ап, — показал он пальчиком на большую желтую машину, качающуюся с помощью механизма в такт задорной песенке.

— Отличный выбор, — одобрила я, пересаживая его на крутую тачку.

Вынула из кошелька купюру, вставила в приемник и запустила машинку. Та вздрогнула призывно, а затем начала плавно раскачивать сына, вихлять на виражах из стороны в сторону.

Я придерживала Глеба за спинку, мало ли. А он же пребывал в неописуемом восторге. Рот вообще не закрывался. И мой, к слову, тоже.

Редко нам удавалось куда-то выбраться. Но стоило выбраться, и день превращался в целый праздник.

— Вот так встреча, — послышался сбоку знакомый мужской голос. Совсем близко.