Прости за любовь

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Хватит, — вздыхает так, словно очень сильно от меня устала.

Молчим.

Тишину разбавляет лишь стрекот кузнечиков. Как-то они подразошлись прям.

— Скажи мне что-нибудь.

— Кури поменьше, пожалуйста. Дымишь не прекращая, — высвобождается из плена моих рук. Поправляет волосы.

— Илон, я не об этом. Про нас с тобой скажи. Что думаешь и чувствуешь?

Поворачивается.

Вопросительно выгибаю бровь.

Жду.

— Правду сказать?

— По-другому не надо.

— Что ж… — опускает взгляд и какое-то время разглядывает узор на плитке. — Я думаю, что появление Таты — это знак, Марсель.

— Опять ты про неё? Какой ещё на хрен знак? — чувствую новый прилив раздражения.

— Нельзя строить будущее, пока тебя волнует прошлое…

Глава 19

В воскресенье мы с пацанами возвращаемся в Москву для того, чтобы выступить в клубе Base.

Если коротко, всё проходит хорошо, не считая того, что в самый разгар концерта вырубается электричество.

— Это всё твоя бешеная энергетика, Кучерявый.

— Здорово, крёстный!

— Привет-привет, рок-звезда.

Обмениваемся рукопожатием. Обнимаемся. Он хлопает меня по плечу.

— Тебе зашло наше выступление?

— А то!

— Ты не слышал, как он орал? — фыркает Тёмыч, глядя на отца. — Твой главный фанат, по ходу. Я думал, гланды порвёт. Перепел девчонок, стоящих в первом ряду.

Смеюсь, пожимая руку Артёму.

— Чё такого? Дайте отцу почувствовать себя снова молодым.

— Я заснял тебя на видео. Покажу матери, вот она угорит с этого.

— Чертовски приятно, что вы пришли.

— Милу как найти?

Тёмыч опять с цветами.

— Она в гримёрке. Чиж, — окликаю товарища. — Можешь пацана проводить до сеструхи?

— Да без проблем.

— Чеши дари свой букет, поклонник, — Беркут-старший взъерошивает сыну волосы на башке.

— Ну какого хрена! Ты прическу мне портишь, бать, — недовольно возмущается тот.

— Иди уже. Матери напиши, если задержаться планируешь.

— Напишу. Увидимся, Марс.

— Давай.

Провожаем взглядом его спину.

— Уже небось разорил тебя с этими цветами.

— Своё честно заработанное бабло тратит, так что пусть. Всё лучше и полезнее, чем спускать его на наркоту или бухло.

Усмехаюсь.

— Идём, Малой. Водитель ждёт нас на паркинге.

— Идём. Только не через главный выход. Там толпа.

— Веди, куда надо.

**********

Сорок минут спустя мы с крёстным располагаемся в закрытой вип-кабинке одного хорошего заведения.

Официант первым делом приносит виски и лёд. Уже наученный.

— Слушай, с тобой стало невозможно ходить по улицам. Все тебя узнают.

— По началу было прикольно. Сейчас повышенное внимание стало напрягать, если честно.

— Куда деваться? Ваша группа мегапопулярна. Я вон вчера в офисе слышу у новой секретарши песня ваша на компе играет, говорю ей: «Вы знаете, Олеся, кто эту песню исполняет? Мой крестник!» — произносит с гордостью.

— А она что?

— Не поверила. Мол, не разводите меня, Роман Александрович. Пришлось фотографии совместные с тобой показывать. Теперь отделаться от неё не могу. Просит познакомить со звездой лично.

Скривившись, достаю кусок льда и бросаю его в рокс.

— Наверное, придётся её уволить, если не успокоится.

— Тёмычу нравится в офисе?

Пацан весь июль-август пашет во благо семейного бизнеса.

— Нравится не нравится, придётся смириться. Мы с ним серьезно поговорили на эту тему. Выбора у него нет. Это тот случай, когда будущее пацана предопределено. Он будущий гендиректор «Беркутстроя»

— Тогда выпьем за него?

— Выпьем.

Звон стекла.

Горячая жидкость приятно обжигает горло.

— Как дома дела?

— Всё хорошо, спокойно. Ты о себе расскажи лучше. Выглядишь изрядно измотанным. Устал колесить по стране?

— Есть такое.

— Надо отдохнуть. Сгонять куда-нибудь к океану, расслабиться.

— Пока не могу. Вот разве что на пару дней удастся вырваться домой. Сюрпризом лечу.

— Твои обрадуются. Ты ведь достаточно редко навещаешь их, Марс. Так не годится. Тур туром, но семья — это святое, понимаешь?

— Понимаю.

— Вот и молоток!

— Ваш заказ, — официант расставляет тарелки и уходит.

— Ты сказал, есть разговор?

— Да, — разливаю нам ещё по одной.

— Валяй. Что стряслось?

— Можем кое о чём поговорить откровенно?

— Разумеется.

— Только пообещай, что это останется между нами.

— Зуб даю.

— Отлично, — опрокидываю в себя очередной стакан с виски и поджигаю сигарету.

— Не томи, Малой. Случилось что-то?

— Случилось, — киваю.

— Так…

— Девчонка объявилась. Та самая, — уточняю сразу во избежание вопросов. — Позвонила во время прямого эфира ток-шоу.

— Да ты чё! — Беркут-старший таращится на меня во все глаза. — Что сказала?

— Спросила, испытываю ли я ненависть по отношению к той, кому посвящены мои песни.

— Дела…

Он выпивает содержимое своего рокса, а я продолжаю.

— О встрече попросила, — выдыхаю дым.

— И ты…

— Я не хотел её видеть. Сперва отказал, но в итоге пошёл. Было любопытно послушать, что скажет.

— И как оно прошло? — тоже достаёт из пачки сигарету.

— Да как-то… Странно.

— Почему странно? — щёлкает зажигалкой.

— Потому что она так толком и не объяснилась.

— Ты про её отъезд?

— Я про её молчание. Хотел узнать, почему за столько лет ни разу не позвонила и не написала.

Крёстный потирает бровь.

— Прощения просила. Вот скажи, ты тётю Алёну сразу простил? У вас же похожая история была. Она тоже уезжала. Сколько лет вы не виделись?

— Семь, — произносит он тихо в ответ. — Эта дурочка оставила меня потому, что не желала стать обузой и помехой. Я ведь жениться на ней собирался, сразу после школы. Предки были против. Мол, надо отучиться, встать на ноги, Рома.