Прости. Забудь. Прощай

от страшной дозы впрыснутого в могучий двигатель автомобильного адреналина — лучшего 95-го бензина в городе, рванула с места. Тот, кого Маша называла

Володей, проводил машину глазами и достал из кармана телефон.

Олег дрожал от пережитых волнений и близости сидящей рядом Маши.

Ее волосы пахли свежестью только что очищенной весенней веточки, а кожа –

ароматом каких-то очень дорогих духов. Когда Маша делала вдох, ее грудь высоко вздымалась. Рука Олега тогда едва касалась талии девушки, и он чувствовал, как под шелковой блузкой грациозно изгибается прекрасное тело.

— Машенька…

Губы не слушались. Ладони предательски вспотели.

— Глупый! Зачем ты прилетел? — как издалека услышал он Машин голос, немного хрипловатый и с какой-то неожиданно слащавой интонацией. Так, наверно, звучал бы на съемках голос актрисы в картине немого кино начала века.

— Я испугался, что с тобой что-то случилось. Ждал, волновался. Места

себе не находил.

— Глупый и еще раз глупый. Я бы управилась со своими делами и при-летела. Ты должен меня слушаться. Видел, какие у меня тигры с тумбы на тум-бу прыгают, если захочу?

— Видел! Объясни… Кто эти люди? Кто… ты?

— Все, — строго остановила его Маша. — Не торопись, узнаешь.

— Я так люблю тебя!

— Любишь?

68

Маша рассмеялась:

— Мы даже и не спали вместе! А если я тебе в постели не понравлюсь? –

задрав головку со спадающим на щеку игривым завитком волос, нарочито капризно спросила она.

— Что ты… Как это? Когда любишь…

— У тебя правда никогда ничего не было с девушками? — продолжала

задавать вопросы Маша.

— Правда!

— Значит, я буду первая?

Олег смущенно помолчал.

— Надеюсь.

Маша поймала себя на мысли, что ее возбуждает неопытность этого

парня, без сомнений, совершенно потерявшего от чувств к ней голову. Забавно

было наблюдать, как он ловит каждое слово и движение, дрожит, едва коснув-шись ее кончиками пальцев.

Олег разглядывал свою любимую с восторгом и обожанием. Маша оказалась значительно красивее в жизни, чем на фотографии и скорее напоминала

предмет искусства, чем живого человека. Он даже не предполагал, что такие

совершенные лица существуют в природе. Одно дело — смотреть на глянцевые

обложки журналов, и совсем другое — находиться с подобным существом рядом.

Внезапно девушка сама расстегнула Олегу куртку, притянула парня к себе, обхватив за шею, и крепко прижалась к его губам. Полнота и упругость Машиной

груди вырвали из груди парня тихий и протяжный стон.

— Ну, нет! Я тебя никому не отдам, — как подтверждение каким-то своим

сокровенным мыслям прошептала она.

В это время голосом Селин Дион громко запел телефон. Маша мгновенно оттолкнула тяжело дышащего, оторопевшего Олега и, выдернув мобильник из кармана пиджака, спокойным холодным голосом сказала в него:

— Все нормально. Я еду домой.

Повернувшись к Олегу, объяснила:

— Беспокоятся за меня!

И уже серьезно добавила:

— Теперь послушай! У меня действительно серьезные проблемы. Объ-явился мой бывший муж. Пришлось нанять охрану. Он очень опасный человек, уголовник. Это все, что тебе пока нужно знать. Нас не должны видеть вместе.

Я обо всем позабочусь. Выходи из машины. Поймаешь попутку в сторону города. Тут недалеко, километров десять, не больше. На рынке есть бывший дом

колхозника. Как его называют в народе, отель «Два пера». Курятник, но это

неважно… Вот деньги.

69

Заметив, как возмущенно открыл рот Олег, чтобы возразить, Маша

резко остановила его, запечатав губы своей ладонью.

— Тут командую я.

Открыв сумочку, она вытащила оттуда толстую пачку денег, отделила

от них около трети и, не складывая, небрежно засунула Олегу в накладной карман куртки.

— Я сама тебя найду.

Потом помедлила и добавила:

— Любишь, говоришь? Посмотрим…

Все случилось так внезапно, что Олег восстановил способность рас-суждать, только после того как машина с Машей скрылась из виду. Ладони еще

хранили тонкий аромат Машиных духов, и он прижал их к лицу, жадно вдыхая

невидимые частички своей любимой.

Первая же машина охотно остановилась. Молодой водитель оказался

болтливым, и Олег до самого города так и не смог собраться с мыслями, слу-шая салат из громкой молотильной музыки и жалоб на то, какой прекрасной

была бы жизнь, если бы в нее постоянно не вмешивалась теща. Похоже, в этом

городе они действительно были исключительно вредными.

Олегу повезло, что приехал он в начале недели, а то не то, что мест, а

даже и раскладушки свободной бы не нашлось. К приезжим постояльцам слу-жащие гостиницы относились спокойно и даже гуманно, как и положено относиться к источнику хоть и не великого, но постоянного дохода. Убедившись в

платежеспособности клиента, место нашли.

Сосед по комнате, в которую Олега привела по плохо освещенным извилистым коридорам слегка датенькая бабуля, уже спал. Олег положил сумку в

изголовье кровати и лег сверху на колючее одеяло. Мысли безобразно разбега-лись. Только через какое-то время он смог восстановить ход событий. Произо-шедшее с ним меньше всего походило на реальность. Скорее, на чужой сон, потому что даже сны у него обычно были какие-то скучные, причесанные и пра-вильные. Большинство ужасов, от которых он с криком просыпался, было свя-зано с якобы несданными институтскими экзаменами (хотя он точно знал, что

учил) или с тем, что его забирали в армию. Реальная опасность ему никогда не

угрожала. Ощущение было новым, незнакомым и вызывало бодрящую дрожь.

Потом Олег вспоминал и старался снова и снова пережить все мгновения, про-веденные в объятиях девушки. Думая о Маше, он заснул…

Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо.

— Дядя! Просыпайся! Ну, просыпайся же! Вот спит!

70

Олег повернулся, ничего не понимая. Мальчишка лет десяти.

— Чего тебе?

— Ждут тебя. Сказали передать, чтобы шел к парикмахерской.

— А где это?