Прости. Забудь. Прощай

десант из бронетранспортера, высыпали орущие мальчишки.

— Доктор сказал, что тебе нельзя больше пить таблетки, которые он

прописал на прошлой неделе.

— Да? — удивился Джон. — Ну, если доктор сказал!

Какая из реальностей была настоящей, мозг понять не мог. Единственное, что Джон знал точно… Это была его Джейн. Ну, просто невозможно пере-путать с чем-нибудь этот вкус клубники!

146

Простите зА неудобствА

Посадка на самолет закончилась. Все пассажиры уже достаточно пе-реругались, укладывая вещи на полки, и теперь, недовольно поглядывая друг

на друга, наконец заняли свои места. Александр тоже устраивался поудобнее

в кресле, готовясь к длительному перелету. Он изо всех сил старался отогнать

наваливающуюся на него страшную сонливость, хотя бы до момента отрыва от

земли. Приятно было думать, что в такой ответственный момент безопасность

полета зависит и от его сказанной вовремя молитвы.

— Как взлетим, там, в небе, можно и поспать, — думал он про себя.

Александр со стыдом вспомнил свое сегодняшнее расставание с сыном. Всю дорогу от дома до аэропорта какая-то неудержимая сила пыталась

увлечь его в быстрый водоворот сна, но мысль о допущенной к ребенку несправедливости больно кусала совесть и не позволяла расслабиться.

Обидел! За что?

Мальчик боялся расставаться с отцом, когда тот улетал в команди-ровки, особенно после смерти матери. Всегда жался к нему во время сборов.

Сейчас Александр люто ненавидел себя за то, что, погруженный в свои мысли, он грубо оттолкнул сынишку, и ребенок отлетел в сторону, испуганный и несчастный. А тогда, в спешке, папаша этого даже не заметил. Более того, от-ругал мальчика, чтобы тот прекратил капризничать и не мешал! На прощание, поцеловав, сказал только:

— Слушайся бабушку!

Какой он после этого родитель!

Народ на этот полет собирался какой-то нервный. Это Александр

отметил про себя еще при регистрации, услышав случайно, как капитан воз-душного экипажа ругал за что-то бортпроводницу. Единственными цензурными

словами в его речи были: «Ты у меня полетаешь за границу!» и «Пошла вон!».

В салоне царило напряжение, сравнимое разве только с возбуждени-ем толпы перед дракой стенка на стенку. Пассажиры были почему-то раздра-жены и недовольны. Экипаж не уступал им в грубости и, не стесняясь, громко

переругивался между собой. Действующий на нервы, громкий, разноязычный

разговор заполнял все пространство вокруг. К нему добавился звук набиравших

обороты турбин. Захотелось удалиться от всего этого шума. И тут внезапно на

Александра навалился тяжелый сон, окутывая его, как коконом. Расстроенный

отец только вздохнул и перестал сопротивляться…

Во сне перед ним появился какой-то вежливый человек неопределен-ного возраста и заговорил:

147

— Ну, наконец-то! На честных людей с живой совестью иногда можно

потратить невероятное количество энергии и… впустую. Вы были так искренне

расстроены, что нам, невзирая на неоднократные попытки, не удалось предот-вратить вашу посадку на этот рейс. Приносим извинения за доставленные неудобства. Но, как бы сказать помягче… самолет этот… скоро разобьется. Если

вы оглянетесь вокруг, то увидите, что эти люди, включая экипаж, оказались

здесь неслучайно. Они собирались нами вместе достаточно долго и полностью

заслуживают того, что произойдет. Поверьте! За исключением вас. Накладки

случаются даже и… в нашем департаменте. Поэтому я должен дать вам инструкции о том, что нужно сделать, чтобы спасти свою жизнь. Слушайте внимательно и запоминайте. Когда вы заметите, что из двигателя на вашей стороне

повалит дым, пройдите как можно быстрее в хвост самолета. Там у аварийного

выхода, вы увидите…

Александр открыл глаза. Усмехнулся, вспомнив увиденный сон, взглянул на часы и потянулся. Только взлетели, а инструкцию тот человек читал не

меньше получаса. Как это в снах получается? Хотел попросить стюардессу, ру-гающуюся рядом с каким-то пассажиром, принести воды, но передумал. Вместо

этого повернул голову и посмотрел в иллюминатор.

Из двигателя на его стороне валил дым….

148

любовь без ПрАвА ПередАчи

Жизнь Кристофа Божена не отличалась высокими взлетами или глубокими падениями. Скорее была самой обыкновенной. Ложился спать и вставал

он с похвальной пунктуальностью банковского служащего, который всегда должен быть хорошо отдохнувшим, чтобы усердно выполнять свои обязанности.

Он рассматривал процесс продвижения вверх по служебной лестнице как не-предсказуемо долгий и неторопливый. «А вот упасть с любой ступеньки и потерять работу можно в миг», — думал он и очень этого боялся. Типичная философия мелкого обывателя. Все изменилось, после того как одним дождливым

вечером его машину на пути с работы домой протаранила в бок допотопная

«Вольво». Первый раз это приснилось ему в ночь после операции. Но можно ли

назвать сном то, что с момента, как он закрыл глаза, и до пробуждения Кристоф проследил весь день чужого и незнакомого ему человека. Прожил его, наблюдая за ним, минута за минутой. Вплоть до отхода того ко сну. Он даже

чувствовал запах дорогого одеколона, когда мужчина брился, и дымок от пере-жаренных яиц на сковородке во время приготовления им завтрака. Редко до

взволнованного наблюдателя со страшными искажениями доходили звуки, но

чаще — монотонный шум, как от бегущего по железной крыше дождя. Сначала

Кристоф хотел посоветоваться с психиатром, но передумал, разумно согласив-шись с собственным доводом, что начальству банка может не понравиться идея

держать работника, который видит по ночам что-то, помимо снов.

Как человек рассудительный, Кристоф решил исследовать феномен и

не паниковать раньше времени. Он стал экспериментировать со своим созна-нием во время сна, пытаясь понять, насколько оно свободно и до какой степени

управляемо. Через несколько дней он установил, что, засыпая, сразу появля-ется рядом с этим человеком, как мыльный пузырь из соломинки; может мгновенно приближаться или удаляться от объекта на лимитированное несколькими

метрами расстояние, вверх или в стороны; он связан с ним невидимой пупо-виной; и, как ни старался, не мог переключиться ни на один другой объект. Не

только переключиться, но даже выйти из зоны его притяжения, став как бы по-стоянным спутником или… воздушным шариком на веревочке в крепко сжатом