Простодушны и доверчивы

Что странно, она почти не удивилась, когда они с Веткой всё-таки узнали, кто в реале одержим колдуном. Ошибки быть не могло: Олег с Марго вместе покинули реал, оставив тела в её кабинете. И вместе же появились у заветного пруда. Да и вообще картинка началась складываться прямо на глазах.

Он почти силком притащил её на собеседование, торопясь устроить поближе к себе. Выспрашивал о её бессоннице, норовя узнать, сколько времени ночами она проводит в межмирье. Где любой безмозглый дух мог ей сболтнуть всё, что угодно. Пытался контролировать её везде, где только можно.

На своей даче навел на неё морок страстного желания — поэтому ей и приснилось, как они занимаются сексом. Благо оберег лучницы нейтрализовал заклятье. А тот его заполошный вороватый взгляд на её грудь? Не она интересовала колдуна, а именно оберег, мешавший заворожить приставника. Он почти проговорился, что она стала препятствием на пути достижения его цели. Словом, одно к одному.

Были и другие признаки, на которые не пришло в голову обращать внимание. И не могло прийти — утешала она себя. Он был так правдоподобен — высший класс.

— О чём ты так опасно задумалась? — поинтересовался Илья, уткнувшись носом в её плечо.

— Спи, — улыбнувшись, понукнула Ольга неслуха. — А то позову Угомона.

— И что будет? — осведомился он, догадавшись по имени духа, чем ему это грозит.

— Он выудит твоего ведогоня и станет пасти. А ты будешь крепко спать.

— Во мне ещё кто-то живёт? Кроме кишечных бактерий, — деланно удивился Илья.

— Твой дух-охранитель. Защищающий тебя от разных татей и от чужих ведогоней. Которые страшные драчуны. Они могут забить твоего ведогоньку…

— Мой ведогонька с трёх лет вместе со мной простаивал в углу, — усмехнувшись, возразил Илья. — За драки в детском доме.

— Ты…

— Да. Подкидыш, — невесело пошутил он. — Как и Марго. Мы выросли в одном детском доме.

Значит, она выбрала для себя тело девочки, о которой никто не вспомнит, не заплачет — с горечью подумала Ольга. Загубленная жизнь.

— Ты будешь спать? — укоризненно посмотрела она в сверлящие её глаза.

— Буду. Если споёшь колыбельную, — выдвинул Илья условия своей сдачи.

— Мне слон все уши оттоптал, — призналась Ольга. — Как дразнится Ветка: слуха ни в одном ухе.

— Тогда расскажи, — не позволил он увильнуть.

Она вспомнила одну из нескладушек-причиталок Бельмондошки и попробовала её повторить:

— А и позрю-погляну я на ясно небо. Со ясна неба летит огненна стрела. Той стреле поклонюсь да и выспрошу: куда летела, огненна стрела? Летела я во темны леса, в зыбучи ворота, в сыро кореньё. Воротись ты, огненна стрела. Воротись и полетай, куда пошлю. Есть на Матушке Руси Илья молодец. Полетай, опали ему ретиво сердце, уста сахарны, очи ясны, бровы чёрны. Пусть тоскует по мне по все дни: и на утренней заре, и на вечёрушной, при младом месяце, при ясном солнушке.

Илья дослушал и констатировал:

— Если мне в сахарны уста или ясны очи прилетит твоя стрела, я точно затоскую. Беззубый и безглазый.

— Как мило, — прилетел от двери томный издевательский женский голос.

Илья резко сел, сунув руку под подушку — он так и спал с пистолетом в головах.

— Ты и в его постель залезла, — иронично поздравила Марго, судя по тону, распутную девку.

Оберег приставника врасплох не застать: миг, и облачённая в свой наряд Ольга натянула тетиву, бросив на неё блисковицу. Усмехнулась и объяснила своё поведение:

— От скуки всё. Зашла с тобой повидаться, ждала-ждала, да и решила не терять времени попусту.

— Зашла с ней повидаться? — деланно удивился Илья, оставив в покое пистолет.

Он вздёрнул повыше подушку, прислонился плечами к спинке кровати, сложил руки на животе и разрешил:

— Продолжайте.

Ничего иного ему не оставалось: с древними духами он пока не борец.

— Ты реально мил, — иронично поблагодарила Ольга, не спуская глаз со своей вражины. — А тебе, — заметила она Сумерле, — грех жаловаться на то, что увидела. Сама же не за этим сюда пришла.

— Не за этим? — приподнял брови Илья. — А зачем тогда?

— Ты не знал? — притворно удивилась она. — За подписью.

— Опять? За чьей на этот раз?

— За твоей. Кому нужна моя подпись? — задала Ольга риторический вопрос. — А вот твоя очень необходима: без неё никак не начать раскапывать мой берег, — жёстко подчеркнула она, — моего озера.

Следовало потянуть время. Раз Ветка ещё не вынеслась из воздуха с шашкой наперевес, значит, помчалась за подмогой.

— Нашего озера, — нахмурившись, поправил Илья. — Я внесу это в брачный контракт.

— Как скажешь, любимый, — не стала спорить она по пустякам.

— Довольно скоморошничать, — с лёгким изысканным презрением велела Сумерла. — Я тебя отпускаю. Можешь убираться: живи, пока я за вас не взялась. А с моим женихом мы и без тебя разберёмся.

— Любимый, а ты, оказывается, бабник? — деланно удивилась Ольга.

— Ну да, — иронично и зло отозвался он. — Не успел от одной нежити избавиться, как вторая нарисовалась. Судя по всему, с интересным предложением, от которого я не должен отказаться.

— Не сможешь отказаться. От предложений Сумерлы вообще никто не может отказаться. Как и от предложений её дружка Моргоща.

— Того, на котором ты утром висла? — съязвил Илья.

— И не только утром, — насплетничала Марго, сверля его восхитительно пылающим, полным соблазна взором.

Ольга спохватилась и дунула в оберег Гаты. Взгляд Марго тут же испортился: пылать продолжил, а вот соблазнять передумал.

Илья оценил перемены усмешкой и потребовал:

— Продолжайте. Кстати, мне пока так и не рассказали: зачем раскапывать берег?

— Не смей! — шикнула на приставника Сумерла.

Одарив Ольгу таким взглядом, что у той внутри всё пустилось и попыталось сбежать через непредназначенные для этого места. Убьёт — внутренне содрогнулась она. Однако разговор нужно продолжать — никуда не денешься. Умирать жутко страшно — даже не описать как. Но ещё страшнее было отдать в руки Марго то, за что умирали сотнями лет её предшественники. Чем был пресловутый клад, неизвестно, но точно ничего хорошего эта дрянь не принесёт.

Ведь умирали же. Целыми семьями.