Против течения (сборник рассказов)

– Нет, Серёжа. Теперь, после нашего подъезда я тебя боюсь. Приезжай к нам в среду: у мамы будет день рождения. Я тебя приглашаю от её имени.

– Хорошо, Лина. Я приеду. А сейчас пойду домой, и всю дорогу буду думать о тебе. Ты такая хорошая, а я... не совсем.

– До свидания, Серёжа! – и Эвелиночка неожиданно для успокоившегося, извиняемся, Сатира нашего, неумело чмокнула его в щёку, повернулась и побежала домой (Что–то ей мама скажет за такую вольность!).

Серёжа отправился домой, он шёл по таёжным тропам и... (Вы, наши терпеливые читатели, уже хорошо ознакомились с моральным обликом непутёвого героя нашего повествования, и поэтому мы считаем совершенно излишним рассказывать вам, о чём думал он, торопливо отмеривая свои обычные 14 километров). Придя домой, Серёжа сразу лихорадочно занялся подготовкой к... (и опять вы ошиблись, дорогие читатели. Серёжа готовился не к вступительным экзаменам в институт, он готовился... ко дню рождения Розы Наумовны).

Заповедные леса буквально трещали, а озёра колыхались от бурной промысловой деятельности абитуриента Серёжи (Смотри, Серёжка, не завали экзамены!).

В их посёлке, скромно именуемом Миасс–11, кроме шикарного дворца культуры, прекрасной столовой, хорошего продуктового магазина, был ещё и промтоварный магазин, полки которого буквально ломились от дорогостоящих предметов роскоши. Серёжа отправился в этот магазин со своей мамой (наличие у себя денежных средств Серёжа по привычке объяснял щедрой футбольной премией... Интересно, хватит ли нашему сорвиголове этой «николаевской премии»... до пенсии?).

Маме очень понравился один чудесный браслет. Она примерила его на свою руку и восхищённо любовалась им. Заповедный Крез таёжного масштаба заплатил за два экземпляра (Если кто–нибудь поинтересуется, какие ювелирные цены были в те времена, мы честно признаемся, что не помним... А вы сами помните, какие у нас цены были в том, далёком 1961–ом году?). Мама в благодарность за столь неожиданный подарок расцеловала своего пыжащегося купчишку прямо у прилавка.

В среду Серёжа выехал на своём мотоцикле в сторону Миасса. Кроме дорогого браслета в изысканной коробочке, он вёз в своей коляске: ведро грибов на засолку, ведро грибов на жарушку, полтора ведра чёрной смородины, ведро малины и мешок разной рыбы объёмом этак примерно в четыре ведра (Серёжка готов был всю тайгу перевезти в Миасс, лишь бы Эвелиночка позволила поцеловать себя хоть разок по–настоящему).

Аркадий Иосифович был ещё на работе, а на кухне, кроме Розы Наумовны и Эвелины, была ещё и их соседка тётя Рая, которая помогала им в приготовлениях к званому ужину. Пока Серёжа перетаскивал свои трофеи из коляски на кухню, он наслушался стольких восхищённых фраз, ахов и охов, что уже сам начинал считать себя всемогущим небожителем.

– Серёжа! А что с таким количеством рыбы мне делать? Сейчас же лето!

– Роза Наумовна! Всё, что нужно вам, запускайте в работу. А остальное раздайте гостям. Нужно только немного посолить и крапивой переложить. Вот вам и мешочек крапивы. У меня мама всегда та делает. Иногда и по четыре мешка рыбы всем раздаёт. У нас в заповеднике всего полно.

– Ну, что, Серёжа, мы принимаемся за дело...

– Роза Наумовна! А можно мне вашу библиотеку посмотреть?

– Конечно, Серёженька! Возьми там любые книжки и иди в Линочкину комнату. Там тебе никто мешать не будет. Лина! У тебя там порядок?

– Конечно, мама! Серёжа, пойдём, я покажу тебе свою комнату.

Как только вошли в её небольшую, но очень милую и уютную комнату, Серёжа сразу обнял Эвелину, которая – на этот раз – почти и не сопротивлялась. И по её прерывистому дыханию Серёжа – опытный ловелас сразу догадался, о чём мечтает по ночам эта прекрасная невинная девушка, куда влекут её всесильные вековые инстинкты продолжения рода человеческого. Взволнованная раскрасневшаяся Эвелина вскоре убежала на кухню помогать Розе Наумовне и тёте Рае, а Серёжа занялся в гостиной своим любимым делом: выбирать книги для чтения. Он сразу остановил свой выбор на... иудейских книгах. Книги были на русском, немецком и идиш. Идиш оказался так близок к хорошо знакомому ему верхненемецкому, что Серёжа, как говорится, с лёта начал понимать практически всё. Серёжа, обладавший в молодости какой–то просто феноменальной памятью, буквально проглатывал страницу за страницей вместе с их запятыми и точками (Чтобы приблизиться к своей сокровенной и незыблемой Истине, надо обязательно познать и чужие ошибочные и легкоопровергаемые истины. Позднее Аркадий Иосифович великодушно разъяснил ему некоторые отмеченные хитроумными точками места. Сам Аркадий Иосифович считал себя не только абсолютно светским, но и абсолютно русским человеком... А Серёже открывалось многое... Но сейчас–то наш рассказ совершенно о других, простых и житейских делах).

Очнулся Серёжа от этого загадочно–витиеватого мира только тогда, когда в комнату своей дочери зашёл сам Аркадий Иосифович.

– Вот ты где, Серёжа!... Так, что ты тут читаешь? Серёженька, ты что, знаешь идиш?

– Нет, Аркадий Иосифович! Я вообще первый раз в жизни увидел тексты на идиш. Но я хорошо знаю немецкий язык, даже практиковался у преподавателя немецкого языка всё лето, а тут почти всё понимаю.

– Да, ты молодец оказывается... Потом мы поговорим с тобой об этом... Ну и задал ты сегодня всем тут работёнки! В кухню протолкнуться невозможно: две бригады работают, в гостиной чистят, моют, везде что–то солят, варят, пекут. Но все довольны. За стол сядем часика на полтора попозже... А кто тебе помогал всё это собирать?

– Что вы, Аркадий Иосифович! Всё один собирал. Я же места знаю. Рыба уже в садках сидела. Я хотел ещё косулёнка на пельмени привезти, да далековато было, петля метра два не долетела... Сам виноват, поторопился, они бы ближе подошли, тогда бы я уж точно не промахнулся...

– Да, Серёжа, ты парень не простой. Даже на идиш книги читаешь и косуль почти голыми руками ловишь. Да эту же косулю ещё и разделывать надо было!

– Это просто делается. Я у мамы с папой научился.

– А немецкий язык откуда знаешь?

– Сам выучил, и в Асбесте рядом с немцами жили. У них научился. Их бабушки любят поболтать.

– А как у тебя с английским?

– Тоже нормально. Правда мне англичанка за год тройку влепила из–за солидарности со своей подругой, учительницей литературы, но приёмная комиссия разрешила мне сдавать немецкий язык. А с «немкой» мы всё время разговаривали, и она мне книги давала читать.

– Значит, всё–таки, английский язык знаешь похуже?

– Да, Аркадий Иосифович, похуже, но художественную литературу я читаю почти без словаря. И когда поступлю в институт, тоже буду учить английский или французский. Я же ещё не знаю, по какой специальности мне придётся работать, а если я буду владеть языками, то я всегда буду знать больше, чем мои сослуживцы.

– Да, Серёжа, при такой тяге к знаниям, засиживаться в рядовых инженерах тебе нет никакого смысла. Пойдём, я тебя со своими сослуживцами познакомлю и с другими гостями.

А гостей собралось на юбилей Розы Наумовны весьма немало: приехали две семейные пары из Златоуста, родственники виновницы торжества, её коллеги по работе и некоторые соседи, сослуживцы Аркадия Иосифовича по стройуправлению. С некоторыми из них были и их почти великовозрастные дети обоего пола, но все явно приличного воспитания. Эвелина, которую усадили на другом конце стола, поглядывала почему–то только на сидящего рядом с её родителями Серёжу (Ну, ещё бы! Эти прилизанные благовоспитанные домашние «мальчики» способны честно и платонически дружить, а вот Серёжа сразу же попытался расстегнуть у неё юбочку прямо на лестнице. На кого она теперь будет смотреть?... Конечно, на него. Серёжа только расстроился немного от того, что его посадили далековато от Линочкиных коленок. Ну что тут поделаешь! Все думают о виновнице торжества, о семейных и производственных делах, а Серёжа наш вечно... о бане).

Как и на всяком советском застолье, все дружно выпивали и закусывали, тем более, что стол буквально подламывался под обилием сочных кушаний и изысканных многонациональных яств. Серёжа выпить коньячку отказался под самым благовидным предлогом: за рулём. Некоторые гости посмотрели на Серёжу с удвоенным уважением (Дело в том, что Серёжа поставил свой мотоцикл за чьей–то чёрной «Волгой». И, наверное, эти «некоторые гости» ошибочно подумали, что именно Серёжа приехал к Гринфельдам на таком привилегированном транспорте).