Против течения (сборник рассказов)

– Большое спасибо вам, тётя Таня! Приезжайте к нам в гости! С нашими родителями познакомитесь! Спасибо вам за всё!

– До свиданья, девочки. Одни больше в лес не ходите. Вот с таким следопытом, как мой Серёжка, ещё можно. – напутствовала отъезжающих в дорогу несостоявшихся геологов добрая и сердечная Серёжкина мама (А Серёжа подумал при этом: о каких это «девочках» она говорит?).

Лёня уселся с банками и тросточкой в коляску, а Жанночка ласково обняла сзади своего героического спасителя.

Проезжая мимо КПП, Серёжа, конечно, и не подумал останавливаться и информировать папу о случившемся. Зато оба часовые стали во фронт и лихо «отдали честь» общепоселковому любимчику.

Жанночка, прижимаясь своими грудками к Серёжкиной спине, не преминула спросить его:

– Серёжа! А почему они вам отдают честь?

– Что вы, Жанна, это они салютуют вашей красоте, так безутешно проезжающей мимо их КПП.

Мотоцикл с рёвом нёсся по асфальтированному шоссе в сторону стольного града Миасса.

Сначала решили завезти домой Лёню, который жил как раз недалеко от Геологоразведочного техникума. Жанночка жила подальше. Подъехав к Лёниному дому, они втроём пошли обрадовать его родителей счастливым исходом геологоэкскурсии. Жанна несла обе банки. Серёжа заметил это и спросил её:

– Жанна! А зачем вы свою банку с вареньем несёте?

– Пусть Лёнины родители возьмут, а у меня мама только конфитюры кушает.

Серёжа промолчал, но подумал: «Что это ещё за «конфитюры»? надо будет в словаре посмотреть».

Родители Лёни, увидев своё чадо живым и невредимым, были просто вне себя от радости: им уже, похоже, сообщили, что Жанна и Лёня потерялись в лесу. Да, действительно, городской публике в тайге делать нечего! Только бывалым таёжникам и охотоведам лишние хлопоты.

Родители Лёни самым сердечным образом благодарили нашего Серёжку за спасение учеников 9–го класса (Эти штучки, оказывается, перешли ещё только в девятый класс, а в техникум сунулись так, на пробу!).

Но Серёжа, постоянно посматривающий в сторону скромно стоящей Жанночки, заторопился на выход. В голове у него скворчало совсем другое (Правильно догадался, прозорливый читатель: о высоком наш герой думает только по большим праздникам, а о низком – постоянно).

На прощание даже инвалид «Лёня» счёл возможным обратиться к

нему:

– Не забывайте нас. Заходите в гости. Мы будем ждать вас.

При этом его родители весьма удивлённо посмотрели на своё покалеченное потомство, а Серёжа в благодарность за приглашение подумал: «Нужен ты мне как банный лист, городской недоделок».

Жанночка жила немного дальше по главному миасскому проспекту.

Когда проезжали по оживлённому перекрёстку, сидевшая в коляске Жанночка вдруг всполошилась, замахала руками и с чисто городским энтузиазмом затараторила:

– Серёжа! Стойте! Смотрите, вон там горячие шашлыки продают! Давайте купим, я так люблю их кушать!

Серёжа притормозил, подумал немного и довольно мрачновато ответил:

– А я эти шашлыки вообще никогда не ем.

– Да вы что, Серёжа! Это так вкусно! Я их просто обожаю!

Жанночка уже выбралась из коляски и возбуждённо, с непонятным для

таёжного жителя Серёжки вдохновением шарила в карманах своих просторных модных брючек.

– Ох! Денег маловато.

– Ну, это – не беда, – сразу утешил её наш неисправимый любитель пускать симпатичным девушкам пыль в глаза. – Вот, Жанночка, возьмите десятку. Хватит?

– Конечно, хватит! – радостно прощебетала голубоглазая Жанночка и побежала к торгующим на углу горбоносым шашлычникам, отравляющим чистый уральский воздух такой, оказывается, соблазнительной восточной копотью.

Серёжа подумал немного, покачал головой, и решительно нажал левой ногой на рычаг переключения скоростей. На перекрёстке развернулся и направил своего трёхколёсного коня в сторону дома. Ехал он быстро, а думал примерно следующее: «Ну и жри сама свои конфитюры и шашлыки! Какая всё–таки цаца эта Жанночка оказалась! А Лёня – сопляк ещё и в гости зовёт! «Заходите в гости!» Ну и дурак же я! Целый день только зря угробил! Надо было на Граните другой дорогой поехать! Своих же волков лишил их законного корма! Сейчас они голодные бродят по тайге и плохо обо мне думают. Надо будет им какого–нибудь телёнка или косулю пригнать, восстановить дружбу. Волки – друзья, а эти городские... Да пусть они жрут свои шашлыки и конфитюры! Только бы ко мне не привязывались!».

(Вы, проницательные и догадливые читатели, конечно, понимаете, что гнев нашего героя был связан исключительно с тем, что на Жанночку у него были другие, более благородные планы).

Но это была пора выпускных и приёмных экзаменов, и думать Серёжке необходимо было совсем о другом. Какие тут «жанночки и конфитюры», когда нашему герою приходилось сражаться со всей образовательной системой самой большой страны мира! («самой большой» – это в смысле количества запущенных, заброшенных и неосваимаемых территорий).

Душевные раны залечивать нашему Серёжке не пришлось. Они сами незаметно затянулись в экзаменационной суматохе. Серёжа закончил войну со школьной системой образования вполне удачно: окончательный счёт был 8:0 в его пользу. Но в Миасс продолжал наезжать по своим делам. И вот однажды, примерно через 3–4 недели после вышеописанных событий, Серёжа в прекрасном, благодушном настроении шёл в сторону миасской железнодорожной станции. Школу он успешно закончил, теперь перед ним открывались другие, более заманчивые перспективы...

Впереди него лёгкой воздушной походкой шла не просто стройная, а какая–то изящная, миниатюрная, словом, прелестная девушка. Серёжка быстренько догнал её и посмотрел сбоку: симпатичная смуглая мордашка незнакомки тоже была безупречна. Серёжа снова поотстал немного, подумал (обычно в подобных случаях он не утомлял себя долгими раздумьями). (Уважаемые нерешительные, скромные и хорошо воспитанные молодые люди! Мы с искренним благоговением относимся к вашему деликатному отношению к привлекательным особам противоположного пола! Но всё дело в том, что пока вы «деликатничаете», скромничаете, вздыхаете, думаете и советуетесь со своими родителями, все красивые девушки достаются нам, грубым и нахрапистым прохвостам, без раздумий и без оглядки на обстоятельства бросающимся за первой же прошелестевшей мимо нас юбчонкой, нагло и неотвязчиво преследующим свою перепуганную жертву и почти всегда – на зависть вам! – добивающимся своих низменных и переменчивых целей. А вам, добрым и благородным молодым людям, почему–то всегда достаются на всю вашу мучительную жизнь только наши объедки).

Серёжа снова догнал «свою» прелестно–воздушную незнакомку, ещё осмотрел сбоку её тонкое с идеальными чертами лицо и... решительно бросился в атаку:

– «Прекрасной барышне привет!

Я провожу вас, если смею?

«Его» волшебная незнакомка изумлённо взглянула на него своими убийственно–очаровательными глазами, опустила их вниз и тихо ответила нашему прожжённому дону...:

– «Прекрасной барышни здесь нет.

Домой одна дойти сумею».

Серёжа наш, получив такой достойный отпор, буквально остолбенел и, чтобы как-то восстановить свою ранимую честь, принялся лихорадочно рыться в неиссякаемых кладовых своей памяти, вспоминать этот же классический отрывок на языке подлинника, но, взглянув на «прекрасную барышню», был просто поражён тем пылающим и граничащим с безумием взглядом, которым она смотрела прямо на него. Пока он туго соображал, вспоминая что–то, миасская девушка заговорила сама: