Противофаза

— Очень интересная информация. А какой тогда второй странный момент? — нетерпеливо спросил Юрий.

— Вчера во время проводов нашей делегации в Будапешт, состоялся разговор Брежнева с Шуриком, внешне доброжелательный.

— Почему ты только сейчас мне об этом рассказываешь?

— Хотелось осторожно разведать о сути беседы и потом только докладывать. Пока что не получилось, — пожал плечами Крючков.

Председатель надолго задумался, поигрывая бокалом в руках. Крючков тоже молчал.

Новая операция против Шурика подготовлена? — внезапно спросил Андропов так, что его приятель не сразу уловил суть вопроса.

— Целых три варианта устранения разработаны. Комар носа не подточит, — похвалился генерал Володя.

— Отмени всё. Если Лёня что-то знает, то трепыхаться не имеет смысла. Мне нужно выйти на личный контакт с Шелепиным и предложить что-нибудь этакое… вкусное. Продумай эту тему.

* * *

Пока я сидел за столом, Римма Алексеевна приволокла альбом с фотографиями, на которых были отражены значимые события в жизни хозяйства. Вот застраивается главная улица трёхэтажными домами. У только что построенной школы проводится торжественная линейка для учащихся. Вот областной первый секретарь Конотоп пожимает руку радостно улыбающейся директриссе Красного Луча. Много было классных фотографий, где хозяйка запечатлилась со знаменитостями. Приезжали сюда, оказывается, Зыкина, Толкунова, поэт Роберт Рождественский, Магомаев. Муслим Магометович предложил им башковитого администратора Драбкина Семёна Ароновича на должность директора ансамбля. Он замечательно помогает раскрутиться нашему коллективу. Ведёт переговоры с авторами о праве использования их трудов. Репертуар постепенно наполняется ходовыми композициями, интересными как худсовету, так и публике. Недавно по его приглашению был здесь известный композитор Владимир Мигуля и тоже снялся с директриссой и участниками ансамбля.

— Володечка даром что молодой ещё, а уже красивые песни пишет. Задружился с моими ребятками и песню свою им подарил на стихи Леонида Дербенёва. Называется «Я люблю этот мир». Очень хорошее произведение. Сама слышала. Они её сейчас разучивают для выступлений, — пояснила Римма Алексеевна, — Надо бы и тебя поснимать на память. Всё-таки восходящая звёздочка нашей эстрады.

— Видите ли, Римма Алексеевна. Я не совсем Игорь Матвиенко. Это всего лишь мой творческий псевдоним. А зовут меня Мишей Чекалиным.

— Эх, что же ты наделал, паршивец ты этакий? Я же предварительные списки уже подала. Будут теперь думать в Райисполкоме, что я тут сижу и махинациями всякими занимаюсь, — разгоревалась директрисса.

— Не стоит так переживать по пустякам, дорогая Римма Алексеевна. Ну, пролетел я с квартирой, так ведь по собственной глупости. Впредь будет мне наука, — отрегулировал я ситуацию, рисуя на морде ободряющую лыбу.

Если посудить, квартира в совхозе мне особо и не требовалась. По советским меркам не положено было иметь больше одной жилплощади. К тому же автоматически пристёгивались бы ко мне всякие обязательства. Мадам Стародубцева не была бы товарищем директором, если бы не просчитывала коммерческие схемы. Примерно, как и Шумилов. Она походу и наработки у него все обезьянничает. Не удивлюсь, если в скором времени тут появится какой-нибудь санаторий.

— Помог бы ты моим музыкантам на вокале? Ароныч сетует, что с этим у нас проблемы. Не каждая песня из-за этого подходит. Очень мы все здесь ждём и надеемся на тебя, — приступила наконец-то директрисса с основными просьбами.

— Признаюсь вам, Римма Алексеевна, что очень не люблю выступать перед большими скоплениями людей. Для Лучей я согласился выступить, чтобы не позволить нехорошим людям овладеть первым местом на конкурсе. А в Весёлых Ребятах меня уговорили подменить заболевшего Сашу Буйнова. Уж лучше, как тот же Мигуля, я напишу какую-нибудь песню и подарю её ансамблю. Больше пользы получится.

— А когда ты её напишешь?

— Да хоть сейчас. Нотная бумага только понадобится.

— Ну, ты только погляди! — всплеснула руками хозяйка, — Такие молоденькие, а уже музыку умеют создавать. Сама себе дурой начинаю казаться.

— Кто-то умеет на скрипочке пиликать, или на гитаре треньбренькать, а кто-то руководит одним из лучших совхозов, чтобы у людей на столе всегда была вкусная и здоровая пища, — нравоучительно высказался я.

Женщина засмеялась и легонько двинула мне по загривку.

— Ишь, ты какой! Правильно вас воспитала партия и комсомол. Спасибо тебе за такие слова. Очень приятно это слышать.

— Меня вообще-то мама с отцом воспитывали, — зачем-то поправил директриссу, но та пропустила мою сентенцию мимо ушей, задумавшись о чём-то своём, и вдруг предложила:

— Миш, а давай-ка ты с моими артистами сейчас встретишься на репетиции? Она у них вот-вот начнётся.

Конечно же, я согласился. Сразу последовал новый раунд экскурсии по городку. Посетили стадион, детский сад, школу. Директрисса водила меня по объектам, будто высокого гостя, сопровождая осмотр всякими комментариями с некоторой долей похвальбы. В универмаге закупились нотной тетрадью, блокнотом, шариковой ручкой и томиком стихов Сергея Есенина. Заметил, что по разнообразию товаров этот совхоз мало уступал шумиловским магазинам.

К назначенному времени подошли к модерновому трёхэтажному зданию клуба, стилизованного под шатёр. Музыканты уже вовсю лабали задорную комсомольско-бамовскую песню «Веселей, ребята» в просторной студии на втором этаже. Первым меня заметил Витёк Ларионов, подскочил и обнял. За ним с радостными криками посыпались остальные лучики. Началось шоу обнимашек. Руководительница Наташа с улыбкой протянула мне ладонь.

— Смотрите, не порвите на кусочки нашего дорогого гостя. Он нам пообещал новую песню сочинить, — сообщила директрисса под восторженные вопли пацанов, — А вот и наш Ароныч. Познакомьтесь. Композитор и певец Чекалин Миша.

Ко мне подошёл и протянул руку невысокий, худощавый человек с залысинами и забавным крючковатым носом.

— На какую тему будем писать песню? — мявкнул я, завершив все приветственные процедуры и скорчив одухотворённую морду.

— На твоё усмотрение, — махнула рукой Римма Алексеевна.

— Вообще-то перечень песен тщательно подобран для возможностей ансамбля и уже согласован с худсоветом, — как-то ревниво напомнил ей Ароныч.

— С помощью товарища Чекалина нам удалось завоевать первое место на конкурсе военной песни и стать известными. Отказываться от подарка, что может принести нам ещё больший успех очень неразумно, товарищ Драбкин, — высказалась в его сторону женщина.

Поначалу я намеревался умыкнуть для лучиков очередной шедевр у Мигули — «Трава у дома», рассчитывая подключить их к своему космическому проекту. Подумав, решил отказаться от этой идеи. За качество инструментального исполнения ребятами я абсолютно не волновался, но без правильного солиста композиция будет безнадёжно загублена. Переманить бы сюда Серёгу Скачкова из Ленинграда, что ли. Хотя, чего это я за всех заморачиваюсь. Пусть они сами свои макушки ломают во главе с товарищем Драбкиным.

Призадумавшись, решил подкинуть им что-нибудь другое, совпопсовое. Не хотелось бы вляпываться в официозную культуру, но деваться было некуда, раз сам назвался. Наметил выдать песню «Горький мёд». По звучанию она была ближе к моему вкусу, но в совпопсовом русле. И, самое главное, к вокалу требования щадящие. Написана она была студентом последнего курса новосибирской консерватории Олегом Ивановым как раз в этом году на стихи Владимира Павлинова, проживающего сейчас в Москве где-то на Арбате. Понятно, что теперь Олег слегка припоздает к собственному хиту. Напел эту вполне стоящую вещицу на гитаре. Ребята восхитились, но директриссе она не особо приглянулась: