Противостояние I

— Спасибо, конечно, но какая Марина Михайловна?

Парень удивлённо приподнял красивые брови.

— Колокольцева, конечно! Какая же ещё?

— А кто это? — ответно удивилась она.

— Как? Вы разве не знакомы? На Старой площади и на Лубянке все её знают. Юрий Владимирович очень высоко её ценит. Да и у вас в Управлении последние две недели только о ней и разговоры. Доктор наук, профессор, директор НИИ Материнства и Детства, Колокольцева Марина Михайловна! Ну же! Вспоминайте!

— А, эта? — протянула она. Не вспомнила, конечно, но это никого не касается. Потом узнаем, кто она такая. Мало ли? Если он Андронова имеет в виду и не врёт, то она величина и в самом деле изрядная.

— Да, она самая! — парень снова разулыбался.

Вот бы переспать с ним. Просто красавчик! Заодно и насчёт подручных средств с этой Колокольцевой заочно поспорить можно было бы. Если профессор, то наверняка или старуха какая-нибудь или синий чулок с тонкими и бледными губами. А скорее всего и то, и другое одновременно. Захомутала красавчика, соблазнила большими деньгами и красивой жизнью. Только ведь зря она считает, что деньги в этой жизни решают всё. Улыбнулась парню ответно и вложила в улыбку чуть больше эротики, чем для дела нужно, а для этого предварительно губки облизала. Ага! Заметил! Переминаться начал! Ладно, котик, посмотрим. Может, и обломится тебе что-нибудь.

Улыбаясь, спросила его:

— Не расслышала, как вас звать?

— Стриженов Сергей Вениаминович!

Протянула к нему руку:

— Давайте повестку! Я доложу начальнику Управления.

— Нету у меня повестки, Лариса Васильевна. Ну сами посудите, откуда она у меня взяться может, если меня сюда никто не приглашал? Я же говорю: меня Марина Михайловна попросила поздравить вас и заодно переговорить с Алтынбеком Алтынбековичем.

Её улыбка погасла, потому что ситуация перестала быть понятной. По своей воле, без предварительного вызова, в здание Управления КГБ могут пройти только руководители партийного и хозяйственного аппаратов, причём самого высшего уровня. Их пропускают по специальному списку.

— А документы у вас есть? Как вас сюда пропустили?

— Есть, конечно! — улыбнулся Сергей и полез во внутренний карман своего просторного пиджака. Подал ей красную книжечку похожую на ту, которая в кармане её кителя лежит. На книжечке золотом вытеснено — «Удостоверение». Раскрыла. Слева на положенном месте фотография Сергея в строгом чёрном костюме, белой рубашке и при галстуке. В правом нижнем углу фотографии глубокий оттиск малой печати. По центру во внутренней из двух окружностей две заглавные буквы «ОК». Отдел кадров? Угу, похоже...

Под фотографией фамилия, имя и отчество. Стриженов Сергей Вениаминович. Совпадает. Дальше... Правая половина. Предъявитель сего служит... Кем служит?! Младшим ангелом?! Так, стоп! Это тебе показалось!

Она нащупала ногой ножку стула, и, не отрывая глаз от удостоверения в своих руках, осторожно присела на самый краешек. Так, ещё раз: «Предъявитель сего служит» (мелким типографским шрифтом), а дальше рукописный текст по пустому полю над сплошной пробивкой. Почерк красивый и разборчивый. «...младшим ангелом в свите у...» Зажмурилась, помотала головой и открыла глаза. Исчезло?... Нет, всё на месте. Опечатка? Или какое-то другое слово, которое она никак разглядеть не может? Подняла голову на безмятежно улыбающегося Сергея Стриженова, откашлялась, покосилась на ожидающих своей очереди на приём товарищей и негромко спросила:

— Простите, Сергей Вениаминович... Никак понять не могу. Где вы работаете?

Сергей тоже оглянулся на сидящих у стены военных и тоже понизил голос:

— В свите у Марины Михайловны. А что?

— В какой ещё свите? — ещё тише переспросила она, — Что такое свита? Свиты бывает только у королей. Что-то я ничего не понимаю. Можете расшифровать?

Сергей, казалось, не понял её вопроса:

— Почему только у королей? У королев тоже свиты бывают. Вот в такой свите я и состою. А что вас удивляет?

Она откинулась на спинку стула и выкатила на него глаза. Сергей, наоборот, опёрся ладонями о край стола и навис над ним. Одними губами прошептал:

— Не бойтесь, я не сумасшедший. Марина Михайловна попросила строго предупредить вашего начальника, вот я и появился. Вы не переживайте, с ним всё будет в порядке. Не будет артачиться — останется живым и здоровым. Если не дурак, то на рожон не полезет. Вы историю с Фёдором Ильичом Ерохиным хорошо помните? (1) — она испуганно кивнула. — Так вот, с ним поговорили другие люди из свиты королевы. Знаете, за что он был наказан?...

Он вынужден был остановиться, потому что со своего стула у стены поднялся и неспешно подошёл к столу подполковник Петренко из седьмого отдела. Спросил её:

— Лариса Васильевна, с вами всё в порядке? На вас лица нет...

Вместо неё ответил Сергей. Всё тем же полушёпотом.

— Я объяснил ей, кто такая Колокольцева Марина Михайловна, и какую роль я играю в её свите. Это её немножко испугало. Кстати, при разговоре с Алтынбеком Алтынбековичем вы мне тоже понадобитесь. Речь пойдёт в том числе о вас и о ваших подчинённых. Поэтому мы сейчас с вами вместе к нему зайдём.

— Кто такая Колокольцева? — спросил Петренко.

— Не притворяйтесь, что не знаете, Николай Петрович. Она к вам на днях вместе с Сашей Кузнецовым заходила. Почтила, так сказать, визитом. Можете гордиться! Далеко не каждый может похвастаться тем, что лично видел королеву, а уж число тех, у кого она дома с визитом побывала, стремится к абсолютному нулю! И мой вам совет: вы дурачка побыстрее отключайте. Чувствовали же, что одной слежкой за нею и за её подопечным дело не ограничится. Вот оно и началось. С завтрашнего дня по всей стране загудит. Именно поэтому сегодня я здесь. Нужно предупредить вас кое о чём и договориться о новых правилах игры. Не хотелось бы много крови проливать.

— А ты не боишься? — холодно спросил Петренко. Голос он при этом не понижал.

Сергей пожал плечами:

— Чего мне бояться? Смерти? Боли? Для меня ни того, ни другого уже давно не существует. Если подумаешь хорошенько, то сам поймёшь почему. И давай-ка повежливее начинай разговаривать. А то как бы я прямо с тебя не начал. Мне ведь всё равно с кого начинать.

Он коротко глянул на других посетителей, внимательно прислушивающихся к их разговору, и вновь оборотился к нему:

— Дураков не люблю, — доверительно пояснил он. — Очень! А дураков облечённых властью не люблю в десять раз больше. Так что ты, подполковник, мозг побыстрее включай, мой тебе совет.

***

Она потом с большим трудом смогла вспомнить, с чего всё началось. Стояли возле её стола двое — начальник 7-го отдела подполковник Петренко и этот «младший ангел». А потом... А потом что-то между ними произошло. Петренко вцепился обеими руками в лацканы пижонского пиджака этого «ангела», а её как-будто что-то подкинуло со стула. Потом свет в приёмной на секунду померк, а когда вновь стало светло, она нашла себя стоящей в углу у тумбы с телевизором с дарёным букетом в руках. Петренко лежит на полу под окном, колени к животу поджал, держится левой рукой за правое плечо и глухо стонет. В приёмной сидящих не осталось. Все присутствующие офицеры повскакивали со своих мест и полукругом обступили «ангела». Она ещё успела увидеть, как он повернул голову в её сторону, увидела его белозубую улыбку, а потом началось. Длинная, шестиметровая стена, отделяющая приёмную от кабинета начальника управления, вдруг вздрогнула. Затрещали, лопаясь, обои. От центра стены к краям зазмеились чёрные трещины. Из стены вывалился туда, в кабинет начальника, первый огромный кусок кирпичной стены. Из образовавшегося проёма донёсся ужасающий грохот, и в дыру вырвалось первое густое облако красной кирпичной пыли.