Противостояние I

Сердце её сильно билось. Оказывается проблема, с которой она уже смирилась, про которую и она, и её близкие точно знали, что она не разрешима, — что эта проблема всё-таки имеет решение! И решить её может вот этот мальчишка! Наверное, один единственный в целом свете!

— Скажи... — прозвучало хрипло, и она откашлялась, — Скажи, Саша, кто-нибудь, кроме тебя, так может?

Спорщики замолчали и уставились на неё. Не поняли вопрос? Хотела уже повторить, но тут оба одновременно покачали головами. Ответила Катя:

— Вряд ли... Не слышала я о таком способе лечения... Саш, что скажешь?

— То и скажу. Я с самого начала говорил, что этот метод уникален. Им владею только я. По крайней мере про других я тоже не слышал.

***

Больше они ничего не успели. Катя посмотрела на свои часики, забросила руки за голову, потянулась, зевнула и сказала, что ей пора. У неё сегодня занятия в ДК Железнодорожников. Она, оказывается, занимается в кружке бальных танцев. Одна занимается, без Саши. Он туда не ходит.

Саша отчего-то забеспокоился. Выскочил из-за стола, подхватил её под локоток, отвёл к окну. Негромко спросил о планах на вечер. Катя ответила, что хочет пораньше лечь спать.

Она, конечно, красивая девушка, и фигурка у неё чудесная, и одевается стильно и со вкусом, а танцует вообще божественно. Сплошные достоинства! Но всё равно напрасно Саша так прямо показывает ей, как сильно он в ней нуждается. Нужно же и гордость иметь! Кроме того, он и сам парнишка очень даже симпатичный. Может, он с девушками трудно сходится? С трудом познакомился с ней, а сейчас боится потерять? А она этим вовсю пользуется...

Короче, Катя кивнула ей на прощание и пошла, а Саша за ней! Уже в дверях вспомнил про неё, обернулся, пожал плечами, улыбнулся как-то смущённо и велел в другой раз приходить. Мол сама видишь, что происходит!

Когда она покинула кабинет, их обоих в коридоре уже не было...

Глава 3. Телефонный разговор

После ужина, во время которого дочь отчиталась о своём походе в мединститут, Николай Васильевич ещё раз внимательно рассмотрел её ставшую чистой правую руку, коротко поблагодарил мать за ужин и сказал, что ему нужно сделать пару звонков. После этого ушёл в свой кабинет и плотно затворил за собой дверь.

***

Подняла трубку какая-то девушка. Попросил её пригласить к телефону мать. Из личного дела Колокольцевой было известно, что у неё имеются три дочки. Две родных и одна приёмная. Старшая из родных и приёмная дочери живут вместе с нею. Где живёт младшая — неизвестно. В деле об этом сведений нет.

Ждать пришлось довольно долго. Никак не меньше двух минут. В ванной она что ли? Наконец, трубку взяли.

— Алло?... Здесь Колокольцева. Представьтесь, пожалуйста...

Постарался, чтобы голос звучал максимально мягко. Многие жалуются, что голос у него грубый и звучит, как команда, даже тогда, когда обращается к человеку с просьбой.

— Здравствуйте, Марина Михайловна! С вами говорит Ненашев Николай Васильевич. Мы как-то встречались на бюро в обкоме партии. Помните? По-моему, это в сентябре было...

— Да, я вас помню, Николай Васильевич... — спокойно ответила собеседница. — Здравствуйте! Что-нибудь случилось?

— Можно сказать и так. Не могли бы мы встретиться?

— Сегодня?

— Да, желательно сегодня. Я понимаю, что уже поздновато, но...

— Ну хорошо... — это прозвучало с некоторой задержкой. — Не могли бы вы в двух словах пояснить, о чём пойдёт речь? Если это как-то связано со строительством НИИ, то...

— Нет, нет! Разговор пойдёт о вашем подопечном! — прервал он её. — Саша сегодня встречался с моей дочерью. Хотелось бы обсудить это и вообще немного поговорить о нём самом и о его планах на будущее. Здесь я выступаю, скорее, в роли обеспокоенного родителя, но некоторые моменты тревожат меня и как руководителя области.

— Понятно... — вздохнула трубка. — Хотя свою встречу с вашей дочерью он описывал мне несколько иначе. Это ведь Вера искала с ним встречи, не так ли? Сама нашла его в институте... Напрасно тревожитесь, Николай Васильевич! Насколько я поняла, она привлекла его внимание только как интересный клинический случай. Мы буквально час назад за ужином обсуждали сделанное им ей предложение. Признаюсь, мне самой тоже было бы интересно поприсутствовать при этом.

— То есть... — осторожно начал он, — вы хотите сказать, что, делая моей дочери это предложение, Саша уже знал, кто у неё отец?

— Разумеется знал! Он знал об этом ещё вчера утром, когда ваша дочь в компании своих друзей пришла на берег Ангары, чтобы проследить за ним.

— Не проследить, а...

— Не важно, как вы это называете! — перебила она его. — Важно, как он это воспринял. Ребята пришли туда, влекомые своим любопытством. И именно для того, чтобы понаблюдать за ним!... — она сделала короткую паузу и продолжила, — Ну да ладно! Я понимаю, Николай Васильевич, что вас встревожило. Мы с ним ещё вчера это обсудили. Хоть он и остался недоволен, но согласился с моими аргументами и пообещал, что перенесёт свои купания и подводную охоту в какое-нибудь другое, менее людное место. Больше никто из горожан не увидит, как он плавает!

— А не может он вовсе отказаться от своих... э-э-э... фокусов? В любой момент меня могут спросить о его поведении. Что прикажете отвечать? Причём, запрос придёт с такого верха, что я...

— Можете не пользоваться эзоповым языком... — насмешливо ответила Марина Михайловна. — Ваш телефон не прослушивается, потому что вы входите в один хитрый список должностных лиц, а мой телефон не прослушивается по другой причине, но причина эта не менее веская... Совсем отказаться, говорите?

— Да, совсем! Неужели это так трудно? Когда меня информировали о вашем прибытии сюда, мне было обещано, что ваш подопечный будет вести себя, как обычный человек. Ну вы понимаете, о чём я...

Его собеседница хмыкнула:

— Чтобы понять, сложно это ему или легко, нужно, наверное, оказаться в его шкуре. Для него все эти фокусы и чудеса давно стали обыденностью и частью его естества. Вот вам, к примеру, легко было бы с сегодняшнего дня начать дышать в два раза реже? Или в два раза чаще? Даже если вас об этом кто-нибудь настойчиво просит? Не легко. Очень не легко. Так и ему трудно пройти мимо, если он видит, что человек страдает, а он в состоянии ему помочь. Помощь людям я только в качестве примера взяла. Есть много такого, что ему гораздо проще и быстрее сделать по-своему, а не так, как мы с вами это привыкли делать. Он и делает, но старается при этом не привлекать к себе... к нам внимания. Его купания в Ангаре и подводная охота, пожалуй, единственное исключение из этого правила...

Она сделала короткую паузу, а когда продолжила, тон её сделался более напористым.

— А что вас, собственно, беспокоит? Ангелы в церквях у вас не летают? Не летают! А могли бы. Я, к примеру, их пару раз видела. С некоторыми даже успела познакомиться. Медведи и тигры говорящие по улицам не разгуливают? Нет, не разгуливают! Слепые не прозревают! Безногие не бросают свои костыли и не пускаются в пляс! Что именно вызывает ваше недовольство, Николай Васильевич? Мы ведём себя тихо и скромно, но совсем не шевелиться и не дышать мы тоже не можем! Даже из большого уважения к вам!