Противостояние

Поднявшись, Алексей ногой откинул в сторону пистолет, осмотрел поле боя, быстрыми шагами направился к телефону и набрал номер. Когда он обернулся, то увидел, что на верхней площадке лестницы стоит Екатерина и с ужасом смотрит вниз. За ее спиной тут же возник Лисовский.

– Что здесь произошло, Лёша?
– произнесла Екатерина, прижимая руки к груди.

– Мы поспорили по поводу одного места из Блаженного Августина, ответил Алексей и, отвернувшись к стене, быстро заговорил в трубку по-английски: - Полиция, это Алексей Татищев. На мой дом совершено нападение...

* * *

Алексей остановил "вольво" у подъезда, распахнул дверцу и бросил Питеру:

– Загони машину в гараж.

– Хорошо, - кивнул телохранитель, пересаживаясь на водительское место.

Вообще-то водить машину было его обязанностью, но, когда Лисовский был доставлен в аэропорт, Алексей сказал, что хочет сам сесть за руль. К левостороннему движению* он уже привык и теперь с большим удовольствием провел мощную машину от аэропорта до дома.

Войдя в прихожую, Алексей скинул пальто, сменил обувь, и тут к нему вышла Екатерина.

– Лёша, - произнесла она, - там тебя ждет какой-то товарищ из советского посольства.

– Из советского?
– Алексей искренне удивился.
– Что ему нужно?

Жена пожала плечами. Алексей чмокнул ее в лоб и направился в гостиную. Там, против напряженно сидящего в кресле и держащего руку на кобуре Ивана, на диване сидел Павел и нервно курил, стряхивая пепел в поставленную перед ним пепельницу. Пройдя в комнату, Алексей положил руку на плечо телохранителю и произнес:

– Все нормально, свободен.

Иван кивнул, поднялся и вышел, прикрыв за собой дверь. Алексей уселся на его место и принялся рассматривать старого врага. Тот тоже вперил в него ненавидящий взгляд. Молчание длилось с минуту, после чего Алексей проговорил:

– Слушаю.

– Я прибыл к тебе по личному приказу товарища Сталина, - с напором произнес Павел.

– Значит, ты на дипломатической работе?
– поднял брови Алексей.

– Нет, я командующий Североросской армией.

* В этом мире, как и в нашем, до 60-х годов в Швеции было левостороннее движение.

– А звание у тебя советское?
– поинтересовался Алексей.

– Я генерал-майор народной армии Северороссии, - пояснил Павел.

– Замечательно, - хмыкнул Алексей.

– Ты понимаешь, что все кончено?
– поморщился Павел.

Алексей молчал.

– Мы уже сломали хребет Германии и всему фашистскому блоку, - продолжил Павел.
– Падение Северороссии - это лишь вопрос времени. Но если Оладьин будет сопротивляться так же, как и сейчас, это еще месяцы упорных боев. Погибнут десятки тысяч людей. Это нужно предотвратить. Ты популярный человек и в североросской армии, и в политике. Ты не замарал себя сотрудничеством с нацистами. Все объясняют твою отставку несогласием с союзом с Гитлером. Если ты выступишь в печати и призовешь прекратить сопротивление, это поможет избежать многих жертв.

– Бели северороссы сложат оружие, означает ли это, что советские войска останутся на нынешних рубежах, а независимость страны будет сохранена? спросил Алексей.

– Нет, - покачал головой Павел.
– В этом случае ты бы нам не был нужен. Оладьин обратился к Сталину месяц назад именно с таким предложением. Но Иосиф Виссарионович непреклонен. Армия Северороссии должна быть разоружена, а на ее территорию введены оккупационные войска. Только это обеспечит спокойствие на наших северо-западных границах.

– Только это обеспечит советизацию Северороссии, - поправил его Алексей.

– Чтобы ты был спокоен, - скривился Павел, - на Тегеранской конференции Сталин дал союзникам обязательство не нарушать государственный суверенитет Северороссии.

– Но не давал обещания не делать ее социалистической страной, Если американцы и англичане еще испытывают иллюзии, то поляки, литовцы и латыши уже хорошо знают, что ввод советских войск и безраздельная власть Кремля это одно и то же. И мы с тобой это тоже хорошо знаем. Я не раз говорил тебе, что для меня между фашизмом и коммунизмом стоит знак равенства. Я бы призвал прекратить сопротивление, если бы считал, что есть хоть один шанс избежать установления коммунистического режима в Северороссии. Но на этих условиях нет.

– На что ты надеешься?

– На чудо, - хмыкнул Алексей.

– Хорошо, - процедил Павел.
– А ты знаешь, что Иосиф Виссарионович, Рузвельт и твой любимый Черчилль считают твою кандидатуру оптимальной на пост послевоенного президента Северороссии?

Алексей остолбенел от такого известия. Около минуты он приходил в себя, после чего проговорил:

– Я еще могу понять союзников... но вы...

– У политики свои законы, - вздохнул Павел.
– То, что большая часть населения Северороссии не на стороне компартии - факт, который приходится признать. Президент-коммунист - это повод для гражданской войны, которая никому не нужна. Ты - как раз тот человек, который может устроить всех. Ты тот, кто прекратит войну, сохранит хрупкий баланс. Нас больше устраивает нейтральная, демократическая, пусть и буржуазная Северороссия, чем управляемая фашистским прихвостнем Оладьиным. Поверь, позиция Сталина сейчас изменилась.

Павел развел руки и расплылся в улыбке, всеми силами стараясь внушить собеседнику, что намерения его чисты, а слова правдивы.

– Но советские оккупационные войска будут стоять в Петербурге? спросил Алексей.

– Да, - кивнул Павел.

– И вас не беспокоит, что я - убежденный антикоммунист?

– Нет, политика есть политика. Мы хотим мира и больше ничего.

Алексей откинулся в кресле, потом скривился, будто проглотил горькую пилюлю, и произнес:

– Хорошо, что я покинул политику. Уж больно заманчиво выгладят некоторые предложения. Я прекращаю войну, обеспечиваю вам лояльность населения, успокаиваю союзников. Потом вы производите переворот, выбрасываете меня как ненужную ветошь и железной пятой давите страну. Как сладки ваши речи! Только вот поминать меня будут уже года через четыре не как человека, остановившего войну, а как того, кто привел к власти коммунистов.

На лице у Павла появился хищный оскал.

– Подонок, - с чувством произнес он, - ради своего антикоммунизма ты готов видеть, как льются реки крови.

– Я просто знаю, что если сейчас сложить оружие, одни реки крови сменятся другими. А еще я могу призвать людей не сражаться, но только если это не будет стоить им свободы. Иначе я предам себя и их.

Павел откинулся на спинку дивана и зло проговорил:

– Двадцать пятое мая - твоя работа. Алексей кивнул.

– Об одном жалею, что не пришил тебя тогда в семнадцатом, - прошипел Павел.

– А я ни о чем не жалею, - отвел глаза Алексей.
– Хотя давно понял, что, пока мы ходим с тобой по одной земле, будем сражаться.

– Твой ответ окончательный?
– наклонился вперед Павел.

– Да, - жестко произнес Алексей.

Павел поднялся и направился к выходу. Покидая комнату, он громко хлопнул дверью. Тут же в гостиную вбежала Екатерина. Осторожно подойдя к мужу, спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Слава богу, ничего, - ответил Алексей.

На журнальном столике зазвонил телефон. Екатерина подошла к нему, сняла трубку и произнесла: