Протокол: Новый Архимаг
Шрифт:
«Сыворотка на основе витальной энергии и синтетического афродизиака,» — прокомментировала Алиса, просканировав записи. — «Очень сложный состав. А вот это, — она указала на другую страницу, — формула амнезиака лёгкого действия. Чтобы жертвы думали, что им всё приснилось. Похоже, наша Госпожа — не только садистка, но и чертовски хороший алхимик.»
— И у неё есть третья дверь, — я заметил её в дальнем углу лаборатории, за стеллажом с реактивами.
Эта дверь, в отличие от остальных, была сделана из тёмного дерева и выглядела более… личной. Она вела в небольшой кабинет.
— Карта сокровищ? Или план по захвату мира? — пробормотал я, подходя ближе.
«Скорее, расстрельный список…» — заметила Алиса.
На доске были досье. Десятки досье на студентов академии. Большинство — аристократы. Я заметил знакомое лицо — виконт де Бральи, известный любитель пощипать девушек за мягкое. Рядом с его фото была пометка: «Воспитательная работа проведена. Объект демонстрирует улучшение поведения».
А затем я увидел своё фото.
— Какого?.. — я уставился на собственную физиономию. Рядом была распечатка моих оценок, расписание, краткая биография и несколько заметок, сделанных от руки: «Аномальная реакция», «Нестандартная физическая сила», «Потенциал?», «Скрытый Одаренный неизвестного типа???», «Наблюдать».
«Так-так, — Алиса подлетела ближе, её голограмма слегка мерцала. — Похоже, ты у неё давно был на карандаше, босс. И не просто как очередной хулиган. Она видела в тебе что-то особенное.»
Мой взгляд скользнул дальше. Рядом с моим досье висели другие, не менее интересные. Борис Страхов. Макс Рогов. Эдуард Стеллингер. Напротив каждого — подробная информация о родовом Даре, связях семьи, слабых местах и… уровне высокомерия. Напротив имени Страхова красным фломастером было нарисовано маленькое сердечко, а рядом приписка: «Идеальный кандидат на порку. ЧСВ over 9000».
— У неё отличное чувство юмора, — хмыкнул я, не в силах сдержать улыбку. — Но всё это… она собирала на них компромат? Она кто, тайный борец за справедливость в латексном костюме?
«Может, она просто коллекционирует досье на всех симпатичных мальчиков академии?» — предположила Алиса. — «Но то, что ты и твои враги в центре её внимания, — факт.»
Я отошёл от доски. Ситуация становилась всё более запутанной. В стене кабинета я заметил ещё одну неприметную дверь, похожую на вход в кладовку. Толкнув её, я увидел уходящий в темноту пыльный коридор.
— О! Похоже, это наша остановочка, — прошептал я. — По крайней мере, это лучше, чем возвращаться парадным путем.
«Согласна. Вероятность встретить нашу гостеприимную хозяйку в этом заброшенном тоннеле стремится к нулю,» — кивнула Алиса.
Мы двинулись в темноту. Единственным источником света была сама Алиса, чья голограмма излучала слабое голубоватое сияние. Коридор петлял и изгибался. Несколько раз нам попадались заваленные проходы и обвалившиеся участки. Выбора не было, оставалось лишь идти вперед.
— Такое чувство, что мы идём по кишке какого-то гигантского каменного зверя, — пробормотал я, перелезая через гору камней. Область, куда я попал, выглядела… заброшенной.
«Очень
поэтичное сравнение. Особенно учитывая, что в таких „кишках“ обычно обитают всякие паразиты,» — фыркнула Алиса. — «Надеюсь, здешние не размером с автобус.»— Было бы смешно, если бы не было так жизненно… И, кстати, у меня под ногами что-то хрустнуло.
«Надеюсь, это просто древняя печенька, а не древняя берцовая кость предыдущего исследователя.»
Через какое-то время мы вышли к глухой стене. Гладкая, тёмная, без единого шва.
— Тупик? — я разочарованно стукнул по стене кулаком.
«Вон там справа еще один узкий проход, голодный студент протиснется… Погоди, — Алиса подлетела к стене и прикоснулась к ней рукой. Её голограмма замерцала. — Это не камень. Это… композитный материал. Очень древний. И он… активен.»
Она провела рукой по поверхности, и стена под её пальцами пошла рябью, как поверхность воды. Затем она стала полупрозрачной, открывая то, что находилось за ней.
Я замер, не веря своим глазам.
За тёмным «стеклом» находилась огромная лекционная аудитория, залитая ярким светом. Сотни студентов сидели за партами, слушая пожилого профессора в очках, который что-то увлеченно писал на голографической доске. Его монотонный голос доносился до нас, но был приглушён, как будто мы слушали его через толщу воды.
«Квантовое окно, — с благоговением прошептала Алиса. — Односторонняя пространственная мембрана. Они видят стену, а мы — всё, что происходит у них.»
Я прижался к прохладной поверхности, разглядывая студентов. Такие обычные, такие живые. Они слушали лекцию, кто-то зевал, кто-то строчил в конспекте, кто-то тайком сидел в коммуникаторе. Обычный день в академии. Мир, который казался сейчас таким далёким.
Мой взгляд скользил по рядам, и вдруг сердце пропустило удар.
За одной из парт, в третьем ряду, сидела она. В простом зелёном свитере, с волосами, собранными в небрежный пучок. Она что-то сосредоточенно писала, иногда покусывая кончик ручки. На её лице играла лёгкая тень улыбки.
«Это… это же лекционный зал Е-7,» — выдавил я, узнав аудиторию. — «И это… Кира.»
— Кира! — крикнул я, но мой голос утонул в мёртвой тишине тоннеля.
С той стороны, в ярко освещённой аудитории, ничего не изменилось. Профессор продолжал монотонно бубнить про тауматургические резонансы, а Кира — что-то строчить в своей тетради.
Я бросился к стене и со всей силы забарабанил по ней кулаками. Ни звука. Ни малейшей вибрации. Гладкая, холодная поверхность оставалась абсолютно безучастной, словно я колотил по самой идее стены, а не по реальному объекту.
«Воу, полегче, чемпион,» — вмешалась Алиса, её голограмма всё ещё была полупрозрачной и дрожащей. — «Это тебе не гипсокартон в вашей общаге, который можно проломить одним пьяным чихом. Это, судя по всему, темпорально-фазовый композит. Он существует одновременно в нескольких временных срезах. Проще говоря, эта стена стабильнее, чем твоя финансовая ситуация. Пробить её физически — всё равно что пытаться утопить рыбу.»
— Зараза! — я в отчаянии ткнул пальцем в стекло. — Они нас не видят?