Протяни руку. Часть 1

Гарнс свел густые брови, посуровел.

– Я буду говорить с тобой начистоту.

Он перешел на 'ты', отбрасывая светские условности, которым у него и так получалось следовать не слишком хорошо, дартагцам было далеко до хоралитских придворных. И Линнар этому только порадовался.

– Моя сестра недовольна договором с Хоралией, - продолжил Гарнс.
– Она не разделяет политику нашей матери, так что ты можешь не рассчитывать на сочувствие с ее стороны.

Начавшийся зарождаться с появлением Гарнса огонек надежды, что в Дартаге все будет не так плохо, потух.

– Я вижу, ты хороший парень, не такой, как те хоралитские хлыщи, которых я видел на переговорах, все в шелках и воняющие какой-то дрянью, - без обиняков заявил Гарнс и хлопнул Линнара по плечу с такой силой, что принц чуть не свалился с лошади.

– Из тебя выйдет толк. Но Бардис настоящая дочь Иса, и ее король должен быть ей под стать. Тебе будет тяжело завоевать ее уважение.

Линнар потер плечо, но посмотрел на Гарнса с искренней благодарностью. Редко с ним говорили так честно, без уверток и нагромождения ненужных слов, призванных скрыть правду.

– Спасибо за совет. Я постараюсь стать достойным. Приложу все силы.

Гарнс улыбнулся совершенно искренне.

– Желаю удачи.

Они въехали в распахнутые ворота замка, под сверкающими копьями решетки, и оказались в большом дворе. Вокруг суетились воины и слуги, почти не обращавшие внимания на прибывших, словно перед ними были не сын королевы и хоралитский принц, а простые солдаты.

Вокруг главного каменного здания оказалось много деревянных хозяйственных построек, вдалеке Линнар заметил огороженную забором площадку, где тренировались воины.

Он спешился и пошел следом за Гарнсом, по пути тот рассказывал, где что находится.

– Сейчас мы отправимся в главный зал для официального знакомства, затем я провожу тебя в твои покои. Две комнаты в северной башне, из окон открывается отличный вид на море. Зимой тебе наверняка будет холодно, но тут уж ничего не поделаешь, придется привыкнуть или взять больше жаровен...

Линнар внимательно слушал и кивал. Его начала бить нервная дрожь: вот-вот он увидит ту, с кем придется прожить всю жизнь. Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы успокоиться.

Внутри замок не отличался изысканностью интерьера, как хоралитские дворцы. На серых каменных стенах висели щиты, изукрашенные драгоценностями мечи и секиры, а также гобелены со сценами битв. Скорее это были не украшения, а напоминания о силе хозяек замка.

Поднявшись на второй этаж, процессия разделилась: слуги Линнра и часть дартагцев свернули влево по коридору, а принц, Гарнс и остальные прошли прямо. Вскоре они оказались перед обитыми железом деревянными дверьми. Хортуг распахнул их и пропустил Линнара вперед.

Принц оказался в большом зале, заполненном людьми. Крепкие бородатые мужчины, высокие женщины, все в блестящих кольчугах и при оружии, со шкурами на плечах. Настоящие варвары.

Под их тяжелыми взглядами Линнар пошел вперед, по красному ковру к трону королевы Дартага. Он старался держать спину ровно, смотреть прямо перед собой. Нужно было показать всю гордость хоралитской династии.

Трон сильно уступал украшенному золотом и самоцветами трону Вирлея, всего лишь резное деревянное кресло, обитое бархатом. На нем восседала худая женщина со строгим лицом. Цепкие серые глаза неотрывно следили за Линнаром, резали его как клинки. Ее седые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам. Темно-бордовое платье с длинными рукавами, глухим воротником и скромной золотой вышивкой по подолу не надела бы ни одна хоралитская дворянка даже из бедного рода. Но вот алая мантия была подбита роскошным белоснежным мехом северного медведя. Линнар читал, что каждая новая королева сама убивает такого страшного зверя для своей мантии. Из украшений у королевы Нъёдис был лишь золотой обруч в волосах и кольцо с сапфиром. Опять все драгоценности достались оружию: лабрису, который она держала в руках. Символу власти королев Дартага.

Когда Линнар подошел ближе, то вздрогнул, по коже побежали мурашки. Он явственно ощутил силу Нъёдис, амулет у него на груди потеплел, отзываясь на магию моря. Жестокий бог Ис даровал женщинам Дартага крупицы магии, но настоящую мощь получали лишь женщины королевского рода. Поэтому суровые северные воины и закаленные ветрами моряки подчинялись им беспрекословно.

Рядом с троном Линнар заметил еще одну женщину с золотым обручем на голове, но поспешил отвести взгляд. Он догадался, кто это, и малодушно боялся смотреть на нее.

– Ваше величество, для меня большая честь и величайшее счастье видеть возлюбленную дочь Иса, - остановившись перед Нъёдис, Линнар церемонно поклонился.

– Нет, это счастье для меня приветствовать на своей земле принца Хоралии и сына великого короля Вирлея, - произнесла королева.

Ее тихий голос шелестел, как листья на ветру. Линнар выпрямился, вгляделся в ее лицо: выдержке Нъёдис позавидовали бы многие хоралитские придворные. Она прекрасно владела собой, ее черты казались высеченными из камня и не выражали ровным счетом ничего. Ни гнева, ни ставшего привычным Линнару презрения. Только спокойствие. А в глазах ничего нельзя было прочесть, сплошная серая хмарь осеннего неба.

Нъёдис поднялась с трона и, держа лабрис в одной руке, другой взяла ладонь Линнара.

– Позвольте представить вам мою дочь Бардис, ваше высочество.

Раздались чеканные шаги, и только тогда Линнар осмелился взглянуть на нее.

Она была выше его на целую голову, в ней ощущалась такая же сила, как в матери: мощный поток, накатывающий волной, сметающий жалкую искорку магии Линнара и растворяющий в себе.

Ее лицо с резкими, благородными чертами имело бы своеобразную прелесть, если бы не тяжелый подбородок. Пшеничные локоны Бардис были заплетены в тугую косу, кольчуга отливала серебром, подчеркивая широкие плечи и гибкий стан, на алом плаще блестел вышитый золотом герб Дартага: взлетевший на волне драккар.

Линнар заглянул ей в глаза, и его передернуло: темно-синие, как штормовое море, такие же глубокие и опасные. Невеста смотрела на него с таким отвращением, как смотрят на прокаженного нищего.

– Да будет союз Дартага и Хоралии вечен, - объявила Нъёдис, соединяя руки молодой пары и поднимая лабрис.

Когда Бардис сжала его пальцы стальной хваткой, Линнар понял, что этот союз не будет удачен.

***

– Он мне не нравится, - отрубила Бардис, для убедительности ударив кулаком по столу.

Серебряные кубки жалобно звякнули, дерево скрипнуло, но Нъёдис даже не обернулась, продолжая рассматривать в окно что-то видимое лишь ей одной.

Бардис злобно уставилась на идеально прямую спину матери.

– С какой стати он должен тебе нравиться?
– холодно осведомилась Нъёдис.
– Это политический брак, о любви тут нет и речи. Или ты ожидала, что к тебе прибудет могучий воин? Он же хоралит.

– Даже среди хоралитов есть достойные мужчины, - возразила Бардис.
– С кем-то же мы воевали столько веков. Но этот... этот... изнеженный принц!