Провальный план

— А ну стой! Назови себя!– навстречу выметнулись двое, тоже голые по пояс, тоже с секирами.

Гатар мысленно поклялся себе, что добьется и сможет, получит в дар секиру Джаггера Мясника и уж в следующий приезд!

— Гатар Моргат вернулся в родное племя, - свысока бросил Гатар.

Сколько он не был дома? Десять лет? Дюжину? Эту молодую парочку он не узнавал. Возможно, когда он уезжал, те еще бегали голозадые на четвереньках, крутили хвосты овцам.

— Непутевый сынок Анеи Моргат?
– неожиданно прыснул парень.

Пастух 67-го уровня. Возможно, этим объяснялся недостаток ума.

— Что ты сказал?– прищурился Гатар, стараясь говорить сдержанно.
– А ну, слезай со своей клячи и держи ответ за слова!

Ярость пыталась ударить в голову, застлать глаза багровым, но Гатар сдерживался. Кажется, он начинал понимать мастера Брана, почему тот всегда такой демонстративно сонно-равнодушно-спокойный. Когда настолько превосходишь противника, нет, когда настолько превосходишь живых вокруг, никак нельзя давать волю ярости и гневу. Слишком просто поубивать всех вокруг, а это недостойно. Ну что Гатару этот Пастух? Он же его одним мизинцем побьет!

Но и смолчать нельзя, особенно когда слова косвенно оскорбляют его родную мать!

Круг, прочерченный ножом по сухой траве и земле. Сверкающие глаза молодого пастушка, когда-то и Гатар был таким же. Молодым, дурным, желающим красоваться перед девками.

— А сейчас мы видим традиционный поединок внутри круга, - раздался за спиной голос Брана.

— Да в Стордоре в селах так же развлекаются, - насмешливый голос Минта.

Богатырский, медленный замах пастушка. Наверняка он казался себе очень умелым и быстрым. Гатар тоже был таким же, когда уехал из родной степи. Наглым и безмозглым, не смотрел на уровни, не понимал, когда следует придержать язык. Удивительное дело, для орка, выросшего с пониманием, что за слова надо держать ответ.

Гатар смотрел на продолжающийся, медленный и тягучий удар, и словно в прошлое заглядывал. Он покинул степи и охамел, все вокруг казались такими мелкими и жалкими, по сравнению с его могучим телом. Не было родителей, не было племени, казалось, некому было призвать его к ответу. Очень больно его тогда жизнь отхлестала по лицу, вразумила.

Гатар даже не стал прибегать к умениям или обману, просто шагнул вперед и чуть вбок, вдарил с левой.

— Кха-а-а,– выдохнула орчанка, провожая взглядом тело.

Юного пастушка смело и швырнуло прочь, он полетел, ударяясь о землю, подпрыгивая, хватая полные пригоршни травы, в тщетных попытках остановиться, щедро разбрызгивая кровь и зубы. Отлетел, еще попытался встать, но тут же упал и затих.

Сообщения о том, что он повержен, не последовало.

— Ты чего? – возмутилась орчанка.

— Проучил немного,– снова выпятил челюсть Гатар.
– Преподал урок жизни, пока сама жизнь не взялась за него. Жить будет, но если не укоротит язык, то проживет недолго.

Прозвучало как-то напыщенно, но Гатар решил, что и так сойдет. Главное - волнение в груди стихло, вернулось самообладание. А урок пастушку следовало преподать. Еще бы прямо мать Гатара оскорбил, вообще пришлось бы убить!

Взгляд Гатара снова пробежал по орчанке перед ним, отмечая осанку, посадку в седле, мускулистые ноги и крепкий зад. О боги, нигде на чужбине Гатар не встречал такого зада! Только у той троллихи, но как же потом Гатару было стыдно!

— Цэ-цэ-цэ,– зацокала орчанка осуждающе.

– А знаешь ли ты, что это я называла тебя непутевым сынком Анеи? А мой муж лишь повторил мои слова?

Команда за спиной наблюдала с ясно ощутимым интересом, хотя вряд ли что-то понимала, а мастер Бран не спешил переводить. Орки, выходившие из шатров, тоже смотрели заинтересованно, похоже, предвкушая доброе развлечение. Двое уже тащили в сторону сбитого с ног Гатаром, похоже к шатру шамана.

— Тоже хочешь поединка?– мрачно осведомился Гатар.
– Я бы с тобой вышел на поединок, только дружеский. А может даже в жены взял бы перед лицом Теруна, не будь ты замужем!

— Цэ-цэ-цэ, - повторила орчанка, качая гладко выбритой головой. – Нахватался же на чужбине дряни. С чего ты взял, братец, что я не могу называть тебя непутевым?!

Молния Теруна с небес не поразила бы Гатара сильнее, чем эти слова. ЭТО крошка Энта?! Его младшая сестренка, которую он помнил зеленым комочком в качающейся колыбели?! И он смотрел... он смотрел на нее... о боги, он предложил ей… предложил ей такое!!

Он, наказавший мужа своей сестры за слишком длинный язык (и, возможно, несправедливо наказавший), сам распустил язык! Да так, что его стоило бы укоротить!

Вы получаете недостаток "Головокружение!"

– 50% Ловкости и Интеллекта на 300 секунд

Вы получаете недостаток "Растерянность"!

Вы неспособны мыслить ясно в течение 300 секунд

Вы наносите урон самому себе! Вера -50!

Это было ужасно, но недостатки неожиданно смягчили удар. Неспособность мыслить ясно не давала осознать всю глубину ужаса сотворенного им. Гатар пошатнулся еще и упал с лошади, прямо в сухую, горячую землю. Впился в нее зубами, ощущая горький привкус, ощущая себя таким же горьким и ядовитым. До него донесся смех других орков.

— Сын вашего племени вернулся домой и заступился за честь матери,– раздался над головой спокойный голос Брана.
– Да, он произнес недостойные слова, но сейчас раскаивается в них, как и подобает Воину, не забывшему о чести.

Если бы Гатар сейчас мог мыслить ясно, он бы что-то сделал. А так он мог лишь кусать траву, желая вспороть себе кишки, дабы унять боль внутри. Орки примолкли, тишину нарушало только гавканье пустобрехных собак, да и то какое-то сдавленное, словно они боялись приблизиться к Гатару.

— Встань, Гатар.

Даже пожелай он воспротивиться, не смог бы. Все равно, что он попытался бы противиться съезжающей на него скале. Мастер Бран поднял его за плечо одной рукой, повел, словно Гатар шел сам, за пределы шатров. На пригорок с установленной там статуей Теруна. Пока они шли, Недостатки спали с Гатара, сознание прояснилось, и он чуть не захлебнулся в смеси жгучего стыда с признательностью, застонал, не зная, как выразить все словами.