Провиденциалы

Внешность – это не просто оболочка, а визитная карточка человека, особенно когда ты молодой специалист, только вступающий на профессиональный путь. В промышленной среде, где доминируют механизмы и запахи производства, индивидуальность может потеряться. Однако прежде чем попасть в цех, нужно пройти через офисные кабинеты, где эстетическое восприятие особенно обострено.

Нельзя винить людей за их стремление к идеалу. Это желание – не прихоть, а глубинный зов нашей природы, вплетённый в саму ткань человеческого сознания. Оно столь же неотъемлемо от человека, как дыхание.

В природе нет совершенства – каждое дерево несёт на себе отпечаток своей уникальной судьбы: изгибы от ветров, шрамы от засухи, следы неутомимого дятла. Но человеческий взгляд, хоть и привычен к несовершенству мира, с удивительным упорством выискивает изъяны и отклонения от воображаемой нормы – своего рода творчество, но с отрицательным знаком. Так запускается порочный круг: нестандартная внешность порождает предубеждение, которое, словно яд, проникает в душу, рождая сомнения в собственных силах. Эта неуверенность, подобно тени, следует за человеком, усиливая настороженность окружающих. Ведь если ты сам не веришь в свой потенциал, как могут поверить в тебя другие?

В интересах объективности стоит отметить, что стены музея стали для Михаила не только способом «убить время», но и щитом от неожиданных встреч с фигурами из своего личного прошлого. Ведь город регулярно сталкивает бывших знакомых и превращает неожиданные встречи в болезненное сопоставление жизненных путей. Не велика беда, если тебе повстречался твой одногруппник, с которым вы последний раз виделись по долгу учёбы всего каких-то полгода тому назад – за столь короткое время он вряд ли достиг головокружительных высот. Но неожиданное пересечение путей с давно потерянным знакомым способно превратиться в столкновение несовместимых реальностей. Именно такой катастрофой обернулась для Михаила недавняя встреча с Андреем Кряжиным, бывшим одноклассником, пути с которым разошлись ещё в восьмом классе, когда Андрей принял решение бросить учёбу в школе и поступить в ПТУ.

Теперь, спустя семь лет, Андрей предстал перед Михаилом воплощением житейского успеха: высококвалифицированный сварщик, семьянин, отец двоих детей. Его рассказ о путешествиях в экзотические страны и приобретении автомобиля звенел в ушах Михаила неземной мелодией с нотами, насквозь пропитанными ароматом недосягаемых грёз. Фотография красавицы-жены, гордо извлечённая из портмоне, стала последним штрихом в картине чужого счастья, на фоне которой Михаил почувствовал себя неуместным чёрно-белым персонажем, случайно попавшим в чужой полноцветный мир достижений. Когда Андрей, завершив свою победную оду жизни, поинтересовался делами Михаила, тот ощутил, как его реальность растворяется в кислоте чужого успеха; красный диплом, ещё недавно казавшийся ключом ко всем дверям, вдруг потерял свой блеск и вес.

«Нормально», – выдавил из себя Михаил, но это слово повисло в воздухе бессильной ложью. Спасительный автобус, подъехавший к остановке, увёз Михаила прочь от сцены его унижения. Он машинально шагнул в открывшиеся двери, не глядя на номер маршрута. И лишь когда незнакомые улицы замелькали за окном, Михаил осознал, что едет в совершенно противоположном от дома направлении. Но даже гул мотора и нарастающая тревога от неизвестного маршрута не могли заглушить горьких мыслей, терзавших душу. Он был готов ехать куда угодно, только бы не объяснять жестокую иронию своей судьбы: как вышло так, что человек с высшим образованием оказался безработным, прозябающим под крылом матери? Почему его мечты о дальних странствиях съёжились до размеров садового участка «Берёзка», куда он добирался на стареньком велосипеде «Урал»?

Михаил бродил среди экспонатов, словно путешественник во времени, изучая артефакты родного края и впитывая дух минувших эпох. Старинные фотографии привлекали его особое внимание – он вглядывался в лица людей, запечатлённых на пожелтевших снимках, пытаясь разгадать их биографии. Предметы быта, расставленные в витринах, позволяли Михаилу представлять повседневную жизнь предыдущих поколений. Он рассматривал старинную утварь, инструменты и украшения, мысленно воссоздавая картины прошлого. Геологические образцы, собранные в регионе, рассказывали ему об истории земли, на которой жили его предки.

Когда стрелки часов наконец сложились в нужный угол, Михаил вышел на улицу, где его встретила живая летопись времени – вереница зданий конца XIX – начала XX веков, молчаливых свидетелей минувших эпох. Первую половину пути он прошёл, погружённый в размышления об увиденном. В его сознании переплелись образы местных героев и легенды, создавая удивительную панораму прошлого. Шаги по брусчатке отдавались эхом ушедших лет, а километр пройденного пути показался мимолётным мгновением. Но чем ближе становилось место встречи, тем быстрее в его голове таяли эти исторические сцены. Реальность настойчиво вторгалась в сознание Михаила, вытесняя уютные мысли о прошлом; страхи и неуверенность выползали из тёмных уголков души. Увидев впереди массивное здание с вывеской, он почувствовал, как груз настоящего вновь обрушился на его плечи. Осанка, ещё недавно гордая от прикосновения к истории края, сгорбилась под тяжестью ожидания. Руки, только что с интересом касавшиеся музейных витрин, затряслись от волнения. А взгляд, жадно впитывавший исторические детали, теперь упёрся в землю, как если бы искал в ней опору перед грядущим испытанием.

Михаил вошёл в приёмную строительной фирмы, и его сразу же окатило волной прохладного кондиционированного воздуха, отделяющей внешний мир от мира деловых решений. Небольшое пространство дышало минимализмом, играя на противопоставлении белоснежных стен и чёрных кожаных кресел, расставленных вдоль них. В центре, за единственным столом, сидела молоденькая секретарь – олицетворение делового шарма и женственности. Она являла собой образец безупречности: от элегантной укладки белокурых волос до безукоризненного маникюра. Нежный шёлк светлой одежды мягко облегал её, искусно сочетая скромность и соблазн. В этой обители деловой строгости Михаил почувствовал себя неотёсанным камнем среди отполированного мрамора. Его речь вылилась в сбивчивый поток, в котором тонули остатки самоуверенности:

– Здрав…ствуйте, – начал он, запинаясь чуть ли не на каждом слоге. Его голос дрожал, как осенний лист на ветру. – М-можно к нач…альнику? – последнее слово он почти прошептал.

– Здравствуйте. Вы по какому вопросу? – тон секретаря прозвучал мелодично, но с нотками холодной стали.

– Я… я дог… оговорился. Можн… о зайти?

– С какой целью? – цепкий взор девушки прошёлся по Михаилу, фиксируя малейшие признаки его растерянности; её губы изогнулись в подобие улыбки – формальном жесте, лишённом даже намёка на теплоту.

– Я… э-э… договорился… Можно мне…?

– Вы насчёт работы? – секретарь теряла терпение. Её вопрос прозвучал отрывисто, как выстрел.

– Д-да, – пролепетал Михаил и инстинктивно отступил назад, готовый отложить это испытание на потом.

– Так бы сразу и говорили, – процедила она, едва сдерживая недовольство. – Присаживайтесь. Владимир Николаевич пока занят.

Михаил проскользнул в дальний угол приёмной и устроился в просторном кожаном кресле, удачно скрытом от пронзительного взгляда девушки громоздким офисным принтером. Вжавшись в мягкую обивку, он с облегчением перевёл дух и, машинально схватив журнал с подлокотника, принялся нервно шелестеть страницами. Щёки всё ещё пылали от недавнего замешательства.

Скукожившись в кресле, он делал вид, что увлечён чтением. На деле же буквы сливались в неразборчивую мешанину, а сознание то и дело возвращалось к эпизоду в другой строительной компании, где он продержался всего неделю.

Случилось это сразу после защиты дипломного проекта, когда сам драгоценный документ ещё не был торжественно вручен ему в руки. В газете бесплатных объявлений он прочёл заманчивое приглашение для студентов поработать на стройплощадке с весьма неплохим окладом. В конторе ему всучили адрес, где будут производиться работы, и приказали в понедельник к восьми утра быть на месте, имея при себе рабочую одежду и обед.