Проводник

Но! К хорошему быстро привыкаешь. Надетый подаренный наряд оказался очень гармонично встроен в мой новый образ, и даже совершенно перестал раздражать своими блёстками. К слову сказать, приодели не только меня; Наташка красовалась в умопомрачительном вечернем костюме, как в сказке, подаренной крёстной.

Сборы на вечеринку были почти завершены, когда по квартире расплылась трель дверного звонка. Я пошла открывать. На пороге красовался жених, ещё не получивший отставку и любезно согласившийся сопроводить нас на празднество.

– Привет! Проходи! Мы уже практически собраны… Ещё пару минут…

– Привет…

Я мимоходом отметила про себя его холодноватое приветствие, но, не придав значения, унеслась к себе в комнату. Через минуту вышла уже в полной готовности.

– Ну как?! Нравится?! – Наташка крутилась перед своим пареньком, застывшим в полном восхищении от увиденного.

– Ещё бы! Ты просто красавица! Невероятно красиво! – он перевёл дух и заинтересованно спросил: – А Наталья где?

В этот момент и у меня, стоящей за его спиной, и у Наташки, что называется, отвисла челюсть. Жених-то вроде был адекватным человеком, что это с ним.

– Как где?! Вот она!!! Ты же с ней здоровался?!

Он повернулся по указанному Наташкой направлению и замер в очевидной растерянности. Секунд несколько смотрел на меня взглядом совершенно незнакомого человека.

– Здравствуйте! Ты чего, не признал?! – его реакция меня не просто удивила, даже несколько ошеломила. Вроде бы мы знакомы достаточно давно, и только что здоровались, да и вообще…

– Наталья! – придя в себя, он будто выдохнул он моё имя. – Тебя совсем не узнать! Ты дверь открыла, я подумал, какая-то девушка, ещё хотел познакомиться, а ты скрылась! Невероятно! Ты совсем другая! Совершенно на себя не похожая…

– Да… это-то и пугает… – подытожив, пошутила я. – Всё, поехали, нам ещё нужно к моей маме на минутку заглянуть.

Минут через двадцать наша машина уже остановилась у калитки родительского дома. Ребята остались сидеть в ней, я по-шустрому направилась к двери. Поднялась на крыльцо и постучала в окошко. Загорелся свет, и передо мной возникло мамино лицо.

– Привет! Открывай!

– Вам кого?!

Я чуть не поперхнулась. Смотрит на меня в упор, между нами сантиметров двадцать, и спрашивает!

– Чего кого?! Мамань, ты что?! Дочь это твоя! Ё-моё!!!

Она пристально вгляделась. Господи! Опять этот взгляд незнакомого человека! Буквально полчаса назад было примерно то же самое. Но там был парнишка, знавший меня относительно недавно, а тут, позвольте, женщина, меня родившая! Что, вообще, происходит-то!

– Наташка! – протянула она после своего внимательного разглядывания. Произнесла, словно себе не верила.

– Ну да! Открывай уж, наконец…

Спустя пять минут я уже садилась обратно в машину.

– Поехали!

– Всё нормально? – Наташка заглянула с переднего сиденья.

– Не знаю! Родная матерь меня тоже не признала! Хорошенькое дело! Сейчас приедем на эту самую вечеринку, а со мной никто и не поздоровается! А я, между прочим, здесь выросла!

Ситуация складывалась неоднозначная. Весело, конечно, ничего не скажешь, комментировать в третий раз и реакцию паренька на мой образ, и вот теперь – мамину. Выглядит очень смешно. Но очень как-то непонятно…

Описывать саму состоявшуюся вечеринку смысла нет. Ну, во-первых, дело это общеизвестное: сначала трезвые, чинно сидящие приглашенные слушают приветственные речи ведущего, пытающегося всеми силами развить праздничное настроение у достаточно скованного народа; потом на помощь ведущему приходят парой уже немного поддатый главный герой события – Дед Мороз, и, собственно, сам создатель правильного настроя – господин Алкоголь. Скованность исчезает, уступая место легкому разгулу, голоса звучат громче, музыкальное сопровождение от них не отстаёт, и не успеешь оглянуться, как буйство (у каждого своё) правит бал.

Во-вторых, не сама вечеринка оставила свой след в моей натуре, а люди. Градус общительности вырос до невероятных размеров, поговорить хотели все, даже, в принципе малознакомые личности. Наташку с женихом пришлось оставить за столиком, а самой перемещаться из одного конца залы в другой. В общем, меня носило как щепку в ветреном лесу, и в какой-то момент от этого непрекращаемого общения у меня всё заколыхалось внутри. Говоря классически, мне стало дурно.

Выйдя на улицу, я присмотрела скромный уголок в кустах, забилась в него, чтобы отдышаться. Изнутри поднималась тягучая тошнота, и это ощущение было необъяснимым. Еда вроде бы хорошая, одни фрукты… Может, коньяк? Но его мы привезли с собой, подделка исключена. Французский, марочный, дорогой. Может много? Но мы втроём его едва пригубили. Не может же мой организм от тридцати грамм такого напитка прийти в негодность?!

– Натаха!

Из кустов выглянула пьяная физиономия. Не сразу, но я её узнала. Далёкий товарищ по детству, забитый и затурканный. В нашей подростковой компании он был самый неприметный, скромный, что называется, мальчишка на подхвате. Уважения всегда вызывал мало, интереса ещё меньше.

– А-а-а-а… привет…

«Только тебя мне сейчас не хватало». Его появление спровоцировало ещё одну волну тошноты. Строить дружелюбную мину становилось всё труднее.

– Ты вааще!

И дальше зазвучал монолог, даже с большой натяжкой не могущий быть названным приличным. Если коротко и без нецензурной лексики, то речь его была посвящена неприкрытому восхищению собственно мною и желанию совершить со мною некие действия, призванные возвести нас обоих в ранг близких людей. Нет, не молитва, другое…

На несколько мгновений даже ощущение тошноты прошло. Подобрать слово, могущее передать моё состояние, было трудно. Обалдеть?! Или однокоренное слово с жестким растением-приправой?! Не знаю, возможно, и то и другое вместе.

Говоривший был мне другом-товарищем по детству и отрочеству. Я могла с полной уверенностью сказать, что знаю его. Это было глуповатое до простоты и простое до глупости создание, всю жизнь которого можно было описать и предсказать до старости, не прибегая ни к каким гадательным практикам. И его диапазон желаний и возможностей ни для кого не мог быть секретом. Даже для него самого. И я точно знала, что выражаемые им сейчас желания не могли быть его. И потому что сама чувствовала то, что было на меня направляемо любым человеком, в том числе и им, и потому что опять-таки знала его!

Я слушала его, а в голове крутилась одна и та же повторяющаяся мысль: «Это не он говорит; это не он». Слава Богу, вскоре его запал кончился, и он замолчал.

– Ты в своём уме?!

– Я… ну… ты это… не обижайся… я это… ну ты это…

Вот, теперь был он. Застенчивый, недалёкий и понятный.

– Иди, ладно… мне подышать нужно… одной…

– Ну извини, ты это… не обижайся… – он попятился, пьяненько покачиваясь.

– Иди… аккуратно…

Оставшись одна, я глубоко задышала. Надеялась, что это поможет избавиться от внутренних нехороших ощущений. Ведь видимых причин для плохого самочувствия не наблюдалось. Сейчас подышу, и всё восстановится…

Но едва я вернулась в душный зал, всё поплыло перед глазами, внутри что-то противно затряслось, тошнота вернулась с удвоенной силой. Кое-как добралась до своего столика и, склонившись, опёрлась на него руками.

– Ты как? – Наташка спросила, по-видимому уже и сама понимая – как.

– Домой… – только и смогла прохрипеть я. Лично для меня вечеринка закончилась. Внезапно…

Повезло мне с друзьями. Без лишних слов меня молниеносно собрали и погрузили в машину. На обратный путь, занимавший обычно минут двадцать, в этот раз было потрачено намного больше времени. С десяток раз машину пришлось останавливать из-за открывшейся рвоты. К подъезду уже доставили не фееричный неузнаваемый персонаж, а стонущий мешок с костями. Картинка, надо полагать, была ещё та…