Провокации против России
Шрифт:
Как видим, Жуков самокритично признал реальную картину случившегося. Однако странным такое признание было потому, что накануне войны, в конце декабря 1940 г., на совещании высшего командного состава Красной Армии и во время стратегической военной игры Жуков аргументированно доказывал то же самое, что немцы сделали практически 22 июня 1941 г.
В своем докладе «Характер современной наступательной операции» генерал армии Жуков убедительно говорил о том, что современные наступательные операции отличают «смелое и решительное применение танковых дивизий и мехкорпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оператив-
97
ной
Получается так, что в декабре 1940 г. Жуков доказывал о преимуществе мощных танковых ударов, а после войны в мемуарах писал, что никто не ожидал таких массированных ударов со стороны немцев. А ведь именно просчеты в определении ударной мощи немецкой армии с шести-восьмикратным превосходством сил на решающих направлениях предопределили наши огромные потери в первые дни войны, заставили советские войска вести ожесточенные оборонительные сражения и отступление в глубь страны летом и осенью 1941 г.
Располагало ли советское военно-политическое руководство данными о боевом составе, группировке войск противника и о том, что готовилось на той стороне границы? В основном располагало, хотя далеко не полно.
Начальник Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Ф. И. Голиков 20 марта доложил лично Сталину весьма ценную информацию, в которой излагались все три варианта плана «Барбаросса». В своей докладной записке о третьем варианте Голиков писал: «Для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта - в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба - в направлении Киев. Начало наступления на СССР - ориентировочно 20 мая».
98
5 мая тот же Голиков доложил политическому и военному руководству страны о группировке фашистских войск по периферии советских границ: их общая численность определялась в 103-107 дивизий. В Восточной Пруссии 23-24 дивизии, против ЗапОВО - 29 дивизий, против КОВО - 31-34 дивизии, в Прикарпатской Украине - 4 дивизии, в Молдавии и Северной Добрудже - 10-11. Ожидается дальнейшее усиление немецкой группировки против СССР за счет высвободившихся в Югославии войск. Всего с румынской и венгерской армиями количество войск составит около 130 дивизий.
Источник Разведуправления Генштаба из Софии 20 июня 1941 г. сообщил: «Военное столкновение ожидается 21 или 22 июня. В Польше находится 100 немецких дивизий, в Румынии - 40, в Финляндии - 6, в Венгрии - 10 и в Словакии - 7. Из них - 60 моторизованных дивизий».
1 июня на основе разведданных Голиков доложил Сталину и Тимошенко, что на западных границах СССР Гитлер сосредоточил 122 дивизии немецких войск и по 16 дивизий финляндских и румынских. Всего 154 дивизии.
Угроза явно нарастала. Почему ее проигнорировали? Маршал Жуков объяснял этот просчет так: «Сведениями о дислокации значительных военных сил в Польше мы располагали, но Сталин в принципе считал само собой разумеющимся, что немцы держат у наших границ крупные части, считаясь с возможностью нарушения пакта с нашей стороны. Ведь и мы, в свою очередь, держали на границе немалое количество войск. А непосредственное сосредоточение ударных немецких группировок было произведено всего за два-три последних дня перед войной. И за эти двое-трое суток разведчики не успели передать нам сведения, которые бы составили
полную картину готовящегося».Однако наращивание военной угрозы происходило не в одно мгновение и не в короткие сроки. Совершен-
99
но четко обозначилась следующая динамика сосредоточения гитлеровских войск против СССР: в сентябре 1939 г. в Восточной Пруссии и Польше у советских границ было 50 дивизий. К концу 1940 г. их стало 90, к маю 1941 г.
– 120, а к июню - 140 (с учетом сателлитов Германии - 190). А всего в сухопутных войсках Германии к июню 1941 г. было 214 дивизий.
Все это лишний раз убеждает только в том, что немцы обрушились внезапно не с точки зрения времени перехода в наступление, а с точки зрения неожиданного для нас массирования сил и средств с шести-восьмикратным превосходством на решающих направлениях. Наши маршалы и генералы не ожидали такой мощи ударов, считали это маловероятным. Поэтому созданная группировка войск западных военных округов (фронтов) была не готова и не в состоянии отразить мощные удары противника, не было создано оборонительных рубежей, да и навыков ведения оборонительных сражений не хватало.
Что касается употребляемого часто термина «внезапность нападения Германии», то он имел место в основном в оперативно-тактическом масштабе и оказал сильное психологическое воздействие на те войска, которые не были готовы к отражению наступления противника, не знали, что делать и как делать. В наибольшей степени это относилось к частям ЗапВО, которые из-за потери бдительности и халатности командования прозевали начало наступления противника. На других направлениях войска вступили в бой с первой минуты организованно.
В стратегическом масштабе временного фактора внезапности фактически не было, так как информации о времени нападения Германии на СССР поступало «громадье» - от «Красной капеллы», Р. Зорге, К. Филби и многих других источников.
Маршал Г. К. Жуков в своих мемуарах пишет о том, что он не знал ни конкретной даты нападения Германии, ни гитлеровского плана войны; что о нападении немцев
100
22 июня ему стало известно лишь из доклада начальника штаба Киевского военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева вечером 21 июня от перебежчика - немецкого фельдфебеля, который заявил о начале наступления немецких войск с утра 22 июня. Немецкий перебежчик, конечно, был и его сообщение о времени нападения было. Но ведь были и другие данные, которые лежали на столе у наркома обороны и начальника Генерального штаба:
20 марта начальник Разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков доложил Сталину немецкий план «Барбаросса». С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков не могли не знать об этом документе, содержащем исключительной важности сведения;
6 мая нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов доложил Сталину, что военно-морской атташе в Берлине М. Воронцов доносит о возможном вторжении немцев в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию 14 мая. Об этом тоже было известно в Генштабе;
военный атташе в Берлине В. И. Тупиков доложил в Генеральный штаб (Разведуправление) о том, что «по данным вполне авторитетного источника начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 г.»;
вечером 21 июня сотрудник германского посольства в Москве Герхард Кегель сообщил: «В германском посольстве в Москве считают, что наступающей ночью будет решение, это решение - война»*.
Обширная достоверная информация о начале нападения немцев поступала по линии советских органов государственной безопасности и из других источников, которая немедленно докладывалась ЦК ВКП(б) и Советскому правительству. Трудно себе представить, чтобы эта информация полностью утаивалась от наркома обороны и начальника Генштаба: