Провокация (Солдаты удачи - 15)

– С какой техникой?

– Со всей. Четыре "тигра". И с десяток крупповских пушек.

– Артист, твою мать!
– сказал я.
– Ты хоть понимаешь, что натворил?

– А что я натворил?

– Это теракт! И вмешательство в дела суверенного государства!

– Ничего подобного, - возразил он.
– Я лишь слегка подкорректировал творческий процесс. Денег на новую технику у них нет. И даже за эту расплатиться не смогут. И значит - кина не будет.

– Почему ты это сделал?
– удивленно спросил Томас Ребане.

– Сценарий мне не понравился. Характеры схематичны, а диалоги написаны газетным языком.

Томас взглянул на меня:

– Он шутит?

– Да, шучу, - резко сказал Артист.
– Но могу и без шуток. По этому сценарию отца моего героя сослали в Сибирь или расстреляли. Моего отца никуда не ссылали. Но его брат, две тетки и мой дед с бабкой - все они лежат в Бабьем Яру. Объясняю специально для тебя, наследник героя. Бабий Яр - это овраг в Киеве, между Лукьяновкой и Сырцом. В сорок первом году фашисты расстреляли там семьдесят тысяч евреев. Среди них были и все мои предки. Мне до феньки, кто их расстреливал: СС или просто зондеркоманды. И были ли среди них эстонцы - это мне тоже До феньки. Фашисты не имеют национальности. Теперь понятно, почему мне не понравился этот сценарий? И закончим на этом.

Шоссе выскочило из перелеска и тянулось вдоль железнодорожной ветки. Впереди показалась платформа пригородной электрички.

– Высадите меня здесь, а сами уезжайте, - сказал Томас Ребане без особой уверенности в голосе.

– Хочешь вернуться на "губу"?
– спросил я.

– Нет, я не хочу. Но вам нужно делать ноги. Очень быстро. Если вас прихватят, у вас будут большие проблемы.

– Если мы тебя высадим, нас прихватят гораздо быстрей, - резонно заметил Муха.
– Сначала отловят тебя. Ты в своем сюртуке - как жираф. Кто тебя раз увидит - надолго запомнит. Ты им все выложишь: и где мы, и на какой тачке. После этого отловить нас - раз плюнуть.

– Почему я им все выложу?
– оскорбился Томас.

– Потому что ты не Зоя Космодемьянская.

– Это такая партизанка?
– припомнил он.
– С гордо поднятой головой?

– Она самая, - подтвердил Муха.

– Да, я не Зоя Космодемьянская, - самокритично признал Томас.

– Поэтому сиди и не рыпайся.

– Из-за меня у вас будут дополнительные неприятности, - счел своим гражданским долгом предупредить он.

– Одной больше, одной меньше - без разницы, - усмехнулся Артист.

– И ты должен нам кое о чем рассказать, - напомнил я.
– Ты нас заинтриговал.

– Тогда купите мне водки, - потребовал Томас.

– Совсем обалдел малый!
– изумился Муха.
– Кто же пьет водку в пять утра?

– Я!
– твердо сказал Томас.
– Вон там, рядом со станцией, ночной универсам. Там продают все. И водку тоже. Иначе я с вами не поеду. И ничего не расскажу.

– Тормозни, - кивнул я Артисту.
– Муха, сгоняй. Ты у нас единственный, кто нормально одет.

– Что будем брать?
– деловито спросил Муха, словно всю жизнь только и занимался тем, что бегал за водкой.

– Все равно, - сказал Томас.
– Только много!

Через двадцать минут Муха вернулся в машину. В руках у него был полиэтиленовый пакет с побрякивающими бутылками. Не успел Артист тронуться с места, как Томас извлек из пакета бутылку и начал зубами выдергивать пластмассовую пробку.

– Стой!
– заорал Муха.
– Это же бензин!

– Какой бензин?
– опешил Томас.

– Чистый. Авиационный.

– Зачем ты купил бензин?
– обиделся Томас.
– Я просил купить водку, а ты купил бензин!

– Штаны почистить, вот зачем, - объяснил Муха.
– Водка - в другой бутылке. Ну кадр!

Но Томас уже не обращал ни на кого внимания. Отвинтив пробку какой-то водяры с эстонской этикеткой, он припал к горлу и сделал несколько хороших глотков. Потом промокнул губы рукавом, понюхал мятую гвоздику, торчавшую в петлице его сюртука, аккуратно завинтил пробку и сообщил:

– Вот теперь тип-топ. Ты спросил, кто пьет водку утром, - обратился он к Мухе.
– Водку хорошо пить в любое время. Вечером - чтобы вечер был веселый. Днем - чтобы день был хороший. Ночью - чтобы ночь была не очень длинной. Но лучше всего водку пить утром. У вас, у русских, есть хорошая поговорка: "С утра выпил - весь день человек свободный". Теперь я свободный.
– И он с удовольствием закурил.

– Пора валить из этого независимого государства, - сказал Артист.
– Не нравится мне Эстония. Маленькая, но злая. Как злобная собачонка.

– Ты не имеешь права так говорить, - запротестовал Томас.
– Страна не может быть злой. Такой ее делают люди.

– А я про что?
– отозвался Артист.
– Проскочим через Нарву, - решил он и прибавил газу.

– Нет, - возразил Томас.
– Через Нарву нельзя. Там перехватят.

– Тогда через Псковскую область, через погранпереход "Куницына гора".

– Нельзя, - повторил Томас.

– Ладно, через Латвию - через Валгу.

– И через Валгу нельзя. Вообще через границы нельзя. Все они будут перекрыты.

– Ерунда, - отмахнулся Артист.
– Пока они нас вычислят, пройдет время. Не сразу же они кинутся нас ловить.

– Они будут ловить не вас, - сказал Томас. Он помолчал и со вздохом добавил:

– Они будут ловить меня.

Мы поначалу не придали значения словам Томаса и с таллинского шоссе свернули на трассу, которая должна была вывести нас самым коротким путем к Нарве. Восточнее Кохтла-Ярве она вливалась в автостраду Таллин Санкт-Петербург. До автострады было чуть больше ста километров, потом километров пятьдесят до Нарвы, а там - Ивангород, Россия. При нормальном раскладе к вечеру мы могли быть в Москве. Но нормальным раскладом здесь и не пахло.

– Это плохая дорога, - сказал Томас.
– Мы неправильно по ней поехали.

– Нормальная дорога, - возразил Артист, держа под сто пятьдесят.
– Не автобан, но бывают и хуже.

– Она не потому плохая, что неровная, - объяснил Томас.
– Много дорожных постов.

– А на таллинской трассе - меньше?

– Не меньше. Но там их можно объехать. Хорошие проселки - к хуторам, к дачам. Здесь - болота, особенно на севере. И если пост - его не объедешь.

– Фигня, проскочим, - отозвался Артист.
– Пока они сообразят, что к чему, мы уже будем в России.