Прямо сейчас

Андрей по-хозяйски влез в кабину, потеснив Данилу, и взялся за руль.

В голове у Данилы мелькнула мысль, что теперь его помощь президенту, наверно, уже не нужна, и он мог бы попросить высадить его – пусть дальше действует специально обученный человек, каким, судя по всему, был этот усевшийся за руль мужик. Но такая просьба была бы проявлением малодушия, а трусом себя Данила признавать не собирался. Тем более что ему и вправду не было страшно. Кровь, конечно, от всех этих событий в нем бурлила, но боязни не было. Он был совершенно уверен, что ничего плохого с ним случиться не может.

Когда они выезжали на улицу, по двору снова заметался грохот выстрелов.

– Это Леха, – прокомментировал Андрей. – Напарник. Через Леху так просто не пройдешь. Вы бледный какой-то, – обратился он к Паутову. – Может, настойки немного. Брусничная, – Андрей достал из внутреннего кармана фляжку и передал ее Паутову.

* * *

В квартире, которую администрация президента предоставила Ольге для написания сценария, в этот жаркий день было прохладно – кондиционер работал на совесть. Подруги – Ольга и Ксения – сидели, поджав ноги под себя, по углам радушно-раскидистого кожаного дивана и доедали мороженое. Ксения в подробностях поведала подруге о своих злоключениях с бой-френдом Болотовым, но, как и обещала сама себе еще утром – всё это без соплей и трагедий.

– Тебе точно надо завязывать с этим твоим Валерой, – сказала Ольга. – Сажать девушку на стальной кол! Ну мужики пошли, просто…

В этот момент в двери, ведущей в соседнюю комнату, появился мутноглазый Кутыкин в одних трусах.

– Извращенец на извращенце, – закончила свою фразу Ольга.

Не глядя на девушек, Кутыкин прошлепал босыми ногами в сторону ванной комнаты и, похоже, когда зашел в нее, не закрыл дверь, потому что оттуда стали явственно доноситься звуки напускаемой в ванну воды и его стенания.

– А… а это кто? – с удивлением спросила Ксения.

– Классик нашей современности.

– Классик? – уточнила Ксения.

– Ну, извини, какая современность – такой и классик.

– А, черт, я только сейчас его узнала. Это тот, который в ночном клубе?..

– Блевал. Да.

– Что он здесь делает?

– Да всё то же. Пребывает в беспробудном творческом кризисе. Хотя нет, вот, как видишь, сейчас пробудился. Но ты не напрягайся, это ненадолго.

– Он что, все слышал из той комнаты, что я тебе тут про Валеру рассказывала?

– Нет.

Вода в ванной перестала хлестать, а стенания закончились шумным и продолжительным вздохом облегчения и одновременным всплеском – Кутыкин завалился отмокать.

– Откуда ты знаешь? Он же там был. Какого ты меня не предупредила? Блин, а я тут, как дура, откровенничаю…

– Ксюха, успокойся. Ничего он не слышал, сто пудов. Объясняю. Каждый полдень он просыпается и сразу идет в ванну. Там валяется минут двадцать, потом – на кухню, за бутылкой водки. Потом садится вот здесь в кресле около столика, выпивает первые полстакана и только тогда становится способен что-то слышать и отвечать, и даже шутить. Но как только допивает пузырь, тащится назад в ту комнату. Там он падает в кровать, как в ванну, но с обратным эффектом – в смысле отключается. Ровно на сутки. По нему можно швейцарские часы проверять. Короче, не впечатляйся.

– Да я и не впечатляюсь, – приободрилась Ксения. – Мне-то что от его пьянства? Это твой мужик.

– Я имела в виду – не впечатляйся не по поводу его пьянства, а насчет того, что он мог что-то слышать. Ничего он не слышал. И, кстати, мне он тоже без надобности, – сказала Ольга. – Как мужик, я имею в виду.

– Это почему?

Ольга, стараясь говорить тише, поведала о ночи, когда пыталась соблазнить Кутыкина. Ксения не преминула выспросить все подробности, и подруги всласть нахихикались.

– В общем, у меня тоже продолжается тотальный недоеб. Хоть на стену лезь, – резюмировала Ольга. – Может, нам сюда пару нормальных хлопцев вызвонить, как считаешь? Кутыкин через полчаса, максимум через час, уже будет не помеха.

* * *

После того, как грузовик с Андреем, Данилой и Паутовым покинул двор, Алексей еще с четверть часа отстреливался, удерживая нападавших в арке. Затем вдруг их натиск ослабел, а еще через минуту огонь по нему и вовсе прекратился. Где-то за аркой, с внешней стороны дома, послышался утробный гул заведенных мощных двигателей, и гул этот почти сразу стал удаляться. Алексей прикинул, что бы сие значило: убрался противник восвояси или лишь сделал вид, что убрался, для того чтобы выманить его из-за угла дома. Выждав для верности какое-то время, Алексей осторожно прокрался мимо расстрелянного им и все еще дымящего Форда, и с гордостью обнаружил, что преследователи оставили поле битвы. Однако вслед за тем сообразил: скорее всего они оставили его в покое не потому, что потеряли надежду пробиться во двор, просто они поняли, что Паутова во дворе уже нет, и помчались искать его дальше. Алексей побежал к своему джипу. Заводя мотор, он позвонил Андрею, который вел грузовик, и высказал свою догадку, посоветовав продвигаться по городу зигзагом по тихим улицам.

– Дольше путь – целее… э-э… грудь.

– Грудь? – уточнил Андрей.

– Ну у тебя же нет больше в нагрудном кармане твоей стальной бронефляги с вином, хэх.

– Чего смешного? По твоей вине, между прочим, фляги нет.

– Давай, хренов француз, до встречи, я вас догоняю.

* * *

Из ванной комнаты, где освежался Кутыкин, стало доноситься пыхтение и звуки возни. Видимо, писатель выбрался из воды и обтирался.

Прочухался, герой-любовник, – Ольга хихикнула. – Теперь уже не поговорим нормально, сейчас придет сюда и усядется.

– А где он водку берет, если только и делает, что пьет и дрыхнет? – спросила Ксения.

– В холодильнике.

– А туда ее кто ставит?

– Ну я. А что? Хоть и неадекватный, но все же свой человек, тоже сочинитель. Черт, я забыла – вчера была последняя бутылка, и больше я не покупала.

– Сам пусть чапает до магазина, – сказала Ксения.

– Хотя там пиво должно быть. Перебьется. А мы с тобой пока можем пойти пройтись, посидим в кафе.

– Да ну. На улице ужас что творится.

– Да? Я сегодня еще не выходила.

– Ты ничего не знаешь?

– Про что?

– Что президентом вроде как стал у нас Микулов, а Паутов то ли разбился на самолете, а кто-то говорит, что нет, что на парашюте спрыгнул, черт те что, короче…

– Да знаю я все это.

– Ну а народ с ума посходил. Бродят по улицам толпы каких-то непонятных личностей, типа футбольных фанатов, непонятно, откуда столько страшных морд понавылезало. И периодически то между собой, то с полицией начинают месилово. Кто за Паутова орет, кто за Микулова, кто за оппозицию – за Чистякова. В одном месте видела, витрину выбили в магазине, стали воровать телевизоры. Машин совсем мало, нормальные люди боятся в центр ездить, чтоб не разбили или не подожгли эти уроды.

– Надо же, а я была уверена, что всё, у нас стабильность на век. Даже не думала, что при моей жизни так интересно будет.

– На фиг, на фиг такой интерес. Я тоже люблю движуху, ты в курсе, но не такую дебильную.

В комнату вошел Кутыкин (одной рукой он крепко держал литровую бутылку пива, в другой сверкнула никелем открывалка), девушки примолкли. Писатель был так сосредоточен на желании выпить, что, казалось, не видел и не слышал ничего вокруг. Двигался он четко, никаких шатаний, ни единого лишнего движения, только те, что прямо вели к цели. Словно робот, дотопал до кресла, сел в него, и уже в следующее мгновение откупорил бутылку.