Пряная штучка

— Ждала? — ухмыльнулся он, приятно удивленный тем, что стол уже накрыт, и в чашках стынет чай.

— Нет! — огрызнулась я. — У нас гость.

— Сбежавший женишок вернулся? — спросил Этан, кивнув в сторону стоявшей в дверях Стаффи. — Надеюсь, его ты в нашем доме не оставишь?

— В моем доме, — машинально огрызнулась я, вдруг возмутившись мыслью, что нахальный плотник пытается диктовать мне условия заселения чужих женихов в принадлежащие мне единолично комнаты. Потом вспомнила, что благоверный Стефани по-прежнему находился в бегах, и почувствовала себя дурой.

— Держи! — Этан уложил картину на стол. — Подарок.

Нахмурившись, я развязала бечевку, осторожно раскрыла бумажную упаковку и почувствовала, как у меня медленно вытягивается лицо. Внутри лежала лакированная вывеска «Пряная штучка» с витиеватыми красивыми буквами и искусно вырезанными стручками острого перца, палочками корицы и звездочками гвоздики. К слову, она была один в один похожей на ту, что «собственными руками» вырезал Фред и привесил вместо украденной. С другой стороны, привешивал, и впрямь, лично.

— Как тебе? — изогнул брови Этан, вероятно, не понимая причину странной реакции на щедрый подарок.

— Очень красиво, — кивнула я. — Сам вырезал?

— Конечно, — согласился он. — Всю прошлую ночь провел в мастерской.

Стаффи заглянула мне через плечо и прыснула от смеха. Мол, найди десять отличий.

— Вы с лавочником-красавчиком, часом, не вместе мастерили? — не утерпела она от шпильки.

— Какой еще лавочник? — проворчал мужчина.

Тот, о ком подружка говорила не нашел лучше времени, чтобы появиться в кухне и попытаться угоститься заслуженным чаем. На умытой физиономии поперек щеки алела внушительная царапина. Было страшно представить, чем оставленная.

На секунду между нами всеми повисла очень неприятная пауза.

— Фред? — изогнул брови плотник.

— Этан? — тем же недоуменным тоном отозвался он, потом быстро глянул на вывеску и выпалил первое, что, видимо, пришло в голову: — ты что, украл эскиз моей вывески?!

Я искренне захотела обоих выставить из лавки, но один уже надежно окопался на втором этаже, и выкурить его возможным не представлялось, а второй из-за своего неуёмного энтузиазма пострадал в садовом домике, и вышвыривать его все еще было совестно.

— Вы двое были знакомы раньше? — с любопытством поинтересовалась Стаффи.

— Нет! — в два голоса рявкнули они, и этот дружный вопль красноречивее любых заверений говорил, что знакомы были, и причина к соперничеству имелась весьма веская.

— Ничего страшного, что вы оба не умеете держать в руках стамеску. Я, правда, оценила, сколько вы денег на все это потратили… — попыталась развеять я озверелую обстановку.

Мужчины посмотрели на меня так, будто говорили: «Лучше бы ты, госпожа Алекса Колфилд, промолчала!» Похоже, упоминать деньги в столь драматический момент было не просто прозаично, а буквально неприлично.

— Зато теперь никто не заметит подмены, если новую вывеску опять стащат! — нашлась я, откровенно сказать, не понимая, почему успокаиваю завравшихся дарителей. Они, а не обманутая дама должны испытывать смущение!

— Ну, что ж… — Этан подхватил с пола саквояж, на дорожку громко прихлебнул из чашки, предназначенной для гостя, а потом объявил: — Поднимусь к себе. К слову, я здесь живу.

— Арендует свободную спальню, — тут же пояснила я ошарашенному гостю.

— Когда комнату снимают, за нее деньги платят, а я живу бесплатно.

— Вместе с Ирвином!

— Зато мы спали в одной кровати, — припомнил Этан.

— Да, неужели? — сузила глаза Стаффи.

— Один раз! И между нами лежал Ирвин! — тут я осознала, что наличие третьего, вообще, не оправдывало совместную ночевку, а обратно превращало наш дурдом в дом терпимости, и немедленно выпалила: — тогда шел страшный ливень, а у них в комнате протекла крыша.

— Но утром мы проснулись тесно обнявшись!

— Зато ночью ты меня с кровати на пол спихивал!

Тут у Фреда не выдержали нервы.

— Я, пожалуй, пойду… — перебил он двусмысленную перепалку, развернулся на пятках и арбалетным болтом вылетел в торговый зал. Мы проводили сбежавшего гостя удивленными взглядами.

— Фред, я тебя провожу! — бросилась я следом, сама не понимая, отчего чувствовала себя скверно. Какая разница, что думал почти незнакомый человек о нашей маленькой коммуне? Но почему-то хотелось, чтобы именно красавчик Фред Оутис не подумал плохо.

Я догнала его почти у дверей. Он резко остановился, развернулся, для чего-то указал пальцем в потолок, очевидно, намекая на соседей, а потом выпалил:

— Вообще-то, я хотел пригласить тебя на свидание.

— Меня? — «очень по-умному» моргнула я.

— Тебя. Алекса, пойдешь со мной на свидание?

— Спрашиваешь тоже! Конечно!

Видимо, он не ожидал столь молниеносной капитуляции, впрочем, я тоже не ожидала. Может, стоило взять паузу хотя бы на десять секунд и изобразить кокетливую нерешительность прежде, чем соглашаться? Мы дружно почувствовали себя неловко, словно лицеисты, договорившиеся о тайной встрече.

— Ладно… Здорово… — Ожесточенное лицо Фреда разгладилось, он широко улыбнулся, снова становясь веселым красавчиком. — В субботу у тебя есть какие-то планы?

— Никаких.

— Тогда до субботы? Я зайду в шесть вечера.

— Шесть — прекрасное время, — для чего-то похвалила я.

И когда за Фредом закрылась дверь, словно прикованная стояла у витрины и следила, как он, подняв воротник на куртке, быстро шагом направлялся вниз по улице к лавке «тысяча мелочей». Фонарный свет озарял высокую гибкую фигуру, и мне вспомнилось, как он щедро оставил мне в подарок дорогущий световой камень. Я была ужасно прагматичной, раз нужный в хозяйстве артефакт обрадовал меня больше букета.

Ночью, когда все разошлись по комнатам, а мы с подружкой лежали в темноте и пытались игнорировать мужской храп, легко проникавший через стены, она прошептала:

— Вы что, правда, спали втроем? Прямо в нашей кровати? На этих самых простынях?

— Стаффи… — процедила я сквозь зубы, надеясь, что она расслышит в тоне предупреждение.

— Чего тебе, падшая женщина?

Не расслышала. А жаль.

Хотелось ее просто приструнить, но вечер вышел нервный, и я сорвалась. Ловко перекатилась на другой бок и ногой спихнула соседку на пол. С грохотом та рухнула под кровать. От неожиданности даже на пару секунд потеряла дар речи, чего с ней отродясь не случалось.