Прыжок "Лисицы"

— Эй, эй! Спокойней! — выставил вперед шотландец открытые ладони. — Я пришел с миром.

— Мы в море?

— Уже несколько часов. Пушечный выстрел — это прощальный сигнал из маленькой заржавленной карронады. Наш капитан Кодер, хоть и старый пройдоха, но чтит морской обычай. Можно сказать, помахал дымным облачком, как платочком, своим дружкам на рейде.

— Какого черта вы меня похитили?

— Я все вам подробно объясню, Зелим-бей, как только вы придёте в себя и немного успокоитесь. Сейчас Лука принесет вам кофе и воды ополоснуть лицо. Я буду ждать вас на палубе.

— Из рук этого чатлаха больше ничего не возьму! Пусть они у него отсохнут по локти! Где мое золото и мои револьверы? Мой кинжал?

— Золото?! Лука! Опять твои проделки?

Зеленый от качки Георгий суетливо и дергано стал объяснять, что хотел лишь лучшего. Подальше положишь, поближе возьмешь. Он немедленно все вернет.

— Видите, Зелим-бей, никто не покушается на ваши богатства! Что ж до оружия, вы все получите, как только мы ступим на берег Черкесии. Предосторожность, знаете ли, никогда не помешает! Особенно, с вами. Вы вспыльчивы и способны на необдуманный поступок. Не будем усложнять ситуацию, — Белл отбарабанил заранее отрепетированный монолог.

Я все же еще не пришел в себя до конца. Стоял с идиотским видом перед этой парочкой, упорно изображавшей, что ничего особенного не произошло. И не мог подобрать слов, чтобы высказать все, что было на душе.

Нашел в себе силы сделать резкий шаг в их сторону, покачнулся. Лука подхватил меня, а Белл проворно выскочил в дверь, не желая рисковать.

Киприот поспешно забормотал:

— Не вини меня! Он заставил… Дал джин с собой… Я не знал, что там снотворное…

Он с подчеркнутой заботой помог мне опуститься на циновку. Подпихнул под спину сложное стеганое одеяло. Больше суетился, чем помогал.

— Пояс с золотом? — хрипло спросил я, притворяясь совсем ослабевшим.

— Сейчас, сейчас…

— Ну же!

Георгий полез в кучу барахла в углу каюты. Копался-копался и вытащил мой пояс. Хотел отдать мне в руки.

— Рядом положи!

Он наклонился, опустил мой «личный сейф» на циновку. Я схватил его за шиворот свободной рукой, чтобы не вырвался, а правой располосовал ему щеку ножиком для мяса на две неравные части, как позже турки разделят его родину — на Северный и Южный Кипр.

Он завизжал и заплакал, опустившись на колени. Прижал ладонь к кривой красной линии от края рта к уху. Между пальцев стекали тонкие струйки крови, пачкая мою подстилку. Он судорожно искал в карманах платок, чтобы перевязать рану.

— Прекращай визжать! Не то в Джокера превращу!

Не стал ему объяснять, за что Красный Клоун из Готэм-сити получил свое прозвище. Молча забрал пояс и вышел из каюты на палубу.

…Одномачтовая кочерма с нижней палубой для гребцов размерами не поражала. Но пассажиров набралось прилично. Несколько турок-купцов, какой-то старенький мулла и пять черкесов разного возраста. Последние сидели на рваном ковре и готовили свое оружие. Сразу видно, люди бывалые. Поездка нам предстояла серьезная — как-никак блокаду еще никто не отменял. И нужно было быть готовым ко всему, вплоть до боя.

Каюта Белла располагалась на носу. Сам же он переместился на противоположный конец корабля, на задранную к верху корму с развевающимся Санжак-Шерифом. Предавался неге, попивал кофе и курил трубку в обществе нескольких турок. Расселся, как фон барон, на двухместном диванчике, прислоненном к перевернутой шлюпке. О несчастье, приключившимся с его слугой, он пока не ведал. Ему еще предстоит узнать, как Лука — абсолютно аналоговым способом — один раз упал на нож. Мог бы и два, и три, но я сегодня был добрым. Очень добрым.

Я решительно зашагал на корму.

Черкесы меня окликнули. Один — на натухайском диалекте. Я ответил. Он радостно стал что-то быстро говорить.

— Не спеши, прошу тебя! — остановил я его словесный поток. — Я — Зелим-бей. Урум. Еду в гости к Гассан-бею под Адлер.

Мне стали отвечать по-турецки, и дело пошло живее. Выяснилось, что все возвращались с товарами домой после того, как продали на рынке Стамбула рабынь. Лишь один черкес по имени Хассан съездил в Турцию на заработки. Думал наняться в пастухи, но неудачно. Пастухов в Анатолии и своих хватало.

Остальные горцы тоже были недовольны своей поездкой. Думали хорошо заработать. Но долго не могли распродать свой живой товар и сильно потратились на проживание.

— Этих баб прокормить и причипурить — сплошные расходы! — сетовали они на свои беды. — А ты, урум, не слишком кружной маршрут выбрал до Адлера? Мы, вроде, в Пшаду плывем.

— А меня никто не спрашивал! Опоили зельем и бессознательным на борт доставили!

— То-то мы видели, что тебя, как бревно, на борт приволокли. Думали пьяный. Мулла на тебя ругался! Что сделаешь с обидчиком? Если англичанин виноват, лучше его не трогай. Нас попросили уважаемые люди за ним присмотреть. Он полезный нашему делу человек. Видишь наш флаг на корме? Это Якуб-бей его повесил.

Ха, шотландцу уже имя дали. Неплохо он подготовился!

— Руки чешутся этому бею шею свернуть! Но пока погожу! А слугу его наказал. Это он мне зелье подлил в питье.

— Не он ли в каюте визжал?

— Он самый. Попортил личико красавчику! — я показал горцем свой нож.

— За такие дела мог бы и нос ему отрезать! — серьезно кивнули мне черкесы. Принялись сразу бурно обсуждать, сколько скота назначили бы старейшины в уплату за обиду.

Дослушать или вставить слово мне не дал Белл. Окликнул меня с кормы:

— Зелим-бей! Идите к нам! Представлю вас капитану Кодеру! Это самый веселый турок, которого я встретил в жизни!

Я пожал плечами. Шкипер «торговца», на котором я отплыл из Одессы, был не прочь посмеяться. Просто Белл не оценил его юмора. И этот пожилой и толстый Кодер оказался той же породы — любитель подшучивать над окружающими. Но в одежде оставался османом с ног до головы. Таким же попугаем, как все турки. Желтые домашние туфли, красное и синее вокруг тучного тела и оранжевый тюрбан над загорелым до черноты морщинистым лицом.

И неизменная трубка в руке, заменявшая ему датчик указателя ветра. Он ставил ее на планшир и смотрел, куда уносит дым. Его уносило в нужную сторону. Капитан был доволен. Кочерма на приличной скорости удалялась от турецких берегов.

— Присаживайтесь рядом! Поговорим, — сказал Белл, похлопав рукой по свободному месту на диванчике.

Я кочевряжиться не стал.

— Зачем меня было похищать? — первым делом спросил, удобно расположившись. По сигналу кэпа мне сунули в руки чашку с кофе.