Псайкер. Путь изгоя

– Эй, что ты делаешь? – раздалось в её вокс-наушнике.

– А ты не видишь, боец? Я полевой медик, тоже двигаюсь на линию фронта, помогать раненным.

– Разве вы не должны ждать…

– У меня приказ! – вновь решительно, без малейших зазрений совести солгала Кира. – И сейчас не время спорить! Там, впереди, умирают наши сослуживцы! Прибавь скорости, ну же!

Непередаваемый грохот разразившегося сражения становился всё ближе, уже на подходе оглушив Киру, но ничуть не напугав.

То, что происходящее ничем не похоже на Илос, девушка поняла сразу. Если на мире-улье её поражало количество раненных, то здесь от вида стольких убитых она даже на минуту оцепенела. «Я опоздала. И всё из-за трусости командования. Мы должны быть здесь, мы нужны, мы обязаны…Нет, пусть меня убьют, пусть разорвут на кусочки, но я не оставлю этих солдат. Ни за что».

Гвардейцы в окопе сначала не сразу поняли, кто именно пришёл к ним с тыла, а затем не стали задавать никаких вопросов. Их лица выражали самые разные чувства, от мрачной решимости до ужаса, но были и те, кто встречал её с надеждой в глазах. Именно это было истинным благословением для Киры.

– Медсестра? – простонал раненный в плечо солдат. Он безуспешно пытался закрывать рану свободной рукой. – Вы? Здесь?..

– Именно, боец. И никуда отсюда не уйду. Убери руку, я займусь тобой.

Она оттащила его немного в сторону, чтобы не мешать остальным, и быстро, как могла, сделала гвардейцу перевязку. Он неизбежно просто истёк бы кровью, если бы не вмешательство Киры. Поняв это, она болезненно закусила губу, ещё острее поняв, насколько своевременен её приход.

«Одни проклятые трусы в этом командовании»!

– Полежи пока здесь. Рана несерьёзная, но старайся не двигаться. Вот твой лазган. Тебя отсюда прямо сейчас не увезут, но ещё отстреливаться ты можешь.

Спасённый солдат со всей благодарностью кивнул.

– Спасибо вам огромное, за предоставленный шанс ещё послужить Богу-Императору.

Она вернулась на те же позиции, где её тут же встретил какой-то усатый офицер.

– У нас тут остались в основном легко раненные, сестра, вам лучше продвинуться дальше, в самое пекло. Мы здесь пока что справляемся, хвала Владыке, но вот на передке ребятам приходится совсем туго…

Кира последовала его совету.

Генерал Джейк Оттон пытался отдавать приказы вместе с Эйстом Вангиннемом, их слова иногда подкреплял Лиам Торкве, который иногда потел словно без причины, бледнел на глазах, а взгляд блуждал, как у безумного. Его, несмотря на отчаянную борьбу, будто съедала изнутри какая-то загадочная лихорадка, хотя Оттон не замечал за ним никаких признаков известных ему болезней. К тому же генерал Торкве сохранял ясность ума; многие из его замечаний были уместными, хотя, на взгляд Джейка, лишенные былой заносчивости. Возможно, будь иная обстановка и ему не было бы плевать, он бы поинтересовался о состоянии коллеги напрямую, но сейчас его заботило лишь одно – война. Которая, несмотря ни на что, отчаянно проигрывалась. В конце концов, роль неравнодушного взял старик Эйст:

– С вами что-то случилось, генерал Торкве? Вы что-то сегодня иногда белее снега, лежащего над нашим штабом.

Средних лет генерал в очередной раз вытер вспотевшее лицо:

– Ничего, не извольте беспокоится, сэр Вангиннем. Просто, кажется, приболел. На моей службе это не скажется, не переживайте. К слову говоря, наш резерв… – поспешил Торкве сменить тему.

Эйст учтиво кивнул, хотя в глазах его читалось недоверие. Они с Оттоном переглянулись.

Пока генералы пытались управлять разгорающимся сражением, Марианна стояла поблизости, всего в шагах десяти, и не знала, что ей делать.

С одной стороны, её съедал страх за Альберта и Руксуса, с другой она понимала, что если они погибнут, то такая же участь постигнет и её. Нет, всех, кто сейчас находится в командном штабе. Девушка посмотрела на присутствующих ровным, смелым взором. По большей части ей было всё равно на всех этих людей – кроме, разве что, полковника Раммонда, всё же он всегда был благосклонен к ней, но остальные смело могли катиться в пекло. Пытаясь получше всмотреться в эти чужие для неё лица, Марианна как никогда острее чувствовала, что не хочет умирать. Ей всего семнадцать, она ещё так молода, и всю жизнь, по сути, просуществовала в клетке, как домашний зверёк, над которым постоянно издевались. Только Руксус, как путеводный маяк, не дал ей потеряться в этой тьме…

Она не понимала, чьей смерти боится больше – его, или своей собственной. Возможно, её одинаково страшили оба исхода. Но не только это беспокоило псайкера-телепата.

Марианне это удалось далеко не сразу, но с огромным трудом она всё же научилась слабо прикасаться к чужим разумам и читать самые поверхностные мысли. С некоторыми наименее защищёнными людьми она могла даже проникнуть чуть глубже – таким человеком и оказался Лиам Торкве. Марианна знала, что его тревожит, отчего время от времени кусала губы, не зная, как ей следует поступить.

Почему…почему здесь так душно, в конце концов? Великий Император… кажется, я что-то делаю не так. Кто же я?.. Почем…почему они никак не смолкнут? Что же он хочет от меня? Святая Терра да направь меня!.. Кстати, вот здесь явно слабое место в обороне, следует сказать остальным…

Девушка-псайкер чувствовала зуд в голове, словно там завелись насекомые, а иногда перед ней проплывали даже жуткие непрошенные образы. Она знала, что это, Руксус сказал ей. Грань между мирами здесь, на Сераписе, становилась всё тоньше чуть ли не с каждым часом, и от близости Запретных Царств даже Марианне становилось дурно. Мельком она попыталась туда заглянуть – и не увидела ничего, кроме бесчисленного сонма ликующих, бьющихся в экстазе тварей. Нерождённые радовались разгорающейся бойне, их приводили в восторг реки крови, страдания и гибель смертных. Они предвкушали скорый триумф, и Марианна чувствовала себя мелким насекомым, зажатым между металлическими тисками. Что же она одна могла сделать ради спасения целой планеты?

Марианна не ощущала себя героиней, и вообще не была уверена, что хоть сколько-то подошла бы для этой роли, но и чувствовать собственную беспомощность оказалась по-настоящему противно. Это ощущение даже в какой-то степени злило её.

«Нет, всё же скажу всё генералу Оттону, но попозже. Сейчас явно не время. Если предатели прорвутся сюда, нам в любом случае всем конец. Пока что нужно ждать. К тому же, здесь что-то нечисто, я чувствую».

В стратегиуме действительно будто бы присутствовал кто-то ещё, невидимый, едва ощутимый, словно от него остался лишь запах. И все же Марианна чувствовала, что он здесь, плетёт свои нити. Псайкер не решалась соприкоснутся с ним, чётко понимая, что может этим ненароком спугнуть. Да, он видел её, а она его нет, но и выдавать себя девушке не хотелось.

Ты же где-то здесь, да? Кто-то из наших прятаться не стал бы, значит, ты из предателей. Я не могу тебя почувствовать, а ты, в свою очередь, знаешь, что я здесь. Да будет тебе так же известно, что бездействовать я не стану. Недолго тебе бесчинствовать осталось.

Марианна дёрнулась, когда уловила незримую, но такую яркую, наглую усмешку.

Над их головами продолжали разрываться снаряды. Руксус уже давно бросил попытки сосчитать, сколько же раз на их позиции сыпались клочья снежной земли. Впрочем, едва ли это имело значение.