Псайкер. Путь изгоя

Руксус изменился в лице и с недовольством посмотрел на подругу.

–Не пытайся в один ряд ставить несравнимое. Ты же знаешь, Марианна, что я ради вас…

–Забудь, Руксус. И прости. Просто сегодня у меня какое-то паршивое настроение с самого утра. Не хотела срываться на тебе.

–Я понимаю твои переживания, – после небольшой паузы отозвался Руксус, –тем более что это я сказал, что буду всеми силами оберегать вас. Тогда, честно говоря, это казалось мне возможным, но после того, что случилось с Ионой…Я понял, что это были просто красивые слова. На самом деле я такая же мелкая шестерёнка в огромной бездушной машине Империума, как и все остальные. – Руксус помрачнел. – Она перемалывает всех, кто пойдет против неё, – и без каких-либо проблем превратит в прах и меня, если я попытаюсь что-либо сделать. Пока что, Марианна, мы можем только плыть по течению, но поверь: я всё равно хочу защитить каждого из вас. И сделаю это, если смогу. Из кожи вон вылезу, но хотя бы попытаюсь.

Он попытался взять её за руку, и к его удивлению, Марианна не воспротивилась, а скорее наоборот, будто ждала этого.

–Порой ты мне кажешься слишком наивным, Руксус. Но быть может, именно твои наивные стремления поддерживают нас всех, не давая окончательно опустить руки.

Он пожал плечами.

–Просто не хочу умереть, как бесправное животное, и для вас не желаю того же. Поэтому готов бороться хоть до треска в костях.

Марианна натянуто, с болью на лице улыбнулась.

–Нам не победить Империум, Руксус. – Она еще крепче взяла его руку, и было в этом жесте ещё что-то, чего мальчик совершенно не понял. – Мы обречены. Как ты не видишь этого?

–Для этого я слишком упрям. Или слишком глуп, как знать. Но давай бороться, пока можем, а? Ты выглядишь подавленной, но меня-то не обманешь. Я знаю, что в глубине души ты сильная.

«Нет, Руксус, я слабее, чем кажусь» едва не сорвалось с её губ, но она сдержалась в самый последний момент. Единственное, что ей удалось из себя выдавить, было тихое, скромное, полное искренней благодарности «спасибо».

Через два месяца всю Сиону потрясло распоряжение об формировании нескольких полков Имперской Гвардии. Разумеется, как и всякая верноподданная планета в составе Империума она исправно оплачивала Десятину; в том числе в виде своих сыновей и дочерей, однако их субсектор считался на удивление достаточно мирным, а посему происходило такое достаточно нечасто.

Планетарный губернатор Кира Моркран, польщённая столь большой честью и чувствовавшая большой груз ответственности, лично следила за формированием полков. Она напрямую ускорила работу Департаменто Муниторум по их оснащению. Планетарный губернатор хотела исполнить приказ Командующего субсектором за месяц, - и успешно. Всего за тридцать терранских дней Сиона выставила четыре полка Имперской Гвардии, обученных и укомплектованных согласно высочайшим стандартам. Кира не считала свою планету бедной, и всячески старалась подчеркнуть это перед остальными.

В честь формирования новых полков, согласно традиции, устроили достаточно пышные, но торопливые, местами даже сумбурные торжества, занявшие всего один день, реже – два.

Кардену, как и некоторые другие окрестные города поменьше, ещё не оправившиеся от недавнего восстания, Департаменто Муниторум решил практически не трогать, вследствие чего повестки получило куда меньше людей, чем должно было, при иных обстоятельствах. Но в той степени, в какой пострадал город, в такой же целым осталось отделение Астра Телепатика, возвышающееся высоко в холмах.

Провожать псайкеров-примарис на войну вышла чуть ли не вся школа. Преподаватели и ученики столпились в коридорах, замершие в каком-то траурном ожидании. Руксус вместе с друзьями тоже был там.

Они прибыли далеко не первыми, так что впереди них уже сформировалась небольшая, но плотно стоявшая толпа. Каме из-за коляски не мог приподняться, чтобы увидеть происходящее, так что ему пришлось вежливо попросить расступиться. Ученики, всецело охваченные происходящим, в его сторону даже не посмотрели, и без возражений уступили мальчику-колясочнику место.

–Идут, идут! –возбуждённо прошептала Марианна, дёргая Руксуса за рукав.

Действительно, по коридору шли трое: незнакомая мальчику молодая девушка лет семнадцати, женщина с пустым взглядом и Илиот. На первый взгляд юноша казался всё таким же расслабленно-флегматичным, как и всегда, но Руксус видел страх глубоко в его взгляде. Женщина выглядела как живое изваяние, а девушка едва ли не плакала.

При виде этих несчастных у Руксуса сжалось сердце. Он огляделся и понял, что подобная реакция не у него одного. У Марианны слезились глаза, а Сара, на удивление, держалась достаточно стойко.

Из динамиков, встроенных прямо в стены, играли на Высоком Готике церковные песнопения, напоминающие в первую очередь об долге самоотверженности каждого жителя Империума. В них не упоминались псайкеры, ибо во владениях Человека не существовало песен, хотя бы намёками возвеличивающих равную с простыми людьми самоотверженность псайкеров. Во всех выдержках, во всех псалмах, в пропаганде – везде колдуны олицетворяли собой чистое воплощение первородного Зла, и исключений не делали даже для школ Астра Телепатика.

Прекрасно зная это, Руксус с мрачным, задумчивым взглядом наблюдал за тем, как идут его брат и сёстры по несчастью на чужую для них войну. Что для них значила бесконечная борьба Империума за выживание? Что он им дал? Рабство, вечные унижения и презрение. Бесконечные смерти от рук религиозных фанатиков на ритуальных кострах. Почему они должны сражаться и умирать за тех, кто их ненавидит и даже будет рад убить, если доведется случай? Руксус видел лишь несправедливость их жертвы. Они не должны, они не обязаны. Империум их родина, это факт, но он никогда не станет для них родным домом. Здесь они нужны лишь как живые инструменты в чужих для них войнах и конфликтах…

Взгляд Руксуса пересёкся с помутневшими глазами Илиота. Они не рискнули создать ментальную связь хотя бы на мгновение, ибо вокруг было слишком много других псайкеров, однако и без всяких пси-сил взгляд юноши как бы говорил: «видишь, я оказался прав. Меня призвали на войну, где я и погибну. Вы следующие».

Руксус проводил удаляющуюся фигуру Илиота взглядом, разумом признавая правоту его слов, но несгибаемая душа мальчика отказывалась это делать. Он всеми силами старался отречься от той судьбы, что довлела над ним, словно клинок палача. Мальчик не желал для себя такого исхода, - и даже живой пример, представший у него перед глазами, не смог убедить Руксуса в том, что это просто неизбежно. Он намеревался бороться до самого конца.

Троицу псайкеров проводили до ворот школы, где их ждала Валерика вместе со своими ближайшими подчинёнными. Верховная настоятельница выглядела предельно несчастной, в то время как Аллистер и Наафалилар наблюдали за происходящим с предельным равнодушием. Молодой заместитель пытался придать своему виду хоть какую-то причастность, но безуспешно. Для Наафалилара эта завершающаяся церемония была не более чем формальностью.

У въезда на вновь отстроенную дорогу к городу стоял вооруженный конвой, состоящий из трёх бронетранспортёров и где-то пятнадцати вооруженных людей. За процессией они наблюдали настороженно, но лазганы держали опущенными.