Психоделика любви: Начало

— Зажигалку, — Итачи повелительно вытянул руку, скорее приказывая, а не прося.

— Ты рехнулся в конец, Учиха! Мы должны сейчас бежать по подвалу, а не сжигать хрен знает что в кабинете человека, который может вернуться в любой момент!!!

Но Итачи не сдвинулся с места, не промолвил ни слова, все также с протянутой рукой, ожидая. Давая понять, что единственный, кто их здесь задерживает — сам Дейдара. Чертыхнувшись, Дей бросил зажигалку, которую давно умыкнул у одного из охранников.

Огонь кусал папки и книги, поджигаемые Учихой, оцепив весь стеллаж огнем. Последним Итачи сжег фиолетовые прядки волос, которые истлели в мгновение ока. Огонь пожирал, огонь распалялся, как чума передавался с полки на полку, пожирая бумаги. Охватывая в круг алтарь, как огонь на костре подступает к приговоренному к смерти.

Завыла система безопасности, включилась противопожарная система, и мелкий, но стремительный дождь вступил в схватку с бушующей стихией огня.

Дейдара потянул завороженного картиной погребения памяти Хаюми Конан, смотрящего, как тлеет фотография с еще тогда счастливыми, улыбающимися студентами. Еще живыми. Почернела улыбка Конан и исчезла в темной прогалине.

Тсукури наконец-то удалось вытолкнуть Учиху; оба, промокшие, неслись к лестнице, но на горизонте появилась сбежавшаяся охрана. Резко развернувшись, они свернули в другой коридор.

— Так, Учиха, я долго изучал карту, есть тут один потайной вход к Восточной Башне, можно попробовать выйти через неё. А через лестницу уже выбежим к холлу, а там выйдем в подвал. Это единственный вариант, — на одном дыхании, запыхавшись, протараторил Тсукури, не сбавляя скорости.

— Значит, бежим через Восточную Башню, — заключил Учиха.

— Если бы кое-кому не приспичило устроить шаманское прощанье в кабинете Пейна, мы бы уже бежали по лесу, а не коридорам этого дурдома!

Сигнализация выла как волк на полную луну, палаты раздирали крики больных душ, воззвавшие на общий хаос одним единым организмом сумасшествия. Итачи и Дейдара перебрались через запасную лестницу, известную лишь персоналу, к Восточной Башне. Через маленькую дверцу вырвались они в коридор уже знакомых камер заключения для пациентов, переступивших рубеж 5 фазы. Сквозь стонущий, хихикающий, кричащий поток безумия брели двое пациентов не в силах ни помочь, ни посочувствовать. Прошли мимо крючка, на котором остались пятна крови — напоминание о посаженном на крючок руками Хидана Дзимпачи охраннике. И не смог Итачи пройти так просто, остановился. Что, если выпустить всех пациентов? Устроить настоящий хаос, помочь сбежать не только себе? Что, если его брат все еще жив? Что, если личное дело с отметкой мертв — лишь попытка пустить ему пыль в глаза и уверить в сумасшествии? Проверить — один последний раз, перед тем как уйти навсегда. Итачи оказался на этом перепутье, не в силах пошевелиться, пока Дейдара, уставившись на него, как на истинного больного, не мог понять причины сомнений.

— Дейдара, я должен проверить башню еще раз. Что если Саске….

— Нет-нет!!! — запричитал Тсукури и, опустив бомбу, кинулся на Учиху, хорошенько встряхнув в попытке выбить эту дурь из головы.

— Слышишь, Итачи, не вздумай! У нас появился единственный шанс выбраться! Сейчас, пока все всполошились вокруг пожара! И я не собираюсь тратить это время на поиски твоего мертвого брата!

— Несколько минут ничего не решат!

— Несколько минут решат все!

— К чему такая спешка?!

— К тому, что больше шанса не будет! Ты хочешь гнить здесь до конца своих дней? И все ради чего? Ради ангела и мертвого брата? Если ты не идешь сейчас, я забираю карту и ухожу сам! Выбирай! — крик Дейдары перекрыл безумные воющие голоса.

В этом крике оба не расслышали эха шагов и белый мелькнувший халат. Человек, что остановился напротив них, протяжно, но весело хмыкнул, как будто увидел нечто забавное, но очень глупое.

— Посмотрите-ка, а вас так и тянет сюда, ребятки. Может, стоит вас сразу перевести на 5 фазу? Желание клиента — закон! — стоящий напротив, вышедший из глубины коридора Кисаме шутливо склонился, прижав руку к сердцу.

— Ну пиздец, — задрожав, Дейдара попятился назад.

Но угрожающе наставленная электрическая дубинка, которую лихо вытащил из-под халата Кисаме, с профессионализмом бойца закрутив её в воздухе и поймав обратно, заставила Тсукури замереть.

— Не убежите. Вам ведь как-то нужно сначала отпереть дверь. В этом вся беда нынешней молодежи. Сначала делают, а потом думают.

— Дейдара, — прошипел Итачи, дав знак рукой, чтобы Дей ступал к двери разбираться с замком. — Я его задержу.

— Ты меня задержишь? — ехидно передразнил Хошигаки и, взмахнув дубинкой как катаной, ринулся на пациентов. — Кажется, Орочимару провел не слишком углубленное лечение, придется тебя к нему вернуть!

Дейдара кинулся стремглав к двери, упав на колени, леской пытаясь вскрыть новый замок. Ледяной пот страха застилал глаза, руки бил сумасшедший тремор, от которого Дейдара несколько раз выронил леску и, сгорбившись, пытаясь взять себя в руки, несколько раз приложился головой о дверь.

У Итачи и Кисаме завязался бой. Учиха лихо уворачивался от покрытого током оружия. Но несколько ударов достигли его — по плечу, по шее, под дых. Не оставшись в долгу, Итачи замахнулся ногой, врезав по челюсти. Не ожидав таких приемов, Кисаме отлетел к стене, болезненно застонав. Замок щелкнул, Тсукури радостно завизжал, и, подорвавшись, кинулся к взрывчатке. Итачи ринулся к нему, но Кисаме кинулся за ним. Итачи был ближе к бомбе. Кисаме нагонял Итачи. Дейдара замер, едва не упав, расставив руки, и, на мгновение замерев, смотря, как Кисаме нагоняет Учиху, Дейдара нашел лишь один выход:

— Учиха, бомба! Активируй её!

Итачи подхватил лежащую взрывчатку, нажал на кнопку активации и, развернувшись на одной ноге, швырнул ею в Кисаме. Воскликнувший от неожиданности Хошигаки поймал презент, ударивший ему в грудь. Последнее, что увидел Итачи — непонимание и возмущение в маленьких глазёнках, перед тем, как вырвавшийся, будто блевотина больного человека, грязный огонь поглотил тело Хошигаки. Взрывная волна, начиненная стекляшками и мусором, точно чума расползлась по коридорам огромной волной цунами. Вспыхнули искрами огни взорвавшихся лампочек, смешавшихся с заправленным в бомбе бензином.

Дейдара схватил рухнувшего на него Учиху и бросился в дверь. Взрывная волна выбросила их прочь, не принимая в свои чертоги вырвавшегося на мгновения ада.

В один унисон разрезали тишину истошные крики, да стихли, будто никогда их и не было. Витражные стекла Восточной Башни разбил вдребезги сноп языков пламени, точно дразнящийся ребенок показывал язык.

Истекающая кровью Красная Луна, орошающая собой небо, светила над пролитой волной крови, омывающей все её пространство. Сотрясаясь в истеричном хохоте, содрогался Зайка-убивайка, уносимой этой волной, что бескрайним морем растекалась по когда-то серому миру.

— Боль! Сколько боли в один миг! Истинно! Истинная боль! Кровь и боль! Больше, больше боли!

И, выгнувшись, подставил тельце под алый свет Луны.

Дейдара и Итачи кубарем прокатились по лестнице. От боли хрипели и стенали они, вглядываясь в пролет, откуда исходил тошнотворный дым — запах горелой плоти.

Поднявшийся Дейдара захохотал как умалишённый, ударил себя по лицу и провозгласил на всю округу:

— Взрыв! Прекрасная искрящаяся вспышка экспрессии, боли и правды! Этот взрыв превзошёл все мои творения! О нем будут слагать легенды! Его увидит и услышит каждый в клинике! Я сделал это! Сделал! Взрыв, который станет точкой в истории Красной Луны!!!