Псы войны. Гексалогия

– Она ещё что-то говорила?

– Нет.

– А Изабо?

– Вы имеете ввиду, сестру Изабеллу?
– удивлённо спросил настоятель.

– Да.

– Она вкратце рассказала, что с ними делали в плену. Без подробностей, конечно, - святой отец зарделся, как робкий юноша, но мне было достаточно, чтобы понять, как грешно с ними поступили. Вы что-то может хотите добавить, сын мой?

– Нет. Я знаю не больше Вашего, святой отец, не больше Вашего, - соврал наёмник.
– Лучше спросите доктора Хаага: он хорошо разбирается в женской психологии. Между прочим, он меня уговаривал меня оставить сестру Беатрис в военном госпитале, а его не послушал. Трагедии можно было избежать...

– Я действовал по уставу, - ответил святой отец, - и по указанию монсеньора Фернандеса.

– Я смотрю, у Вас всё как у нас в армии, - криво усмехнулся полковник.
– Уставы, приказы...

– Я -- солдат бога, сын мой! Пусть она покоится с миром!
– отец Гийом осенил гроб крестным знамением. Шеннон тоже задержался взглядом на милом, знакомом лице.

– Как жаль!
– тих. Глаза его вдруг увлажнились, но мгновение спустя он взял себя в руки: - Вы же позвали меня не для того, чтобы показать гроб, святой отец?

– Да, сын мой, не для этого.

– Для чего же?

– Дело в том, что сестра Изабелла после возвращения изменила своё завещание и назначила тебя свои душеприказчиком.

– Она же монахиня! Разве она может иметь собственность?

– В том-то и дело, сын мой. Она ничем не владеет, но по завещанию своего отца, о это был очень богатый человек, она оказалась единственной распорядителем благотворительного фонда...

– И Вы этим пользовались для поддержания своей миссии. Ай-яй-яй, как не стыдно, - укоризненно покачал головой Шеннон.

– Не только, сын мой, не только, - без тени смущения в голосе возразил ему аббат.
– Мы на них содержим две средние школы, рассылаем лекарства по Зангаро и Богане, платим врачам пособия...

– Верю, отец мой, что не все деньги фонда вы тратили на себя, верю...

– Зачем Вы так, полковник, - укоризненно произнёс аббат.
– Мы несём Слово Божье в эти дикие африканские дебри.

– Их уже несут больше ста лет и всё без толку, - проворчал Шеннон.
– К чёрту!

– Так что будет с фондом, сын мой, вы его передадите в другие руки?

– Нет, святой отец, не передам. Думаю, что лучше будет поставить его под контроль нового правительства.

– Вы что искренне полагаете, что африканские продажные чиновники распорядятся им лучше, чем мы, священники?

– Все вы мазаны одним миром, - в сердцах сказал Шеннон.
– Пусть этим вопросом занимаются Ваш епископ и президент. Надеюсь, что Вы друг другу не дадите много украсть.

Потом он встал на колени и смиренно произнёс:

– А теперь, святой отец, мне хочется побыть одному и помолится за покой усопшей. Ведь я её спас -- вырвал из плена кровожадных дикарей.

– Хорошо, сын мой. Я оставлю тебя наедине с её душой, - в тон Шеннону ответил аббат. И добавил тоном, в котором промелькнуло что-то лисье: - Вы давно были на исповеди, сын мой?

– Мой духовник -- отец Алоизий. Я вчера к нему заходил, - нагло соврал Шеннон.

– Очень хорошо, очень хорошо, - разочаровано ответил отец Гийом.

Шеннон прибыл в комендатуру к трём часам и распорядился собрать весь наличный офицерский состав. Первым в его кабинет вошёл доктор Хааг. Он был сильно "под шафэ":

– Слышали, что произошло в монастыре? А ведь Вы могли их спасти. Спасти обеих!
– пьяно заговорил он.

– Кого?
– не понял вопроса Шеннон.

– Мою пациентку Беатрис и Вашу пленницу Изабо!
– выкрикнул доктор.
– Кого же ещё?

– Проспитесь, мой милый, вы -- пьяны. Иначе посажу Вас под арест. Ясно?

– Плевал я на Ваш арест. Я договорился о переводе на должность карантинного врача. Вот -- распоряжение, -доктор положил на стол мятый лист бумаги. На нём был напечатан президентский декрет о учреждении карантинной службы и назначении доктора Хаага на должность её главного инспектора.

– Что же, я Вас больше не держу Арендт. Только на новой должности много не пейте, а то плохо кончите...

– Постараюсь, - пробурчал доктор. В сердцах он стукнул кулаком по столу и сказал: - Неужели Вам их не жалко, полковник?

– Конечно жалко! Очень жалко! Но я держу себя в руках, доктор. Будьте мужчиной, - и прищурившись заглянул Хаагу в его голубые немного на выкате глаза. Тот не выдержал взгляда и сразу стушевался:

– Да, да, Вы правы, полковник. Я что-то совсем раскис!
– Доктор убрал руки в карманы, забрал назначение и робко спросил: - Вы меня отпустите?

– Да, Арендт!
– смягчившись ответил Шеннон.
– Вы всё равно не подходите для военной службы. Идите, работайте на новом месте!

– Спасибо, полковник!

Свидетелями конца сцены оказались все офицеры, которые уже столпились у дверей кабинета в ожидании вызова.

– Входите, господа, - громко позвал их Шеннон.
– Нам надо сделать много важных дел!

В большинстве это были обыкновенные рутинные вопросы, которые всегда имеют место в гарнизонной жизни., особенно, когда сменяется начальство. Шеннон живо реагировал на них, общаясь с офицерами. У него нашлись нужные слова для своих старых бойцов Зинги, Барти, Тимоти. Не были обойдены вниманием Компан, Дженсен и Хейде. Под конец он выложил на стол корочки, выданные ему Лоримером и сказал:

– Я не знаю, что с ним делать. Кому из Вас они больше всего нужны.

Офицеры загалдели и решили, что это Хейде и Дженсен. Поскольку у квартирмейстера уже такие были, он вернул их обратно Шеннону.

– Что же, господа офицеры, - подвёл он итог дискуссии, - я оставлю это удостоверение для Вижейру. Оно ему точно пригодятся. А теперь идите по своим делам и позовите Фортуса Кана.

Ординарец застал своего шефа в скрюченном положении: его горло раздирал едкий кашель. А пол был заляпан сгустками крови. Он подал ему стакан воды, который был выпит залпом.

– Всё в порядке, - прохрипел Шеннон.
– Что-то уж сильно закашлялся.

– Может вызвать врача?

– Не надо, друг мой.

– Вызывали? Я доставил Ваши вещи из отеля. Куда их сложить?

– Их немного. Неси пока сюда...

– Слушаюсь, сэр.

Фортус Кан вышел и вернулся в кабинет со спортивной сумкой и вещевым мешком.

– Это всё?

– Да, сэр?

– Знаешь, зачем я тебя позвал, Фортус?

– Нет.

– Я решил тебя направить к Джойду Куоме.