Псы войны

— Слушай, Конверс, — сказал он искренне, — никакой адвокат-коммунист тебя не спасет. А вот я могу — могу помочь тебе сохранить жизнь. Если захочу.

— Понимаю, — сказал Конверс.

— Расскажи мне о своей жене. Что ты знаешь?

Конверс задумался о Мардж и о том, что можно рассказать Антейлу.

— Она работала в кинотеатре. До этого — на кафедре антропологии Колумбийского университета. Театральное искусство изучала в Нью-Йорке, но это было уже давно.

Антейл снова сел. Покачал головой, сдерживая раздражение:

— Все это мне известно, приятель. Я все знаю о ее ненормальной семейке. Мне нужно, чтобы ты рассказал то, что тебе хочется рассказать о ней.

Психотерапия, подумал Конверс. Однажды ему довелось присутствовать на сеансе групповой психотерапии; другие участники сказали, что он ведет себя холодно и отчужденно. Один даже назвал его «автоматом», и всей группой они пытались заставить его заползти под матрас.

Итак, последние трое суток — это просто обычные калифорнийские дела, продолженные иными средствами. Сплошная конфронтация между освобожденными душами, сплошь вольные ассоциации.

Он напрягся, желая рассказать Антейлу что-то о Мардж и наконец поняв, что это может быть. В эзаленовском стиле [76] .

— Она наполовину ирландка, наполовину еврейка, — сказал Конверс.

Обычно это проходило — шутка имела общеизвестный подтекст. Мардж не на шутку бесилась, когда он говорил это в компании.

— Я пытаюсь обходиться с тобой как с человеком, — разозлился Антейл, — но ты — грязное животное. Погоди, вот закопают тебя по шею в песок перед самым приливом — тогда поумнеешь.

76

По названию местечка Эзален в Биг-Сур, Калифорния, где расположена одна из клиник, основанных Фредериком (Фрицем) С. Перлзом, развивавшим собственную, гуманную методику лечения психических заболеваний.

Конверс поспешил извиниться.

— Я хочу понять, с кем имею дело. То ли она распоследняя сука, которая обманула мужа, сбежала с любовником и теперь наслаждается жизнью. Или она жертва обстоятельств? Кому, как не тебе, ее знать.

В его голосе прозвучало нечто похожее на озабоченность госслужащего при исполнении. Конверс почувствовал, что ему дают возможность выбора. Если он хочет, чтобы она вернулась, Антейл предлагает спасти жену от пытки паяльной лампой. Если жаждет мести, тогда ее малость поджарят.

— Думаю, — сказал Конверс, — что в своей основе она человек высоконравственный.

Антейл мгновение задумчиво смотрел на него, потом расплылся в усмешке:

— Неужели?

— Она наблюдалась у психиатра.

Антейл прикрыл лицо ладонью и расхохотался от души.

— Бог ты мой! — закричал он. Его веселое настроение едва не передалось Конверсу. — Все-таки вы — парочка лопухов. Наверно, просто рехнулись оба. «Наблюдалась у психиатра»! Ну и ну. — Он не сразу успокоился. — Так вот, слушай: если убедишь меня, что мне будет с этого какой-то прок, я позабочусь о вас обоих. Только чтобы никакой самодеятельности.

— Сам как-нибудь выпутаюсь, если припрет.

— Тебя уже приперло по самые гланды, друг мой, тебя и твою чокнутую женушку. Если будешь со мной честным, сможешь выбраться из этой истории целым. Если будешь вилять, дам тебе сдохнуть, пальцем не пошевелю.

— Чего вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы ты помог нам выйти на нее.

— И мне хотелось бы помочь вам, — сказал Конверс. — Но, как я уже объяснил вашим свидетелям, присутствующим здесь, я понятия не имею, где она.

— И я пришел к такому же выводу, — благожелательно сказал Антейл. — А вот мы, пожалуй, уже знаем, где она.

— Тогда почему сами с ней не поговорите?

— Те, с кем она связалась, — очень скверный народ. Когда мы сойдемся с ними, будет не до разговоров. Если увидишь ее, убеди помочь нам — так будет намного лучше для вас обоих.

— С кем еще она связалась? Я думал, она с Рэем Хиксом.

— Знаешь таких, которые называют себя «Те, Кто Есть»?

— Нет, — ответил Конверс.

— Мерзкие типы. Друзья Хикса.

— Не собираюсь острить, но все-таки с чем их есть, «Тех, Кто Есть»? — поинтересовался Конверс.

— Лучше бы не есть их ни с чем, — сказал Антейл. — Это наркоторговцы, педерасты, экстремисты. Подонки общества.

— Что они имеют в виду, так называя себя?

— Не знаю, — сказал Антейл, — и знать не желаю. Ну так что решил — будешь помогать нам или попытаешь удачи на улице?

— Я поговорю с адвокатом, посмотрю, что он посоветует.

— Не выйдет, приятель. Ни с кем ты не поговоришь — я не намерен рисковать. Если хочешь выпутаться из всей этой истории, мы поместим тебя куда-нибудь, где сможем спасти тебя от самого себя. И ты будешь держать язык за зубами.

— Предположим, я уйду? Прямо сейчас.

— Я уже сказал, что тебя ждет.

— Предположим, я все равно уйду.

— Не получится, — сказал Антейл. Впервые за время разговора он, кажется, разозлился по-настоящему.

Конверс решил до конца сохранить иллюзию свободной воли — того, что от нее осталось.

— И куда вы хотите меня отвезти?

— За город. Не слишком далеко.

— Но это нарушение закона.

— Пусть это будет моей заботой. В суде я очень убедителен.

— Ладно, — сказал Конверс.

Антейл вздохнул с явным облегчением:

— Сейчас ты для разнообразия поступил умно. Может быть, умнеешь помаленьку.

— Надеюсь, что так, — ответил Конверс.

— А теперь, пожалуйста, не пугайся, — игриво сказал Антейл. — Я собираюсь пригласить мистера Данскина и мистера Смита.

Он открыл дверь в гостиную и позвал:

— Мистер Данскин! Мистер Смит!

Мистер Данскин и мистер Смит вошли с таким видом, будто им не слишком приятно делать то, что им приходится делать. Антейл повернулся к Конверсу:

— Думаю, вас не надо представлять друг другу.

— Приятно видеть, когда настоящий лузер проигрывает по-крупному, — сказал Конверсу бородатый. Это был мистер Данскин.

— Я только что сказал ему, что он умнеет.

Данскин пожал плечами:

— Кто говорил, что он не умен?

— Собирайтесь в дорогу, ребята, — сказал агент. — Вы знаете, что делать.

— Знаем, — кивнул мистер Данскин.

Антейл хлопнул в ладоши:

— Вот и отлично. За дело.

— Надолго мы едем? — спросил Конверс. — Надо брать какие-то вещи?