Птица, лишенная голоса

Я еще раз переговорила с братом по телефону, который мне дал Ариф. Во время нашей короткой беседы он предложил мне еще какое-то время оставаться под надзором полиции. Я категорически отвергла это предложение. Тогда в качестве альтернативы он предложил пожить вместе с Караном и его людьми, пока он не решит какие-то свои вопросы. Когда я отказалась и от этого, он стал настаивать на варианте с полицией, потому что хотел удостовериться, что я буду в безопасности, пока он занимается своими делами.

Интересно, а знал ли Каран о предложении Ясина? Тогда ему пришлось бы впустить меня в свой дом просто потому, что мой брат попросил об одолжении. Эта начинало бесить. Тем более уже завтра меня выписывали, а Каран с Омером так и не навестили меня. Я расстроенно вздохнула. Арифа тоже давно не было видно. После напряженного разговора с полицией я увидела, каким он может быть на самом деле, и меня это напугало.

Вчера, когда я ела, ко мне подошел Ариф, сказав, что если я уже чувствую себя лучше, то ко мне готова приехать полиция и взять показания. Я тут же согласилась, чуть не подпрыгнув от радости. Ведь до сих пор я не знала подробностей того, что случилось той ночью, и мне хотелось выяснить, кто на меня напал. Наконец-то у меня появился шанс узнать детали, поэтому мне было сложно скрыть волнение.

В течение получаса приехали люди в форме и попросили написать заявление. Я рассказала им, через что прошла в ту ночь. У меня было мало информации об инциденте, поэтому известие, что нападающим мог быть кто-то из моих ближайших родственников, сильно меня подкосило. Я не хотела ворошить прошлое, долгие годы я пыталась его забыть. Если бы я разговаривала с полицией стоя, то тут же рухнула бы навзничь. Я хотела двигаться дальше, не оглядываясь назад.

Я узнала, что у Арифа тоже взяли показания. В ту ночь никто ничего не видел, и, к несчастью, вокруг не было ни одной камеры наблюдения. Полиция сказала, что до сих пор не смогла выйти на след нападающего из-за всех этих неблагоприятных факторов.

Неудачница – наше второе имя.

Двое молодых полицейских внимательно слушали и записывали мои показания. Ариф пристально наблюдал за ними. Он стоял в углу палаты, словно телохранитель, ни на секунду не упуская полицейских из виду. Он и правда был очень высоким и крупным. Из-за суровых черт лица его взгляд выглядел устрашающе. Гладко выбритый подбородок немного смягчал образ, но стоило Арифу нахмурить брови, как он вновь возвращал себе привычный суровый вид. Мой взгляд то и дело обращался к нему, и в какой-то момент я поняла, что Ариф держал смартфон в руках, давал человеку на том конце слышать каждое слово, которое я говорила во время дачи показаний.

Конечно, это могли бы только те двое, которых не было сейчас в палате, но которые хотели знать каждый мой шаг вплоть до того, какую еду я выбрала на обед. Я решила сосредоточиться на разговоре с полицейскими и вернулась к собеседникам, а потом заметила, как один из них с любопытством меня рассматривал.

И что это значит, Ляль?

Я имею в виду, он говорил и смотрел на меня так, словно пытался флиртовать. Я постаралась игнорировать его знаки и вела себя как обычно.

Если ты нравишься мужчинам даже в таком состоянии, у меня просто нет слов.

Тот же полицейский, уже после того, как я закончила свой рассказ, протянул мне визитку и, улыбаясь, произнес:

– Если вам что-то понадобится, то не стесняйтесь, звоните.

Спасибо, конечно, но что мне может от него понадобиться? А если что-то и будет нужно, неужели я захочу это спрашивать у него?

Интересно, если Ариф услышит это, то останется ли в стороне? Конечно же нет. Каким-то непостижимым для меня образом он тут же оказался рядом и, протянув руку, выхватил визитку прямо у меня перед носом.

– НЕЛЬЗЯ, – на октаву выше, чем обычно, произнес он.

– А тебе какое дело, тебя спрашивали? – спросил полицейский, и, кажется, его ответ еще больше разозлил Арифа.

Ариф с вызовом взглянул на полицейского, тот ответил ему тем же. А в это время кто-то кричал из динамиков смартфона. Я переводила взгляд с Арифа на полицейского, а потом на телефон, словно наблюдала за теннисным матчем.

Вижу, тебе весело, Ляль.

– Просто делай свою работу, мелкий чиновник! – выкрикнул Ариф с нажимом.

Мелкий чиновник? Забавные вы, конечно, ребята.

Этот самый чиновник в долгу не остался и тут же ответил:

– Я тебя, что ли, должен спрашивать, как делать мою работу?

Ситуация могла вот-вот выйти из-под контроля, и я решила вмешаться.

Если тебя не затруднит это сделать.

– Господин полицейский, спасибо за заботу. Как видите, в этом нет необходимости; если мне что-то понадобится, Ариф рядом, он обо всем позаботится. Хорошего вам дня и легкой службы, – протараторила я.

И Арифу, и полицейскому передалось мое волнение, потому они не стали разбираться дальше. В конце концов, это я здесь была пострадавшей. Им должно быть стыдно за такое поведение.

Когда полицейский понял, что ему здесь больше ничего не светит, то просто кивнул и вышел из палаты вместе со своим коллегой. Но, уходя, он не забыл окинуть Арифа презрительным взглядом. Даже я ощутила напряжение между этими двумя, но на Арифа, похоже, взгляд полицейского никак не подействовал. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а потом повернулась к Арифу.

– Ты что вообще такое делаешь? Зачем препираться с полицейским? – осуждающе спросила я.

Этот сумасшедший придурок понятия не имел, на сколько месяцев его могут арестовать только за одну эту визитку.

А ты как будто прикипела к нему, Ляль.

Ариф сделал вид, что не услышал меня, и вместо этого приложил смартфон к уху.

Дурак он, что ли? Горбатого могила исправит.

Ну давай, иди на рожон, еще ударь кого-нибудь. ИДИОТ.

Пытаясь не встречаться со мной взглядом, Ариф пару раз бросил кому-то в трубке короткое «без проблем», а потом вышел из палаты. Серьезно, он злился на меня из-за того, что я пыталась помочь ему не ввязываться в проблемы?

Вечно вокруг нас одни дураки.

После этого я больше не видела Арифа. Обычно он по пятьдесят раз на дню спрашивал меня «как дела?», но после показаний полиции ни разу меня не навестил. Мы с ним мало разговаривали и до этого, но его отсутствие еще больше усилило чувство одиночества. Во мне нарастало бессилие, как тогда, когда я месяцами не могла поговорить ни с единой живой душой. Поэтому меня радовало даже простое приветствие.

И вот сейчас это первый раз, когда я вновь увидела Арифа после той ссоры. Постучавшись, он вошел в палату. Скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз.