Птицы

Когда они прошли весь Гротвей и оказались на пустыре, а вдали уже замерцали редкие огоньки Горри, Финч не выдержал:

— Мадам, пожалуйста, не отбирайте наши воспоминания, — попросил он.

Мадам Клара медленно повернула к нему голову.

— С чего бы, скажи на милость, мне этого не делать?

В ее голосе звучали насмешливые нотки, но мальчик был так испуган, что не заметил их. Арабелла же просто брела с грустным видом, глядя себе под ноги.

— Мы никому ничего не расскажем, — клятвенно заверил Финч. — Честно-пречестно!

Мадам Клара молчала и просто катила коляску по пустырю. А мальчик решил не сдаваться:

— И вообще, это несправедливо!

— Несправедливо, ты говоришь? — проворчала мадам Клара.

— Да! — с вызовом сказал Финч. — Вы бы точно не хотели, чтобы вам стерли воспоминания!

Она покачала головой и отвернулась.

— Уж поверь, я бы предпочла забыть многое.

Финч явственно разобрал в ее голосе застарелую тоску.

— Что вы слышали? — спросила мадам Клара.

Дети стыдливо молчали.

«Ну вот, началось!» — с тревогой подумал Финч.

— Что вы слышали? — чуть громче и гораздо жестче повторила мадам Клара. — Неужели вся твоя храбрость, Финч из двенадцатой квартиры, иссякла?

Финч осмелился ответить:

— Мы слышали, как вы просили мадам Воррту помочь вам. Помочь убедить кого-то, какого-то мальчишку, чтобы он передумал. Только мы не поняли, что это за мальчишка…

— О, он давно вырос, — с показным безразличием ответила няня. — Но для родителей, нянь и учителей дети навсегда останутся детьми. Поэтому он навсегда останется для меня мальчишкой, тем, о ком я, не смыкая глаз, заботилась когда-то. Приглядывала, чтобы он не превратился однажды… в своего дядю. Но он превратился.

Финч поглядел на нее. Все, что он только что услышал, походило на жалобу. Конечно, если бы мадам Клара в принципе умела жаловаться. Она была непреклонной и непримиримой. А еще очень сильной. Но она будто бы и сама не заметила, как на свободу вырвалось признание, полное сожалений, явно копившихся в ней долгое время. Быть может, она считала, что это не худшие момент и место для подобных признаний — тихий вечер на заснеженном пустыре. Кто знает…

— И вот мы идем домой, а вы просите меня не отбирать у вас воспоминания, — сказала она. — И это после всего, что вы видели. После всего, что услышали. Я не слишком переживаю о том, что вы проболтаетесь, ведь вам, скорее всего, никто не поверит. Я больше опасаюсь последствий ваших действий и решений, основанных на том, что вы увидели и услышали.

— Что вы имеете в виду? — удивился Финч.

— Вы очень опасные существа, — сказала мадам Клара. — Дети… Обладая неуемной фантазией и бесконечным запасом энергии, и при этом часто не представляя себе последствий, вы способны на ужасные, роковые поступки.

— Ничего подобного! — воскликнул Финч. Лично он не представлял себя совершающим какие-то ужасные, роковые поступки. Он что, жулик какой-то? У него даже нет бархатной черной маски с прорезью для глаз!

— Хорошо. Я поясню, — сказала няня. — Я так понимаю, вы продолжаете искать пропавшего мистера Фергина. И весь этот утренний спектакль с гремлинами — тоже ваших рук дело.

— А откуда вы знаете, что мы ищем дедушку? — удивился Финч. — И вообще что он пропал?

— Ты сам мне рассказал.

Финч негодующе засопел:

— Это было перед тем, как вы забрали мои воспоминания? Я что, совсем тогда был спятившим, чтобы вам все рассказывать, и… и вы меня не остановили?

— Ну, как видишь… Так чего вы намеревались добиться, устроив всю эту возню с гремоловами?

— Не скажу, вы… — храбро начал Финч, намереваясь выдать «Вы и так знаете слишком много!», но тут же, как на духу, сказал правду:

— Перед исчезновением к дедушке приходил Человек в черном. Мы подумали, что он как-то связан с тем, что дедушка пропал, и хотели узнать его имя — прочитать в книге учета посетителей дома миссис Поуп.

— И вы для этого все это устроили? — Мадам Клара на миг даже остановилась от удивления, а затем снова продолжила путь через пустырь.

— Я так погляжу, вы не ищете легких путей, — сказала она. — Ведь все можно было сделать намного проще.

— Как это? — спросил Финч.

— На вашем месте я просто попросила бы миссис Поуп показать вам это имя в книге, — сказала мадам Клара. — Будь я тобой, Финч из двенадцатой квартиры, я дождалась бы, когда придет мистер Дьюи, подошла к стойке и сказала бы, что дедушка просил отправить письмо. И передала бы мистеру Дьюи пустой конверт, на котором заблаговременно очень неразборчиво написала бы какое-нибудь имя. Конечно же, он сразу попросил бы уточнить имя получателя, и вот тогда я сказала бы, что могла бы переписать имя из книги учета посетителей. Возможно, в обычное время миссис Поуп и спорила бы, но в присутствии почтальона, я уверена, она не стала бы. Да и зачем? Это ведь просто имя. Которое, по ее мнению, вы и так должны знать. Нужно было просто поизобретательнее соврать, а не устраивать целый… я даже не знаю, как это назвать.

Финч и Арабелла мрачно переглянулись. Действительно, более простой способ им и в голову не пришел. Они даже не задумались о возможности просто спросить у консьержки нужное им имя.

— Так к чему я это веду, — продолжила мадам Клара. — Вы сымитировали нашествие гремлинов, перевернули все в нашем доме кверху дном, обманули взрослых. Подделали следы и отыскали где-то дохлого гремлина… При этом вы не учли, что любой из вас мог задохнуться, надышавшись газом. Что случилось бы, если бы кто-то из вас умер? Отчего вы опустили ваши лица? Эй, Финч из двенадцатой квартиры! Почему молчишь? Что бы ты испытывал, если бы твоя подружка из-за тебя задохнулась? Что бы испытывали твой дедушка или ее мама? Это и есть роковые, ужасные поступки без оглядки на возможные последствия. В случае удачи вы, вероятно, ощущаете себя самыми настоящими храбрецами и героями, но в случае провала это была бы трагедия. Ты спрашиваешь, почему я тебя не остановила, не отговорила и вообще ничего не предприняла? Да потому, что я знаю: детей невозможно остановить, если они что-то задумали. Даже клетка их не удержит. Я знаю, что ты добрый мальчик, у тебя большое сердце, и ты намеренно никогда бы никому не навредил. Поэтому я могу лишь предупредить тебя. А уже ты, зная о том, что от тебя, возможно, зависит жизнь этой девочки или еще кого-то, вроде той же мисс Кнауэ, будешь осмотрительнее.

— Того мальчишку вы тоже предупреждали? — пробурчал Финч и сразу же почувствовал, что, кажется, перегнул палку.

Но мадам Клара выглядела всего лишь грустной. Она не собиралась кричать на него или отчитывать.

— Напротив, — сказала она глухо. — Я пыталась быть строгой воспитательницей. Няней, которая следит за каждым шагом ребенка. Я не позволяла ему и на дюйм отступить от заданий, занятий, расписаний. Так, мне казалось, я уберегу его от ошибок, от непоправимых вещей, от разочарований, которые извратят его душу. А еще, — она презрительно поморщилась, — я ему втолковывала: «Ты не должен забывать о вежливости, почтительности, манерах»… Вежливость, вежливость, вежливость, будь она неладна. Я добилась своего — могу собой гордиться: воспитала вежливого, почтительного убийцу. И теперь я понимаю, что нужно было поступать по-другому. Не пытаться уберечь его от всего… Он был таким хорошим. Он был моей надеждой. Горечь очерствила его сердце. Утрата ожесточила его разум. Он не понимает, что делает, и пожалеет о своих поступках. Но будет слишком поздно.

— Вы пытались сделать так, чтобы не было слишком поздно? — спросил Финч. Арабелла просто слушала, не осмеливаясь встревать.

— И я совершила ошибку.

Финч не поверил ушам. На его памяти это был первый взрослый, который признался в том, что ошибся.

— А теперь скажи мне, Финч из двенадцатой квартиры, — Няня поглядела на него строго-строго. — Зачем вы вообще за мной увязались?

— Мы… — Финч бросил неуверенный взгляд на Арабеллу в поисках поддержки, но та испуганно молчала. — Мы просто подумали, что вы слишком часто стали гулять с ребенком, и что это неспроста, вот и решили…