Пуанта

— Точно? Тебя не принуждали?

— Конечно нет! Он никогда этого не делал!

— Потому что необходимости не было?

Опять подкол. На этот раз я его пинаю, Богдан уворачивается, но тихо посмеивается, хотя больше и не шутит.

— Ладно-ладно, понял! Успокойся!

— Так что?

— Зачем мне ему звонить в таком случае?

— Ты разве здесь не для того, чтобы держать меня от него за километр?

— Я здесь для того, чтобы все было по твоей воле. Ты сама этого хотела.

— Уверенно говоришь.

— Настолько, что мы между собой даже поспорили. Ох, как давно я не спорил, что кому-то перепадет…

Оскорбленно открываю рот, но не нахожусь, что ответить, поэтому только закатываю глаза и меняю вектор разговора.

— Так чем все кончилось?

— О. Все ровно. Мы с Лив разыграли небольшую сценку, и она развела их всех на мобильники. Программа стоит, Эрик уже нашел то, что нам нужно.

— Оперативно.

— Да это было просто, у чувака никакой защиты, и он вообще все в открытую обсуждал. Ну как, почти в открытую…Угадаешь кто?

— Не хочу сейчас играть.

— Понимаю. Устала, — уже снова замахиваюсь для очередной оплеухи, но брат опережает, — Это кадровик.

— Серьезно?

— Ага. Воровал бабки через левые контракты.

— И много так можно украсть?

— Достаточно, чтобы хватило на тачку и квартиру в центре.

— Ого…

— Вот-вот. Думаю, что завтра вечером уже будет отчет, и ты сможешь отдать его своему единственному сексу.

Я бы непременно его ударила, но тут до меня дошло — время то кончилось. Опускаю глаза на свои руки и хмурюсь, кивая. Не хочу, чтобы он видел, что я на самом деле не рада, а скрыть не могу — Богдан сразу это замечает.

— Слушай, если хочешь, я могу потянуть время…

— Что? Зачем?

— А ты хочешь уезжать?

Вопрос ставит в тупик. Нет, но еще больше я не хочу, чтобы об этом кто-то знал, поэтому лихо выкручиваюсь.

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Просто теперь все будет иначе, и…сейчас самое сложное начнется. Надо договариваться насчет опеки и все такое…

— Ты все таки внесла его в свидетельство?

— Да… — жму плечами, — Забрала два дня назад.

— Он знает?

— Да, я ему говорила. Он прав, Богдан, эта черточка…как приговор, понимаешь? Все вечно тыкают ей прямо в лицо! Не хочу, чтобы Август думал, что он какой-то не такой.

— Ты сделала это для Августа?

— На что ты намекаешь?!

— Я имел ввиду…только для Августа?

Боже…ну за что?! Я не хочу отвечать на такие вопросы, отворачиваюсь, и тогда Богдан окончательно смягчается и сжимает мою руку.

— Мел, послушай…если ты хочешь дать вам шанс, тебя поймут. Ты же любишь его…

— Хватит.

— Я серьезно…

— Я тоже! Хватит! — психую, вырываюсь и резко встаю, но потом останавливаюсь и шепчу, — Как ты не понимаешь? Разницы нет.

— В смысле нет?

— В прямом! Мои чувства только мое дело! Они не взаимны!

— Бред…все видят, как он тебя смотрит!

— Он думал, что я умерла, а через два дня трахнул Ли. Мы оба это знаем, она сама призналась!

— Но ты же жива…

— И что это меняет?!

— Не знаю… — тихо отвечает Богдан, мотая головой, — Я просто не знаю, что сказать…

— Ничего. Не надо ничего говорить. Завтра я отдам ему отчет, договоримся по сыну, а потом мы с Августом уедем домой. Я все сказала!

***

Забавная вещь — слово. Мы говорим что-то, чего на самом деле не имеем ввиду, или что-то, что не сможем исполнить. Когда на следующий день я захожу в его кабинет, сразу отмечаю, что взгляд Александровского холоднее льда и напрягаюсь, пусть и делаю вид, что ничего не вижу.

— Можно?

— Да, заходи.

Говорит спокойно, расслабленно откидывается на спинку своего кресла, слегка в нем покачивается. Макс за мной наблюдает с интересом, пусть и не дает ни одного знака или намека на ночь, которую мы провели вместе. Плевать, я на самом деле просто побыстрее хочу развязаться, может поэтому и не замечаю очередной хорошо расставленной ловушки?

— В общем, мы нашли твою крысу. Это кадровик, вот доказательства.

Кидаю на стол папку, сама присаживаюсь на стул и смотрю точно на него, подмечая следующее: Макс как-то слишком лениво заглядывает в документы, которые ему словно и не особо важны, потом также спокойно их убирает и кивает.

— Я почитаю, спасибо.

Немного теряюсь, хмурюсь, но решаю не тянуть кота за всякие места, продолжаю.

— Хорошо. Значит…эм…Вот и все? Работа закончена, с Августом ты сблизился за это время, пора и честь знать. Я отпущу своих, пока побуду здесь, чтобы мы спокойно обо всем поговорили, а через недельку примерно, мы уедем обратно. Сразу говорю…

— Остановись.

— В смысле?

— В прямом. Не продолжай, это не имеет никакого значения.

— Что именно?

— Твой шикарный план. Ты остаешься в Москве вместе с нашим сыном.

Глава 10. Искусство войны

Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны воины, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает.

«Искусство войны» — Сунь-цзы

Амелия; 23

Я захожу в квартиру и ожидаемо слышу ругань, веселый смех и нарекания Эммы.

— …Прекратите сейчас же, я вас выгоню! А ты! Богдан, клянусь Богом, если ты сейчас не перестанешь ржать, ты очень об этом пожалеешь!

— О, смотри, Август, она похожа на зажигательный салют. Никогда не любил ее больше…

Август хихикает, потом звучит громкий треск и звон, а за ним его неловкое:

— Ой.

— Не шевелись! — театрально отважно выкрикивает брат, — Это отравленные стекла! Мистер-Зло, разработал специальную формулу, чтобы захватить мир с помощью этих странных тарелок! Ты рассекретил его план, Август Бонд! Твоя работа закончена! Остальное оставим профессионалам! Эмма!

Прижимаюсь головой к стальной двери. Из кухни раздается ее злобное шипение, проклятия так и сыпятся в сторону брата, а Лив с Эриком посмеиваются. Август не понимает, конечно же, почему: она его материт так, как умеет только Эмма, не произнося ни одного плохого слова. И это забавно, правда, так тепло и по-семейному, но мне сейчас не до этого. В этот момент я понимаю, что, наверно, такое слышу в последний раз. Все кончено.

— Вы слышали?! — Богдан перебивает остальных, — Кажется ключи звенели? Неужели это наша мама пришла, а?