Пуанта

Резко выдыхаю, вытирая слезы, так как слышу — мой маленький мир уже слезает со стула, чтобы проверить. Не хочу, чтобы он видел меня такой, поэтому закрываю дверь, беру себя в руки и когда оборачиваюсь, улыбаюсь во все тридцать два зуба.

— Август!

— Мамочка!

Он подбегает и врезается в меня, кое как обнимая. Из-за пухлого костюма, ему рук совсем не хватает, но он этого, кажется, совсем не замечает. Поднимает на меня глаза, улыбается, показывая отчетливые, мои любимые ямочки, и шепчет.

— Хорошо, что ты пришла. Мы ужинаем! А папа придет?

— Эм…он сегодня не может, — тихо отвечаю, поглаживая его по волосам, и сразу вижу, как в его глазах что-то тухнет, — Не расстраивайся, у меня для тебя шикарные новости. Дай только раздеться, ладно?

Воодушевлен и заинтригован. Август тут же отстраняется, теребя в руках ту самую кисточку, которую наконец получил в подарок, конечно же от Эммы, так как Богда опять все на свете забыл. Ждет. Он пристально следит, как я снимаю дешевенький пиджак и старые, страшные туфли, кусает губу.

— Пойдем.

— Что за новости?

— Сейчас расскажу, ты слишком нетерпелив.

— Это с папой связано?

— Да…с ним.

Попадая в гостиную, я сразу встречаюсь взглядом с Богданом. Он молчит, слегка улыбается, но прячет свое веселье за сжатыми в замок руками, остальные так меня не балуют. Конечно, это же веселая и интересная история — мое очередное грехопадение.

— И что же за новости, связанные с его отцом? — протягивает Лив, я мнусь пару мгновений, потому что не хочу это произносить.

Как только скажу — назад пути не будет. Моя старая жизнь кончится раз и навсегда, и все снова вернется на пять лет в обратной перемотке. Но у меня нет выбора…На этот раз его действительно нет. Смотрю на Августа. Он так хочет услышать что-то хорошее. Его отец для него стал почти идолом, героем. Я вижу, как он него смотрит, как повторяет за ним, как пытается даже вилку держать похоже. Он ему слишком нравится, он слишком ему интересен, он ему слишком «слишком».

«Да…у меня действительно нет выбора…» — ведь разбить сердце своему ребенку для меня самый страшный кошмар.

— Твой папа предложил мне кое что, точнее попросил об одолжении.

— О каком, мамочка?

— Он…он хочет слетать на Сицилию. Там когда-то жила семья твоей бабушки, и Макс считает это место своим вторым домом. Он очень хочет показать тебе его, и я сказала, что спрошу твоего мнение и…

— Мы поедем в Италию!

Август моментально загорается, расширяет глаза, улыбается. Черт, его счастье настолько осязаемо, что я, кажется, могу до него дотронуться.

— Я хочу! Я очень хочу с папой в Италию! Мам, поедем? Пожалуйста! Давай поедем!

— Да…мы поедем в Италию. Пойду переоденусь, приму душ и позвоню ему, ладно?

— Дядя Богдан! — Август будто меня и не слышит, подскакивая к брату, — Ты слышал?! Мы едем в Италию!

— Слышал, приятель, я ж прямо тут сидел…

Богдан бросает на меня взгляд, но я сразу разрываю его и разворачиваюсь в сторону комнаты, потому что чувствую — сейчас разрыдаюсь. А мне нельзя. Никто не должен знать…и лишь в душе под напором горячей воды, я позволяю себе вылить все, чем меня в очередной раз наградил этот ублюдок…

Примерно тремя часами ранее

Мы сидим в тишине настолько гробовой, что я слышу даже через толстые двери, как у «законной» помощницы Александровского звонит ее новенький айфон. Пытаюсь изо всех сил понять, это шутка? Прикол? Может быть будет какое-то продолжение? Вдруг я не так его поняла? — это то, во что я особенно сильно верю. Ну не хочется мне начинать полноценные, военные действия, поэтому я смеюсь. Он молчит, продолжает спокойно на меня смотреть, а я смеюсь — знаю, что уловка, это единственный способ вытащить больше вводных данных. Но нет. Он на нее не ведется, лишь слегка наклоняя голову на бок, Макс продолжает за мной наблюдать.

— Это шутка такая? Потому что если да, то не смешно.

— Я то знаю, и ты знаешь. Закончили с фальшивыми представлениями?

— Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? — тихо спрашиваю, но он лишь слегка усмехается уголком губ и кивает, — Зачем ты все усложняешь?

— Я ничего не усложняю. Ты просто остаешься здесь. Со мной. Вы оба остаётесь со мной.

Вижу, что это не подкол, не развод и не шутка — действительно так, пусть я и до последнего надеялась, а может просто прикрывалась, не желая сталкиваться с реальностью? Ха. Зря. Надо избавиться от этой глупой привычки — надеяться на лучшее. С ним точно.

Снимаю свои жутко неудобные очки, от которых болит голова, потираю глаза, а потом резко встаю и возвращаю их на место.

— Я звоню отцу.

Не успеваю и шага сделать, как мне в спину летит предупреждение.

— На твоем месте я бы не спешил этого делать.

— Да ну? Меня за дверью ждет охрана?

— Думаешь это необходимо?

— Ну…ты же снова меня похищаешь, я правильно понимаю? Заберешь телефон? Скрутишь? Или накачаешь хлороформом? Что будет на этот раз?

— Ничего, — с легкой усмешкой отвечает, а я смотрю на свой телефон, потом на него и жму плечами.

— Заберешь телефон?

— Нет.

— Тогда я звоню отцу, и мы уезжаем.

— Я сказал, что ничего не сделаю из вышеперечисленного, но раньше этого сказал: ты остаешься.

— Кроме как силой, ты меня здесь не удержишь.

— А вот это не совсем так… — Макс отодвигает верхний ящик стола, а потом швыряет толстую папку на стол и отклоняется назад.

Молчит, смотрит на меня, пока я смотрю на странного вида ядерную бомбу, а я знаю, что это именно она. Нутром чувствую, как и липкий страх, который медленно, но верно, скручивает внутренности.

— Что это?

— Присядь и ознакомься, дорогая. Спорю на что угодно, после увиденного, мне не нужно будет прибегать ни к одной твоей живой фантазии. Ты останешься здесь по своей воле.

Я не хочу даже касаться этой папки, поэтому притворяюсь, что мне плевать. Просто подхожу, срываю ее с места и резко открываю с ухмылкой, но то, что я там вижу стирает все. Из меня как будто душа схлынывает, и я медленно опускаюсь на стул, вчитываясь с большей потугой. Сейчас мне это дается сложно. Каждое слово, как будто написано на каком-то языке, который я вроде и знаю, а при этом еле понимаю. Даже не замечаю, как Макс поднимается с места и обходит меня сзади, кладя руку на нижнюю челюсть. Отрывает меня…