Пуанта
Шрифт:
— Он над ними издевался…
— Да ну? Макс был слабым, он сделал его сильнее. Он вел себя, как дурак, он научил его правильно держаться. Он взрывался от каждого слова? Петр дал ему возможность быть целым и получить броню.
— Броню?
— Чтобы никто и никогда не смог тебя задеть. Чтобы никто не мог тыкнуть носом в твое собственное дерьмо, чтобы никто не знал твои слабые места — он научил его держать все свои эмоции под контролем тогда, когда это особенно нужно. А то, что было между ним и Марией…что ж. Теперь ты понимаешь, что бывает, когда
Молчу, чтобы не провоцировать, и тогда Ксения снова расслабляется и опускается на спинку кресла, даже вздыхает.
— Тот вечер в его доме я никогда не забуду. Бедный Петр…у него было столько переживаний. Он так напился тогда…
— Почему?
— Ну теперь я подозреваю, что из-за очередного скандала с Марией. Она ведь как? Вела себя глупо. Он, точно слепой котенок, тыркался, пытался что-то исправить, пытался найти компромиссы, а она его резала. Она ведь его убивала своей близорукостью…
— И ты воспользовалась ситуацией?
— Почему нет? Он жалел, что у него не получается наладить отношения с детьми. Он просто этого не умел, его никто не научил быть отцом. Его папаша уж точно не был отцом никогда — одни приказы и вечные побои. Мария вертела носом. Она не помогала ему, а только закапывала глубже. Да простит меня Макс, но глупая у него мать. Я рада, что она жива, конечно, но она дура набитая. Ее мужчина нуждался в ней, а она думала только о каких-то своих обидах…
Опускаю глаза, но руку Макса нет. Сжимаю ее больше, потом смотрю на нее и спрашиваю.
— Как ты смогла его подтолкнуть к Ли? Он не ведомый.
— Ты права, но это смотря с какой стороны посмотреть. Петр только кажется сильным и стальным, всем из себя таким серьезным, но по факту внутри его раковины один сплошной мякиш и неуверенность в себе. Столько сожалений…
Усмехается, после сразу закатывает глаза.
— Я заметила, что он постоянно касается клавиатуры, и мне стало любопытно. Что он там прячет? Тогда я его как бы случайно облила, а когда он ушел, я…
— Утолила любопытство.
— Точно. Какого же было мое удивление, когда я увидела там фотографию девушки, а как меня удивило, когда я эту девушку узнала. Она была безумно похожа на твою сестру…
«Мама…»
— А дальше дело техники. Я просто показала ему фотографию Лилианы с показа белья, потом один разговор с ней, и все.
— Он даже не знал…
— Нет. Потом мне оставалось просто подтолкнуть его, как Макса, в нужном направлении. Я просто сказала ему, что какой смысл останавливаться? Макс все равно его ненавидит, так хоть он удовольствие получит за столько то лет.
— Этого бы не было достаточно.
— Ты права.
— Что ты еще сказала?
— Правду. Что Макс откладывает деньги на свой бизнес, чтобы выйти из под контроля отца. Там его уже остановить ничего не могло — он хотел его наказать. Петр так старался
защитить своих детей, что как безумный реагировал на всех их попытки обрести самостоятельность. Он боялся, что их ранят, как его. Думаешь почему он закрыл Матвея?Я знаю почему. Но никогда об этом никому не говорила, зато теперь могу…
— Потому что он любил его больше всех.
— Точно. Матвей был таким…маленьким, когда он родился. Мария же его не доносила и…
— И он боялся за него.
— Просто панически. Он думал, что ему обязательно навредят, поэтому не отправил его в школу, поэтому всегда держал при себе, а после аварии вовсе закрыл. Это патология…
Знаю. Я это знаю, но не говорю в слух, потому что вдруг осознаю, что она на самом деле сделала и повышаю голос.
— И ты это называешь любовью?! Ты столкнула их лбами! Макс и Петра Геннадьевича! Если бы не ты…
— А ты думала, что я позволю себя так унизить безнаказанно?! — тоже повышает голос она, — Он отменил нашу свадьбу из-за какой-то дешевки! Все вокруг это знали! Он меня унизил!
— Вряд ли он этого хотел! Макс о тебе всегда с уважением говорил!
— О да! Как это мило! Макс говорил обо мне с уважением всем своим шлюхам!
— Только что ты говорила, что ты понимаешь «правила игры», а выходит это обычная, бабская ревность?! Ты сама трахалась со всеми подряд!
— Полегче!
— А что?! У тебя не было романов?!
— Были! Но это другое!
— Черта с два! То есть тебе можно, а ему нет?! Так получается?! Что за двойные стандарты?!
— Не удивлена, что шлюха защищает…
— Ты сама виновата, — тихо, но серьезно говорю, глядя ей в глаза, — Ты пришла к нему и сказала: я не против измен, я поддерживаю свободные отношения. Но потом тебя задело то, что он влюбляется в кого-то другого. Та девчонка в школе, Лилиана, я…Ты нас ненавидишь за это, хотя сама не видишь дальше своего носа!
— И чего же я не вижу?!
— Того, что Макс на самом деле верный, и он тоже хочет этой верности. Он хочет обычных, нормальных отношений.
Думаю, что она сейчас заржет. Ну конечно — как наивно, да? Но я же права. Это правда. Как и любой другой человек, как тот же самый Петр Геннадьевич, если копнуть глубже, Макс хочет обычной семьи, где ты можешь расслабиться и довериться. Поэтому я сжимаю его руку сильнее, а Ксению взрывает.
— Ты не видишь сути! — бешено орет, размахивая руками и пистолетом, — Ты думаешь, что я просто ревнивая дура?!
Да!
— …Но это не так! Он получил по заслугам за то, что унизил меня! Если бы он дальше просто молча трахался…
— Ты отняла у него отца! Это не любовь!
— Его отец сам отлично с этим справлялся!
— Да, но ты сделала их отношения невозможными! Как ты могла?! Если ты любишь, как?! Однажды, Петр Геннадьевич нашел бы в себе силы и объяснил, а теперь…
— Он получил по заслугам!
— В чем твоя проблема?! У тебя за столько лет не было кого-то, кого ты могла полюбить?! И кто полюбил бы тебя в ответ?!