Публичное одиночество

Зайдите в монастыри – в Дунилово, в Дивеево, в Сретенский монастырь в Москве – это рай на земле. И не потому, что там все время кто-то метет (хотя там все время кто-то метет), а потому что там у людей другая направленность мыслей, другая духовная наполненность. Я не предлагаю превратить страну в монастырь, но предлагаю поучиться у монастырей сосредоточенности на своем месте, концентрации на том, где ты живешь, что ты делаешь. Это и есть культура в самом высоком, сакральном смысле.

На мой взгляд, в России должна быть создана серьезная институция, которая разработает государственную систему уборки страны так, как советская власть разрабатывала строительство БАМа или работу пионерской организации. Или как сегодня собирают молодежь на Селигере. Хватает же сил организовать, создать определенную ауру, пригласить президента, премьер-министра, осветить все это в СМИ. Значит, механизм существует. Только, к сожалению, мы всегда делаем что-нибудь хорошее в одном экземпляре – экспериментальный автомобиль, опытный станок. Осталось научиться, чтобы все лучшее множилось в тысячах экземпляров и служило Отечеству, примиряя нас друг с другом и собственной землей. (I, 141)

ОБЩЕНИЕ

Пустое общение

(2006)

Вопрос: Что Вас в жизни тяготит и раздражает?

Пустое общение. Иногда его нельзя избежать.

Но, к счастью, я уже давно сам выбираю, что мне делать, с кем разговаривать, что снимать, где сниматься… (I, 124)

ОБЩЕСТВЕННОСТЬ

(2011)

Интервьюер: За последние полгода общественность ссорилась с Вами трижды: из-за налога со всей записывающей техники, из-за «мигалки» и из-за строительства в Козихинском переулке. Почему Вы все время попадаете под раздачу?

Все это совершеннейшая ложь и подтасовка.

Вы говорите «однопроцентный налог»… Во-первых, это не налог, а сбор. Во-вторых, лично я к его возникновению не имею ни малейшего отношения. Я никогда не предлагал его и вообще никакого понятия о нем раньше не имел. Но это закон, по которому живет весь мир, кроме Кубы и Белоруссии. У нас этот закон принят Думой, утвержден правительством. После чего был объявлен конкурс – кто его выиграет, тот и будет этим заниматься. Выиграла компания, одним из учредителей которой был я. Общим собранием меня избрали ее президентом. Все.

Козихинский? Девять лет мы пробивали возможность наше аварийное здание наконец сломать, чтобы построить новое. Я переселял людей из комнаты в комнату, потому что с каждым днем все опаснее и опаснее было в этих комнатах пребывать. Есть документы, фотографии, в каком состоянии находился наш дом. Кроме того, это никакое не историческое здание. Оно старое, но исторической ценности никогда не представляло. Повторяю, девять лет мы собирали документы, и только благодаря «пристрастному» ко мне отношению супруги Лужкова мы не могли начать работу, потому что нам все время присылали новые и новые поправки. А вокруг нас, между тем, вовсю кипела работа: строились новые дома, вбивались в землю сваи, рычали бетономешалки. Но мы терпели, потому что понимали: люди строятся. Возникает вопрос: «Почему же тогда, когда все это начиналось, ни у одной суки не возникло мысли начать борьбу «за облик Москвы»? И только тогда, когда мы, собрав все документы, все сделав по закону, стали работать, начался этот истерический лживый вой. Но неужели Вы думаете, что если хоть что-то в наших документах было бы нечисто, при той энергии, с которой нас пытались мочить, эта стройка не была бы остановлена? Но придраться ни к чему нельзя. Мы делали все по закону, соблюдая все технические нормы под надзором профессиональных строителей.

«Мигалка»? Ну что «мигалка» – я, что ли, сам ее себе повесил? Вот снял я ее сам. Снял, когда понял, что не могу возглавлять Общественный совет Министерства обороны, не будучи согласным с тем, какая политика этим министерством ведется… Это заставило меня уйти с поста, написать письмо и сдать «мигалку» и удостоверение. Как же это было оценено моими «критиками»? Всеобщее ликование: у Михалкова наконец отняли «мигалку»! Друзья, искренне скажу: я был бы бесконечно счастлив и был бы готов каждый день читать про себя гадости, если бы вопрос, есть у Михалкова «мигалка» или нет, действительно стал главной проблемой русского народа. Не хочу ставить моих оппонентов в неловкое положение, поэтому не буду спрашивать, насколько лучше стало на дорогах без «мигалки» Михалкова… (II, 69)

ОБЩЕСТВО

(1998)

Многое в сегодняшнем обществе напоминает поведение запойного алкаша, который косеет уже от вида бутылки с бормотухой. Люди опьянены ощущением безнаказанности, вседозволенности, когда в кайф написать мерзость о президенте, публично нахамить ему и не получить сдачи.

Но ты же, мразь, выбирал этого главу государства, не хотел другого! Что ж теперь его дерьмом обливать?

Конечно, проще стоять в стороне и грязью кидаться, чем вместе искать выход из болота. Наше общество, увы, тяжело болеет, принцип «чем хуже, тем лучше» становится нормой. В людях словно что-то надломилось, они не выдерживают долговременных нагрузок.

Яркий пример: русский мужик не в состоянии выпить два стакана водки, чтобы потом не нести ахинею и не падать облеванным в умывальник!

Где это видано? (I, 71)

Общественная палата

(2005)

Мы всегда оказываемся в ситуации, когда-то сформулированной Виктором Степановичем Черномырдиным: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

То есть у нас может появиться новая организация, которая имеет перед собой очень благородные цели, но, постепенно внедряясь и общаясь с другими организациями, официальными, бюрократическими и так далее, она может в результате стать придатком какого-то бесформенного целого, которое в общем даже и не целое, а разрозненные части отдельных элементов. (VIII, 2)

ОДЕССА

(2011)

Я хочу снимать кино в Одессе…

Моим первым фильмом был «Свой среди чужих, чужой среди своих», а вторым – «Раба любви», которую я снимал здесь. И на этих двух крыльях я начал свой путь в кинематографе.

Одесса – потрясающий город с потрясающими людьми. Наверное, жить здесь труднее, чем приехать на несколько дней, потому что тебе показывают лучшее, и ты напитываешься впечатлениями, а люди, которые здесь живут, знают проблемы, и то, и се, и пятое, и десятое… Есть такой анекдот: умер человек и стал думать, куда ему деваться, в ад или в рай, ему сказали: «Ну посмотри там-сям». Он наведался в ад, а там все нормально – деньги есть, тусовки, наливают. Он выбрал ад. И его сразу в котел, смолу заливают. А он говорит: «Минуточку, вы что делаете?», а ему отвечают: «Не путайте туризм с эмиграцией…»

Я понимаю, что есть проблемы, но этот город как был, так и остается для меня звездой среди городов, он абсолютно уникален.(XV, 59)

ОДИНОЧЕСТВО

(1987)

Интервьюер: Вы считаете, что каждый творческий человек обречен на одиночество?

Да. Но это одиночество особого рода.

Если одиночество для старика или пожилой женщины страшно, то одиночество для художника в какой-то момент желательно для того, чтобы разобраться в себе и сочетать это с тем, что происходит вокруг, оно становится импульсом, моментом концентрации.

И самое главное, художник в одиночестве не одинок – с ним его герои, его фантазии, его память, его мечта, все вместе и есть счастье творчества…

И не надо путать понятие «одиночество» с понятием «скука». Скука – это бедность, духовная нищета; одиночество… это богатство… (I, 25)

(2005)

Интервьюер: Большой художник одинок?

Одинок.

Значит, Вы не только счастливый человек, но и человек одинокий?

Глупо было бы патетически так о себе говорить. Но это так. Когда ты отвечаешь за все, тебе не на кого сослаться и от твоего решения все зависит – это ведет к одиночеству.

Часто же говорят: «Плохой фильм снял режиссер Михалков», но «Хороший фильм сняла команда под руководством министра кинематографии». (1, 121)

(2006)

Вопрос: Одиночество легко переносите?

Одиночество – нормальное состояние человека, который занят попытками разобраться с самим собой, а через это разговаривать с людьми…