Публичное одиночество

Пока такого политика я на горизонте не вижу… Но он обязательно появится из тех, для кого Россия – не место прописки, а земля, которая называется Родиной. (I, 53)

(1995)

Не вырос еще тот, кто может сменить существующую власть.

Нет лидеров, которые бы не голосовали на партсъездах и не обкатывались в обкомах и горкомах. И потому – смену нужно готовить последовательно и спокойно, а не разыгрывать власть на «орла-решку» или уступать ее тому, у кого голос громче или дубина толще… Если мы хотим уйти от разрушительного большевизма, сегодня нужно обеспечить хоть какую-то стабильность…

Я за просвещенный консерватизм.

Если сегодня удержать ситуацию, можно вырастить и воспитать тех, кто придет нам на смену. (II, 29)

Сегодняшние политики

(1992)

Политики сегодня в массе своей одномерны.

Это – технократы, умеющие логически мыслить и просчитывать варианты, отбрасывающие такие «иррациональные» понятия, как совесть, нравственность, любовь…

Умение просчитать «все и вся» – это на сегодняшний день, возможно, и благо, но нечто иррациональное. Моя многим уже поднадоевшая «культурная рефлексия» подсказывает мне, что сегодняшнее благо неизбежно обернется завтрашним неблагополучием и еще одной трагедией, если планируемые экономические реформы (технократически выверенные и математически безупречные) будут опять лишены гуманитарного содержания. Если реформаторы вновь «забудут», что речь идет не об абстрактных моделях, вариантах или программах, а о конкретном человеке, связанном (пока еще) кровными узами со своей историей, религией, землей… (I, 42)

(1995)

Политики?

Они строят свою политику на основе «вместо». То есть – вместо этих будем мы! А мы говорим – вместе.

Вот одна буковка меняется в слове, но от замены этой буковки зависит – кровь или не кровь в стране, вера или не вера в стране, стабильность или не стабильность в стране, покой или не покой в стране… (V, 4)

ПОМОЩЬ

(2007)

Видя, что помощи ждать не от кого, я сто тысяч долларов из личных средств положил на специальный счет в банке с письменным обязательством, что накопления от процентов могут использоваться лишь на помощь нуждающимся коллегам.

А помимо того уже более полумиллиона долларов потратил на лекарства, операции, ремонт квартир, издание теоретических книг и сценариев тех членов Союза, кто ко мне обращался за помощью.

Всему этому есть документальные подтверждения.

Заметьте, я об этом не говорил, пока оскорбительные подозрения не переполнили чашу терпения. И что же? Стоило обмолвиться, как меня тут же публично обвинили в нескромности.

Но, господа хорошие, если уж на то пошло, я предпочитаю такую «нескромность» вашей «скромности». Видимо, из-за этой деликатности никто из вас копейки не положит в копилку сообщества. Лекарства больной Нонне Мордюковой покупаете не вы, и в больницу не вы ее устраиваете. Вас хватает лишь на то, чтобы в программе «Время» всенародно выразить ей сочувствие.

А почему бы классику отечественного кино Эльдару Рязанову не взять да и не отстегнуть хоть что-нибудь от подаренного Юрием Лужковым и ведущего коммерческую деятельность клуба имени себя любимого больным и нуждающимся коллегам, со многими из которых Эльдар Александрович работал?..

А может, президент гильдии продюсеров господин Досталь, имеющий, по его же словам, личный годовой доход около семи миллионов долларов, нам подсобит?

Да Господь с вами! Скромность не позволяет!

Проще поливать грязью Клима Лаврентьева, который тянет на себе социальный блок и занимается всем – от больниц и санаториев до организации похорон. Легче в истерическом запале называть с трибуны одного коллегу «сволочью», другого «сатрапом», а третьего «кучером и погонялой».

И уж совсем легко нападать с обвинениями на Мишу Пореченкова, которого я пригласил в Союз и который пробыл на новом месте всего полгода. И он их не устраивает. Молодой, талантливый, энергичный и популярный.

Почему же?

Ярость и зависть слепы, они на подсознательном уровне, не поддаются объяснению и логике, они как данность. (II, 56)

ПОПУЛЯРНОСТЬ

(1984)

Популярность таит в себе коварный вирус самообмана.

Логика развития болезни очень проста. Первое: «Почему отмечают мое нынешнее поражение, когда у меня такие-то и такие-то заслуги, титулы?» Дальше: «Хорошо. Пусть у меня на сей раз не получилось, но вон у того-то и того-то еще хуже?!» И наконец, спасительное: «Да, моя картина (пьеса, книга) не является этапом в развитии искусства. Но ведь всем понятно, что сделал я ее потому-то и потому-то».

На так называемые объективные, посторонние причины сваливать вину, как известно, удобнее всего. Несколько поблажек самому себе, и ты попал в замкнутый круг самообмана, куда попасть легко, а вырваться почти невозможно. И вот уже ты не ждешь, а просто требуешь поблажек к себе от всех других.

И происходит постепенная необратимая подмена истинного авторитета авторитетом положения, завоеванного человеком однажды или доставшегося ему в силу каких-то обстоятельств.

Так случается порой с главными режиссерами театров, которые продолжают оставаться таковыми годами. Вроде все всё понимают, а вслух говорить об этом не принято… (II, 7)

(1986)

Вопрос: Как Вы относитесь к популярности, своей и чужой?

Важна не сама популярность, а отношение к ней.

Я глубочайшим образом убежден и хотел бы, чтобы это убеждение не покидало меня как можно дольше: человек, если у него есть какие-то способности, не должен ощущать себя их хозяином.

Он только проводник.

Если он начинает использовать то, что ему дано, чтобы слаще есть и мягче спать, однажды он может проснуться бездарным.

И что самое страшное – он об этом знать не будет… (II, 13)

(1991)

Интервьюер: Вам еще не надоела популярность?

Отношусь к этому как к специфике профессии.

Как и у каждого явления, у популярности есть две стороны – тебя могут пропустить без очереди и могут не пускать, требуя автограф. Одно приятно, а другое утомительно, но это результат одного и того же…

Вообще я считаю, что очень важна самоирония, она даже важнее, чем ирония по отношению к другим. (I, 37)