Пуля с Кавказа

– Стреляй без команды, сразу, как только увидишь, – крикнул барон, перекрывая шум потока.

Чоглоков прошёл уже середину реки. Вода доходила его коню по грудь. Вдруг Алексей разглядел в прорези прицела чёрную папаху и, не мешкая, нажал на спуск. Рядом открыл прицельный огонь Таубе. Остальные члены отряда с некоторым запозданием поддержали их. На утёсе часто-часто вспыхивали дымки выстрелов – там засело не менее четырёх человек. Приказный оказался в самом опасном положении – без укрытия, почти без движения, ближе всех к противнику. Но опытный казак сразу же прыгнул с седла в воду, прикрывшись конём и буркой, и продолжил движение вперёд.

Перестрелка разгоралась. Алексей унял уже первое волнение и решил бить наверняка. Положив винтовку на камень, он высмотрел бородатую голову и подвёл под неё мушку. Потом решил, что холодная вода реки утянет пулю, и поднял прицел на волос. Плавно нажал на спуск. Голову стрелка будто ветром сдуло, только папаха осталась лежать на камне.

Выстрелы с утёса тут же прекратились. Барон побежал обратно к отряду, крича:

– Эшелон [60] ! Быстро вперёд!

Через десять минут вся экспедиция оказалась на левом берегу Аварского Койсу. Оставив коней с лезгинами, русские бросились к утёсу.

60

Эшелон – здесь то же, что и отряд.

Было видно, что это старое капу – сторожевой пост ещё времён Шамиля. Сзади на вершину вели вырубленные в скале ступеньки. Наверху обнаружилась ровная площадка, с которой переправа открывалась, как на ладони. Площадка была густо усыпана стреляными гильзами. Поперёк лежал мёртвый горец: пуля Лыкова вошла ему в глаз, а вышла из затылка. Ещё один кровавый след уводил вниз.

– Не по нраву им пришлось угощение, – констатировал урядник. И добавил уважительно:

– Но как вы их унюхали, ваше высокоблагородие! Чудеса…

На казаков весь эпизод боя произвёл сильное впечатление. Их ждала засада, поставленная в выгодном месте, и все козыри были у противника. В реке, на быстрине, четыре винтовки должны были произвести в составе отряда страшное опустошение… Вместо этого потерю понёс враг. Подполковник, словно матёрый волк, учуял ловушку, избежал опасности и сильно огрызнулся в ответ. Терцы сразу оценили случившееся. Авторитет начальника, доселе им совершенно незнакомого, стал на должную высоту.

Под прикрытием скал Таубе построил отряд, вывел из строя Чоглокова и объявил ему благодарность за храброе исполнение долга. Приказный не получил ни единой царапины, но конь его был ранен в голову и шею и умирал.

Ильин и Артилевский отвели барона в сторону. Оба были сильно смущены случившимся.

– Среди бела дня, в пятидесяти верстах от Темир-Хан-Шуры напасть на воинскую часть – такого здесь не было уже много лет! – воскликнул капитан. – Нужно срочно сообщить его превосходительству, пусть назначат следствие.

– Да, да! – поддержал его войсковой старшина. – Непременно следствие. Это какая-то неслыханная дерзость! Нас чуть не постреляли, будто куропаток! Имеется труп, можно попробовать опознать его. И ещё у них раненый на руках. Нужно идти в аул, искать там.

Забрав тело убитого горца, отряд по крутой тропе пошёл в Могох. Кровавый след кончился через двести саженей. Поперёк тропы лежало ещё одно тело. Молодой лезгин с простреленной шеей был добит ударом кинжала в спину. Взяли и его. На окраине аула русских встретил дибир [61] в сопровождении вооружённых джигитов. Стрельба у переправы подняла на ноги всё селение, и дибир уже собрался спуститься вниз на разведку.

Убитых туземцев положили на годекане [62] . Жители аула внимательно разглядывали их лица и одежду.

61

Дибир – староста округи.

62

Годекан – площадка возле мечети, место проведения вечернего досуга мужчин.

– Нет, господин офицер, это не наши, – заявил дибир. – Мы никогда их прежде не видели. Посмотрите на их обувь – здесь так не ходят. Это дидойцы.

Действительно, на ногах у покойников были вязаные шерстяные сапоги с толстой простёганной шерстяной же подошвой и загнутыми вверх носками.

– Старик прав, – подтвердил Артилевский. – Это капучинцы. Или люди, которые хотели, чтобы их приняли за капучинцев. [63]

– Хорошо, – сказал Таубе старосте. – я снимаю с тебя подозрение. Пошли десять вооружённых джигитов по сакме [64] . Нападавших осталось двое или трое, и они ушли вверх по реке. Я дам в помощь одного казака. Ещё отошли мою записку в Темир-Хан-Шуру к князю Чавчавадзе. До приезда властей сохрани трупы в неприкосновенности. Кроме того, нам нужна одна хорошая верховая лошадь.

63

Капучинцы – одно из названий бежтинцев, малой народности Западного Дагестана.

64

Сакма – след на земле.

Пока дибир назначал джигитов в погоню, Лыков тщательно обыскал убитых, но не нашёл ничего полезного для следствия.

– И не найдёшь, – ответил ему барон. – В следующий раз будем перехватывать Ахмата в пути.

Глава 11 По левому берегу Койсу

Не тратя времени на лишние разговоры, Таубе развернул колонну и повёл её к реке. В ауле остался только казак Фролов. Ему было приказано проследить за поимкой оставшихся в живых абреков и, в любом случае, догонять потом отряд. Чоглокову за сто рублей купили кобылу-четырёхлетку, и тот несколько повеселел.

Теперь дорога шла по левому берегу Аварского Койсу. Им предстояло пройти чуть более двадцати вёрст, перевалить через Гоцатлинский кряж и спуститься потом к Карадаху. Там русло реки сужалось, образуя знаменитую Карадахскую щель, и тропа по подвесному мосту опять возвращалась на правый берег. Хотя экспедиция двигалась по главной дагестанской дороге, покушение на переправе показало, что нужно быть постоянно начеку. Поэтому в двухстах саженях впереди колонны ехал казак, и ещё один прикрывал её в качестве арьергарда. Согласно поручениям начальника, Алексей не спускал глаз с проводников-лезгин. Одновременно он приглядывал и за офицерами. Артилевский ехал хмурый, время от времени отхлёбывая из баклаги. Видимо, там у него была не вода… А ведь именно войсковой старшина подбирал проводников! Ильин и Даур-Гирей, с одинаково озабоченными лицами, разделились по разным концам колонны, демонстративно избегая друг друга. Абадзех исправно исполнял салят [65] , из-за чего движение партии всякий раз приостанавливалось. Это вызывало у капитана явное и сильное раздражение, которое он и не думал скрывать. Ильин затевал с Даур-Гиреем перепалки, столь резкие, что Таубе пришлось его одёрнуть. Напряжение в отношениях этих двух офицеров возрастало.

65

Салят – ежедневная пятикратная молитва мусульманина.

Зато воспрянули духом казаки. В полдень, когда ротмистр с лезгинами совершали второй намаз [66] , Мелентий Лавочкин подобрал на тропе оброненную кем-то подкову. Показав станичникам находку, он сбросил с себя одежду и, оставшись лишь во фламской рубахе, с увлечением принялся ломать железяку. Засучил рукава, поплевал на ладони, ухватился покрепче и приналёг, что было сил. Терцы столпились вокруг, подзуживая богатыря. В наступившей тишине было слышно, как хрустят от напряжения костяшки его пальцев. Две минуты Лавочкин пыхтел и сопел, но подкова не поддавалась. Казаки начали посмеиваться:

66

Второй намаз проводится, когда солнце проходит зенит и начинает склоняться к западу.

– Что, Мелентий, важно? А ты портки ешшо совздень, оно легшее пойдёть!

– Экая назола! Попроси у урядника вечорнюю винную порцыю, без яё не сдюжишь! [67]

Наконец Лавочкин плюнул с досады и сердито бросил находку обратно на землю.

– Видать, её чортушко ковал! Я в станице все ломаю, без разбору; скажи, Ванька! А ента…

Лыков вошёл в круг, нагнулся, поднял подкову и внимательно её осмотрел. Казаки затихли, наблюдали за коллежским асессором не без иронии.

67

Важно – тяжело, трудно. Назола – досада, огорчение.