Пуля в глазу

— Что такое? Что произошло?

Мальчик отдышался и успокоился.

— Я понял. Что будет дальше.

— Что будет дальше? — я непомерно удивился. — и что же ты понял?

— Я… Отключусь.

— Что?

— Без памяти носитель будет безфункциональным. Зачем тебе пустая оболочка, не помнящая, что она делала секунду назад? Программа просто отключится, когда блок совсем израсходуется. И я вместе с ним.

Он продолжал вибрировать, звук был, будто у нагревшегося процессора. Его и без того наполовину мертвые глаза совсем перестали двигаться, всё в нем перестало отражать жизнь. Я растирал его ладони, стараясь вновь пробудить в нем ту жизнь, что обычно он привносил в эту комнату.

— Нет, подожди, есть и другие выходы. Конечно же ты не отключишься. — я отстранился от него, все ещё держа робота за плечи — мы найдем выход.

— Какой?

Мне самому было интересно.

— Ну мы можем заменить модуль, перекачав туда ещё имеющиеся файлы, те, что не успели стереться…

Он помотал головой.

— Нет такого модуля. Он был единственный. Только для меня.

— Хорошо, тогда… Давай мы попробуем заменить его?

— Часто ты андройдов встречаешь?! — мальчик почти исходил на крик.

Я опустил руки на его ладони, спокойно поглаживая их.

— Есть люди, которые мыслят в технологиях. Может они могли бы что-нибудь придумать…

Мальчику стало совсем плохо. Он резко забил ногами и вжался в спинку дивана, а его тело было раскалено. Замерев он просто гудел всё громче и громче. Я отдернул руку от него, настолько горячим были его руки. Он заметил это и поднял взгляд на меня. Дотронулся до свои рук, ног, заметил поднимающийся от него пар.

— Мне нужно остыть?

Я легко кивнул.

— Иначе мне придется дать тебе новую футболку.

— Прости…

— Не извиняйся!

Робот поднялся и мы с ним направились в ванную. Охладив его корпус он стал вялым, будто работал на режиме энергосбережения. Я даже не знал, нужна ли ему подзарядка. И он тоже этого не знал. Он решил, что лучше будет отключить его на ночь. Чтобы он не пугал меня видом пустой болванки по среди комнаты, я уложил его на кровать. Выключив я долго смотрел на мальчика, думая, что я мог бы для него сделать. Маленький робот стал совсем беззащитным в таком положении. Он и правда выглядит всего лишь спящим, но становится страшно. Что, если я не смогу его разбудить? Сколько ему осталось? День? Может неделя?

— Я помогу тебе. Примус, я обязательно тебе помогу.

6

Это был единственный день, когда я проспал лишь до полудня. Магазин был закрыт, а значит мой выходной слегка продлен. Проснувшись я долго не мог понять, что случилось. Даже немного запаниковал, посмотрев на часы. Но разбудил меня звонок с неизвестного номера. Пусть отвечать было немного неловко, да и обычно я так не делаю, всё же рекламы и ошибочные звонки происходят чаще, чем что-то действительно важное. Да и простыми звонками сейчас почти никто не пользуется. Трисс иногда любила звонить мне, чтобы поболтать, но это никогда не было чем-то долгим… Но сейчас я уже не уверен, что будет правильно пропустить любой звонок.

Ответил я не сразу, из трубки поспешно донеслось сообщение:

— Алло? Я туда попал? Это Гайбель двадцать пять? Мне нужна семьдесят девятая квартира, записана на имя… Даррела Кайпо?

— Это мой арендодатель…

— А-а, значит всё верно. В общем, нам тут поступила ваша, так, — с той стороны трубки слышалось клацанье мыши, — кажется, работодательница? Приезжайте к нам, для протокола. Адрес мы вам вышлем.

На этом разговор закончился. Звонок, верно, из больницы. Почти сразу же мне пришло сообщение с адресом. Незнакомое название, пришлось лезть в карты. Это место оказалось в разы ближе к центру, чем я думал. Наверное стоит продолжить маршрут, пройдусь пешком. Или лучше было бы даже взять такси.

Что мне теперь делать? Я совсем не так представлял этот день. Уж точно не в такси, разъезжающим по центру, отмахиваясь от всевозможных рекламных вывесок и громких студентов. Да и откуда мне теперь брать деньги на такси? У меня даже работы теперь нет. Пытаясь свыкнуться с мыслью о поездке в больницу, о встрече с врачами и Трисс я уставился на кровать, на которой лежал с отключенным сознанием Примус. Я обещал включить его, но я не знаю, сколько меня не будет дома и что с ним может случиться. Ему тоже не понравится, что я ухожу и уж точно не понравится, что оставляю его одного. Но он обидится, если оставить его просто так, даже не сказав, куда я ухожу.

Я поднял корпус мальчика, разглядывая его лицо. Даже не смотря на то, что ни единый его сенсор или резиновый мускул не дернулся, я знал, что там, внутри, он до сих пор живой. И он до сих пор здесь. Просто очень глубоко спал.

После включения еще пятнадцать минут Примусу нужно было перезаряжаться. Этого как раз хватило мне, чтобы повторить свой обычный день, умыться и позавтракать, возможно стоило всё же дождаться пробуждения друга, все же готовил я, конечно, не так хорошо. Вернулся в комнату я ровно к тому, как он открыл свой единственный здоровый глаз. Он озирался, пытаясь что-то найти. Мы слегка побеседовали, я рассказал ему свой план на день. Примус был не против. Он уже не выглядел таким возбужденным, как вчера. Возможно смирился, а может просто успокоился. Во всяком случае, мне уже не было страшно оставлять его одного.

Нужно было выдвигаться

* * *

В кабинете доктора очень тесно. Холодные лампы без умолку трещали под потолком, холодный свет отбивался от узко стоящих салатовых стен, делая их просто невыносимыми. Я пытался избавиться от этого цвета, глаза начали слезиться. В итоге лучшей точкой для зрения стал пол. Он был вполне нейтрального цвета, смесью серого и коричневого. Отсвет от стен всё равно толком не давал мне покоя, но всё же так было приятнее. Из коридора постоянно неслись какие-то шумы. Кто-то кричал, кто-то плакал над чьей-то смертью, везли пеленки, еду, что-то потяжелее. Я так решил потому, что было слышно, как старые колесики на повозке сильно вжимаются в пол.

Дверь открылась медленно, но очень громко скрипя. Врач прошел к столу, остановился, наверное, что-то рассматривал. Он посмотрел на экран рабочего компьютера, что-то перечитывая.

— Так, а вы?..

— Мне утром звонили. Ну, отсюда звонили. Я к Трисс.

— А фамилия? — он уставился на меня. — Фамилия вашей Трисс.

— Я не знаю…

Он очень громко вздохнул, снова отвлекшись на компьютер.

— Повезло вам. Трисс у нас только одна, вчера ночью поступила. Всё верно?

Мой невнятный ответ был для него достаточным. Он уселся в кресло, поглядывая то в экран, то на меня. Я мог видеть отражение белого экрана в его толстых очках, хоть надпись в отражении и делалась совсем нечитабельной. Кажется, это было что-то вроде заметок о болезни, возможно медкнижка или что-то ещё, что было мне, в общем-то, не так интересно. Хотя очень тянуло заглянуть по ту сторону монитора.

— Мистер… — начал я, только сейчас поспешно осознав, что до сих пор не знаю его фамилию.

— Шеффлер.

— Мистер Шеффлер, зачем вы позвали меня?

— Понимаете, кхм… — он долго смотрел на меня, без видимой причины. — Не могли бы вы представиться повторно?

— Дал.

— Это какое-то сокращение? — он произнес это почти с ненавистью, может даже с отвращением.

— Да, простите. Даллас.

— Ну что же, Даллас, понимаете, когда к нам поступают пациенты мы всегда должны оповестить их родственников, семью, ближайшее окружение, опекунов, если люди слишком старые или если это дети… — он почесал свою отвратительную щетину, она выглядела как грязь, а не как волосы. — Но ваша Трисс — случай слегка особенный. Понимаете, в её контактах не было найдено никого, кроме вас. Так же вы и сами были рядом с ней во время, кхм, вчерашней ночи. Так что было решено допустить небольшую вольность…