Пуля в голове

— …как это Эвелин у тебя? Заехала что? Проведать мисс Фостер? Ну… мы у Вольфа в клинике… На всякий случай заехали! Там просто задержанный сопротивлялся, все перенервничали, он немного Диану задел… Чего кричишь на ухо? Франко, ты ли это? Где твоя хвалёная… Эва, — вдруг растерялся у аппарата детектив, мигом сбавляя обороты. — Да… нет… в порядке! Мы сейчас тут быстро, и домой… Вольф сказал мне лечь под капельницу, но это же недолго? А горло Диане уже обработали, там только синяки остались… опухоль за неделю спадёт, всё хорошо… Франко, это снова ты? Да прекратите оба орать, и так голова раскалывается!

Доктор Вольф молча поднялся, прошёл к аппарату и отобрал нервную телефонную трубку из рук детектива.

— Вест Виллидж, на пересечении Гринвич и Кларксон-стрит, клиника на углу, приезжай и забирай, с мисс Фостер я закончил. Эвелин тоже бери, пусть уведёт этого припадочного. Что? Пусть не нервничает, лёгкое сотрясение мозга.

На этой риторической ноте Вольф повесил трубку и спокойно вернулся к растерянной Диане.

— У меня сейчас приём, последняя пациентка, — продолжил мысль Константин, быстро и бережно нанося мазь на висок Дианы. — Посидите с Джоном, пока ему будут вливать раствор? Это через коридор, палата для приходящих больных.

— Это у меня сотрясение мозга? — с запозданием догадался детектив Ллойд, неуверенно присаживаясь на кушетку.

В дверь постучали.

— Пришла мисс Смит, доктор, — бесцветно произнесла медсестра. — Звать?

— Пусть ждёт, — даже слишком поспешно, как показалось Диане, произнёс Константин. — Я сам позову. Седьмая готова? Проводите пациента. Мисс Фостер отправится с ним, присмотреть, уж больно шустрый… Рецепт на мазь и назначения для Джона я выпишу, — обратился уже к Диане доктор Вольф. — Передадите Эвелин? Я могу задержаться с приемом.

— Спасибо, доктор Вольф, — тихо произнесла Диана, поднимаясь с кушетки. — Знаете, мы с Джоном выяснили, что деньги и драгоценности миссис Бэрроуз, вероятно, взяла мисс Мэйовин О’ Рид.

Стальные глаза доктора Вольфа остались непроницаемыми.

— Очень интересно, — сдержанно похвалил Константин. — Что я могу сказать, не повезло Джону с роднёй жены. Если не убийцы, то грабители. Лорд Энтони недаром переживал, но дети его вообще редко радовали. Как не одно, так другое…

Диана помедлила на пороге, но продолжать не стала: доктор Вольф принадлежал той удивительной категории людей, на которых невозможно давить. Вот только и в порядочности их сомневаться не приходилось. Вопросов, впрочем, от этого не убавлялось, скорее, наоборот…

В палате, куда провела их неулыбчивая миссис Фишер, оказалось чисто и довольно уютно: клиника и впрямь заботилась о пациентах. О том, во сколько выльется подобное лечение, Диана старалась не задумываться. Детектив Ллойд перед уходом из кабинета велел чек спрятать в назначения, не испугавшись суммы, и задумчиво предположил, что Вольфу пора открывать собственную клинику. Разумеется, как только Константин определится с духовными вопросами, иначе бывший викарий вновь сменит пациентов на прихожан, не особенно замечая разницы.

— А это долго? — уныло поинтересовался детектив Ллойд, укладываясь на кровать. — Правда, Вольф, знал бы, что ты такой зануда, отправился бы в госпиталь. Там и лечить так дотошно не стали бы, и услуги покрылись бы служебной страховкой.

— Услуги не-лечения? — уточнил Константин, следя за медсестрой. Та споро установила капельницу и даже проткнула вену нахмурившемуся Ллойду, закрепляя сложную конструкцию на штативе. — В следующий раз так и сделай. Давненько я на похоронах не бывал.

— Тошнит уже от твоих шуток, — поморщился Ллойд, прикрывая глаза.

Выглядел Джон и впрямь не очень, и Диана присела в кресло у кровати, встревоженно поглядывая на позеленевшего детектива.

— Тошнит тебя не от шуток, а от сотрясения, — нахмурился Вольф. — Сейчас волью в тебя святую воду, и отправишься домой, спать. Я бы рекомендовал не просыпаться с недельку, но ты же не послушаешь. Ещё я бы рекомендовал эту недельку провести в клинике, под наблюдением, но ты снова не послушаешь. Поэтому лежи и радуйся, что у тебя такой добрый, понимающий друг. Ещё и целый доктор.

Джон только вяло махнул свободной рукой.

— Тебе холодно? — спросила Диана, как только дверь за доктором Вольфом закрылась. — Я сейчас…

Обувь Джон скинул, укладываясь на кровать, поэтому Диане оставалось лишь укрыть детектива до пояса тёплым покрывалом, сложенным в ногах. Ллойд благодарно улыбнулся, перехватывая руку Дианы, пожал холодными пальцами её ладонь.

— Мне этого не хватало, — негромко признался детектив, не открывая глаз.

— Чего? — удивилась Диана.

Джон ответил не сразу, и она даже подумала, что детектив уснул.

— В двенадцать лет у меня появилась единокровная сестра, Джен. Не поверишь, но я всю жизнь мечтал о сестрёнке… Это были счастливые годы. Ближе, чем Джен, я никого не знал до самой Ирландии. А потом оказалось, что я ошибся. Слепой болван, отправившийся на чужую войну, в которой воевал не на той стороне… Трижды идиот, проглядевший больную привязанность младшей сестры… Слабовольный дурак, отпустивший её, вместо того, чтобы задержать… Я столько ошибок натворил…

Диана мягко пожала всё ещё ледяные пальцы детектива.

— Ошибок не совершает только тот, кто ничего не делает, — тихо сказала она. — Я вот могла бы сделать столько хорошего… помочь людям… но страх губил во мне всякое доброе начинание. Я боялась, что о моих способностях узнают не те люди. Что меня найдут… или депортируют в Мексику. И я годами прятала дар в себе, помогая лишь изредка, вот как Амели… Мне стыдно, — с трудом вытолкнула Диана, тоже прикрывая глаза. — И только глядя на вас… на тебя, Джон… я наконец поняла, как много потеряла. И что ещё хуже — как много потеряли те, кому я могла бы помочь, но так и не помогла…

Крепкие пальцы детектива сжали её ладонь, и некоторое время оба молчали. Тихо срывались капли в бутылке, тикали часы над входом, слышались приглушенные голоса из коридора.

— Всё будет хорошо, — пообещал наконец Джон. — Ведь нам теперь есть, за кого держаться.

Диана улыбнулась, открывая глаза. Пока что они хватались друг за друга: детектив в белой рубашке, окровавленной у ворота, с развязанным галстуком и подкатанными рукавами, и она, в белой повязке на припухшей шее, выдохшаяся после короткого монолога и совершенно разбитая. Скорей бы прокапал раствор — и…