Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942

– Пожалуйста, пожалуйста, дорогой герр доктор, прошу вас, сидите! Давайте оставим эти формальности!

Восхитительный сыр, который мы запивали только что привезенным из Франции коньяком, мешал мне принимать более активное участие в разговоре, и я ограничивался лишь короткими репликами. Но я не мог не ломать себе голову, пытаясь понять, неужели лишь простое человеколюбие подвигло герра майора на то, чтобы так первоклассно угощать незнакомого фронтового врача? Что за причина могла скрываться за такой доброжелательностью?

После того как несколько рюмок коньяка привели меня в благодушное настроение, майор откровенно выложил истинную причину своего гостеприимства. По большому секрету он рассказал мне: у него вши! Но не хорошо знакомые мне платяные вши, а лобковые! Я заверил его, что он может совершенно не беспокоиться об этом. Я дам ему флакончик со специальным раствором, который наверняка поможет.

– Большое спасибо, дорогой герр доктор! – сказал он и поднял свою рюмку. Мы чокнулись, как старые друзья.

Чем больше мы пили, тем раскованнее становились и тем более откровенно майор говорил о положении на фронтах. Как майор Генерального штаба сухопутных войск, он был гораздо лучше информирован, чем любой фронтовой офицер, имевший даже более высокое воинское звание. Я бы вряд ли находился под более сильным впечатлением, если бы говорил даже с самим фон Браухичем (фельдмаршал фон Браухич до 19 декабря 1941 года был главнокомандующим сухопутными войсками. – Пер.).

– Картина обстановки, сложившейся в Москве, которую я вам сейчас обрисую, уже десятидневной давности, – сказал он, – но вы можете ее считать достаточно точной. Это официальная версия, базирующаяся на многократно проверенных сведениях, полученных во время допросов пленных и от наших агентов в самой Москве!

Коммунистическая газета «Правда» открыто пишет, что Москва находится в огромной опасности. Высшее советское руководство и авторитетные генералы уже больше не верят, что город можно удержать. Золотой запас Центрального банка, Государственный архив, секретариат Сталина и персонал важных министерств уже эвакуированы из города. Многие заводы, фабрики и даже сам Кремль заминированы, чтобы их можно было взорвать, как только мы войдем в город.

Правда, Сталин прекрасно понимает, какое психологическое воздействие окажет падение его столицы на русский народ и на весь мир. Поэтому он принимает все меры, чтобы защищать Москву до последней возможности. При этом он и его тайная полиция не останавливаются ни перед чем. Так называемые «ненадежные элементы» ликвидируются тысячами.

Даже женщин и стариков кое-как вооружают подручными средствами и устаревшими винтовками, а из университетских преподавателей формируют отряды народного ополчения. Сталин отдал приказ бросить на защиту Москвы все сибирские дивизии. В результате этого советский Дальний Восток сейчас оголен. Японцы могут в любое время ввести туда свои войска и не встретят почти никакого сопротивления. И мы рассчитываем на то, что они сделают это самое позднее после падения Москвы. В районах, прилегающих к столице, все железнодорожные линии блокированы бегущим в панике гражданским населением. Воинские эшелоны не могут пробиться к фронту. Поверьте мне, дорогой герр доктор, как только Москва окажется в наших руках, кровопролитие закончится в результате революции русского народа, подобно той, что произошла в 1917 году!

Я некоторое время обдумывал ободряющие новости.

– После всего, что вы мне рассказали, наше наступление не может закончиться плохо.

– Нет, теперь оно уже точно не сорвется! После окончания сражения с двойным окружением под Вязьмой и Брянском мы уничтожили около шестидесяти процентов войск, которые должны были защищать Москву. Жаль только, что сейчас погода против нас и наше наступление увязло в грязи. Но как только дожди прекратятся или ударит первый мороз, Москва будет нашей! Это будет конец коммунизма, и весь мир замрет в изумлении!

Уже было довольно поздно, поэтому я хотел побыстрее сходить в свою санчасть, чтобы принести лекарство.

– Может быть, лучше завтра я сам зайду к вам и заберу его? – спросил майор.

– О нет, герр майор! Будет лучше, если вы получите его уже сегодня. Тогда вы сможете сегодня вечером начать лечение и как можно быстрее избавитесь от надоедливых паразитов!

Когда я вышел на улицу, дождь по-прежнему барабанил по крышам деревенских изб. Сделав всего лишь несколько шагов, я споткнулся и плюхнулся на четвереньки прямо в грязь. Но после стольких рюмок коньяка это меня совсем не расстроило. Пошатываясь, я направился в санчасть и велел Мюллеру приготовить флакон раствора. Тем временем Генрих попытался полотенцем стереть грязь с моих брюк. Вскоре вернулся Мюллер с полным пузырьком раствора и сказал, хитро ухмыляясь:

– От герра ассистенцарцта очень хорошо пахнет!

– Вы имеете в виду коньяком?

– От герра ассистенцарцта пахнет Францией!

– Возможно, скоро мы все снова отправимся во Францию, мой дорогой Мюллер! – радостно заметил я и вспомнил об оптимистическом рассказе майора.

Не совсем уверенно стоя на ногах, я снова вышел на улицу.

– Пожалуйста, герр майор, только не принимайте это внутрь! – сказал я, протягивая майору пузырек с лекарством. Немного подумав, я для верности написал на этикетке красным карандашом крупными печатными буквами: «ЯД! ТОЛЬКО ДЛЯ НАРУЖНОГО ПРИМЕНЕНИЯ!!»

Майор вынул из кармана свою авторучку и отошел к столу. Вернувшись назад, он протянул мне бутылку французского коньяка, на которой крупными буквами написал: «ЯД! ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО УПОТРЕБЛЕНИЯ!!!»

* * *

2 ноября, ровно через месяц после начала битвы за Москву, [60] наша дивизия получила приказ оборудовать зимние позиции.

За несколько дней до этого 3-му батальону был выделен участок обороны шириной около трех километров у сильно разбросанной деревушки Князево. И мы уже начали оборудовать траншеи, стрелковые окопы и блиндажи и основательно готовились к отражению танковых атак. Земля была еще мягкой, и работа спорилась. У обоих выездов из деревни были установлены мощные противотанковые мины, которые взрывались только при нагрузке более одной тонны. [61] На случай прорыва вражеских танков каждый взвод и каждое отделение подготовили связки ручных гранат. За пределами деревни были размещены секреты. Наши позиции протянулись до позиций соседних батальонов, примыкавших к нам справа и слева. Батальонный перевязочный пункт находился в доме по соседству с командным пунктом батальона. Со стороны передовой он был защищен загонами для скота, возведенными из толстых бревен. Перед главной линией обороны были размещены минные поля. Артиллерия была пристреляна к участкам заградительного огня и могла за три – пять минут установить огневую завесу на любом из этих участков.

60

Битва за Москву началась 30 сентября наступлением 2-й танковой группы Гудериана в полосе Брянского фронта. Но в полосе Западного фронта немцы начали наступление 2 октября.

61

Немецкая противотанковая мина Т.Мi-35, применявшаяся в 1941 г., срабатывала при нажиме 90–100 кг.

На совещании командного состава батальона, состоявшемся 2 ноября, еще раз обсудили все эти мероприятия, и было решено продолжить инженерное оборудование всех укреплений. За четыре недели мы должны были построить полностью оборудованную зимнюю позицию, обладающую максимальной обороноспособностью. Для личного состава батальона необходимо было подготовить достаточное количество блиндажей в несколько накатов, которые надежно защищали бы от холода и артобстрелов. Впрочем, мы все еще ждали, когда поступит зимнее обмундирование.

Ходили упорные слухи, что дивизии, не принимающие участия в активных боевых действиях, такие, например, как наша, должны в подходящей для этого местности заниматься оборудованием зимних позиций вместе с организацией Тодта и вспомогательными службами из местного населения, в то время как штурмовые части продолжат наступление на Москву. В крайнем случае, если наступление на русскую столицу захлебнется, мы смогли бы отвести свои войска на подготовленные зимние позиции, переждать там зиму и собраться с силами для второго наступления на Москву весной. Этот план казался каждому из нас вполне разумным.