Пушистая целительница его сиятельства

Поздно! На моей тарелке внезапно появилась целая гора еды. Она не вывалилась из тарелки только по той простой причине, что тарелка была магической и самостоятельно расширилась под размер еды. Казалось бы, любуйся на эту гору и радуйся, если бы не одно: даже боевые волшебницы не слишком сильны физически, что уж говорить о целительнице?!

Поднос я не уронила — кто бы такое сокровище ронял, но вот сама зашаталась. Это ж сколько килограмм тут было?!

И, несомненно, привлекла всеобщей внимание. Люди поворачивались в мою сторону, даже перешептывались. Я бы подслушала, если бы не бросила все силы на то, чтобы не упасть.

— Осторожнее. — Тарелка (или поднос) мигом стали легче — Адриан одной рукой без проблем удерживал все. — Я примерно об этом хотел предупредить, но опоздал. Извини, пожалуйста...

— Да все нормально, — ответила я.

Когда кризис миновал, я все же попыталась подслушать, что обо мне говорили. Опозорила ли я Адриана, набрав еды как человек, который долго-предолго голодал? Но перешептывались совсем не об этом! Я даже краснеть начала...

Глава 16. Часть 6

Особо информативным мне показался диалог двух дам в ярко-голубых бальных платьях.

— Это возлюбленная графа Адриана?

— Ну а кто еще?

— Временная партнерша, чтобы отвадить принцессу Доминику?

— Разве временная стала бы так беспокоиться и накладывать герцогу столько еды? Так поступают только возлюбленные, будь уверена! Она очень волнуется о том, чтобы он не остался голодным. Какая прелесть! Даже такой одинокий волк, как его светлость, радость наших глаз, нашел достойную возлюбленную.

— Ты уверена, что она не себе это все положила? — очень верно подметила вторая дамочка.

— Ф-ф-ф, Ангелия, ты смеешься? Ты ее талию видела? Ее хрупкую фигурку, где ни грамма лишнего... Эта прекрасная худенькая фея не способна столько съесть!

А вот это звучало как вызов. Жаль, что я сейчас была совсем не в том положении, чтобы шокировать двух посторонних дамочек и демонстрировать свои способности.

— Не знаю, насчет хрупкости, но размер кое-чего я вижу. И хрупким его не назовешь, как спина от такой тяжести не отваливается?

— Не завидуй, Ангелия, в молодости мы тоже...

— Напомню, что нам еще тридцати лет нет, о какой такой молодости речь! — огрызнулась вторая. — Эх, везет же некоторым: и красивая, и мужчину такого же выбрала... Чего еще желать?

— Отсутствия принцессы Доминики. Но это невозможно. Надеюсь, граф сможет ее защитить... Но как же здорово, что все-таки у него теперь есть возлюбленная.

Я... не возлюбленная графа! Мне хотелось подойти и прокричать это всем, кто перешептывался и бросал на нас взгляды, но я не могла.

— Лейла? Все хорошо? — спросил Адриан.

Слишком долго молчала. Я чуть улыбнулась:

— Да-да, все прекрасно. Но, кажется, я переборщила с едой. Ты ведь мне поможешь?

Не то что я не могла все это съесть. Могла, очень даже. И дело совсем не в том, что мне нравился Адриан и я хотела его накормить. Все ради дела — не подставить его на этом балу.

— Помогу, — кивнул Адриан.

— И не только он, — Сильвия оказалась рядом со мной буквально в одной мгновение — неужели телепортировалась? — Или не поделишься?

— Поделюсь, — кивнула я.

— А Юстас где? — спросил Адриан.

— Разговаривает с королевой, у нее к нему какое-то срочное дело.

— Жаль, конечно. Четвертого в нашей компании определенно не хватает.

— Зачем четвертый? — не поняла я.

— Чтобы была возможность полноценно ухаживать за двумя красавицами, — подмигнул мне Адриан. — Один носит закуски и питье, а второй отгоняет кавалеров, желающих познакомиться и, когда начнется бал, потанцевать.

— Что ж, тогда позвольте я составлю вам компанию, — сзади раздался мужской голос.

Глава 17. Часть 1

Я повернулась.

Красивый брюнет, высокий, стройный, я бы сказала, что излишне стройный, но не тощий и уж точно не хилый. Кого-то он мне очень сильно напоминал!

Я присмотрелась и поняла — Юстаса. Только чуть более взрослую и многократно более уставшую версию. Тонизирующее зелье, несомненно, добавило ему бодрости, но окончательно убрать синяки под глазами не могло. Как и скрыть от лекаря общее состояние организма. Переутомление!

Но с Юстасом их рознило даже не это, а глаза. У мужчины в них не было ни достаточной яркости, ни силы. Нет, аура властности присутствовала, что отличало этого человека от других, но какая-то... припыленная. Как будто жизнь по этому мужчине прошлась чем-то чрезвычайно болезненным. Хотя это было очень странно — хоть он и казался старше возлюбленного Сильвии, но старым не был.

— Ваше величество Кассий. — подтвердил мои предположения Адриан, чуть склонившись.

Совсем немного — чистая формальность, я бы сказала, что сделано это было для народа вокруг, а не для самого Кассия. Даже Сильвия выразила почтение, сделав небольшой реверанс, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как повторить за ней. После мы довольно естественно переместились в небольшое подобие нишу, вокруг которой в один миг образовалось пустое пространство — а влияние его величества немалое. Поднос с едой оказался на довольном хлипком на вид столике, предназначенном скорее для красоты, чем для чего-то другого. Но меня это ничуть не смущало — не в руках же его держать.

— Отлично, — кивнул Адриан. — Мне будет намного проще — твое присутствие отсеет половину тех, кто уже поглядывает в нашу сторону. Остальных уже... вручную...

— Буду защищать честь невестки и твоей... — Кассий запнулся, оглядывая меня быстрым взглядом, в котором не наблюдалось ни малейшего интереса, и уставился на Адриана.

Мужчины вели свои мужские разговоры, полный подводных камушков. Некоторые бы к беседе присоединились, мы же с Сильвией поступили иначе: мы решили расправиться с едой на блюде.

— Хм... Некоторые аристократы считают ее моей возлюбленной. Не будем же мы их разубеждать. А то еще разочаруются, расстроятся. Не хотелось бы.

— Если бы тебя хоть чуть-чуть беспокоили разочарования аристократов, то ты бы давно уже был женат, — фыркнул Кассий. — А если бы тебя волновали их возможные расстройства, то половина аристократов, чьи темные делишки ты расследовал, не сидели бы в тюрьме.

— Это не считается. В конце концов, я ведь тоже отношусь к аристократам, ваше величество. Разве можно расстраивать самого себя?