Пушкин, кружка, два ствола

— И анемия.

— Да… И анемия. Значит, все-таки отравление?

— Отравление, — вынужденно согласилась Дина. — Растительный яд, довольно экзотический. Если специально не искать — не увидишь. Подозреваемая — та самая блондинка, о которой рассказывала официантка.

— И что ей надо? Блондинке, конечно, не официантке. Денег особых у жертв не было, драгоценностей — тем более.

— Никакого корыстного интереса. Просто серийница.

— Баба?! — вытаращился Сумароков. — Охренеть! Кому рассказать — не поверят.

— Женька! Ты обещал!

— Да я так, образно… — смущенно поморщился Сумароков. — Я все понял. Никому ни слова. И много эта блондинка народу уже угробила?

— Прилично, — уклонилась от прямого ответа Дина. — Но конкретики нет. Только модус операнди и общее описание — светловолосая, хорошо одета, привлекательная. Ты, случайно, не в курсе — в «Орхидее» видеокамера есть?

— Почему же случайно? Совершенно закономерно — я в курсе. Два муляжа в зале, один — перед туалетной кабинкой, чтобы бухие целились тщательнее. Ну и рабочая перед входом, на парковочную площадку нацелена.

— Можешь достать записи? Подгорный, насколько я поняла, домой на машине уезжал. Девка вполне могла в объектив попасть.

— Не только Подгорный. Махраков тоже. Агапов пешком шел, но в сторону площади — а значит, через площадку. Если Камиль память еще не чистил, принесу видео. А хочешь, вдвоем сходим… Черт, нет. Ты же с легендой.

Ну да. Естественно. С чего бы вдруг библиотекарше записи с умершими мужиками разглядывать.

— Ага. Я с легендой, — грустно вздохнула Дина. — А тебе точно дадут скачать?

— Камиль? Даст, конечно. На видео ему похрен, а дружеское расположение представителей внутренних органов ценить надо. Холить, беречь и лелеять. Слу-у-ушай! — вскинулся Сумароков. — Я же могу пальчики в квартирах поискать. Блондинка твоя, конечно, протерла все, что могла — но сто процентов что-то да упустила.

— Не выйдет. Она там наверняка ничего, кроме дверной ручки, не трогала.

— Шутишь? Если отравление — значит, ели вместе. Или как минимум пили. Тарелки, бокалы, ложки, стол, стулья. Потом она посуду мыла и по местам расставляла — значит, кран, мойка стены, шкаф.

Дина мысленно отвесила себе пинка. Отравление! Ну конечно же, чертово отравление!

— На других хатах отпечатков не было, — вывернулась она. — Девка, видимо, в перчатках работает.

— Черт… — Сумароков запустил пальцы в волосы. — Вот зараза. Хотя… Должна же она где-то жить! Могу по соседним деревням прошвырнуться, узнать, не мелькала ли там блодиночка из городских.

Дина поморщилась. Мысленные пинки превращались в рутину — а нездоровые ментальные паттерны снижают качество жизни.

Живая блондинка не может ночевать в лесу. У нее должна быть крыша над головой — и эту крышу вполне можно найти. Тем более что выбор-то небольшой. Окрестные деревни по пальцам перечесть можно, а из города в Россошь по разбитой дороге таскаться… Блондинка, конечно, маньячка — но ведь не идиотка же.

— Попробуй, — обреченно согласилась Дина. — Может, что-то нащупаешь.

А если не нащупаешь — хотя бы под ногами путаться не будешь. И то хлеб.

— Отлично. Значит, договорились, — Сумароков задумчиво поглядел в чашку, допил остаток и зажевал яблоком. — Поздно уже. А завтра вставать рано…

И улыбнулся. Со значением.

Наверное, для него это был романтический момент. Значительный, объединяющий и все такое. Но Дина чувствовала только муторную неловкость — и вязкий, как прокисший кисель, стыд. Женька действительно был хорошим парнем. И он действительно пытался помочь.

Одно дело обманывать противника. И совершенно другое — того, кто тебя искренне поддерживает.

— Да. Пора уже баиньки, — Дина поднялась, и Сумароков поднялся вслед за ней, ничем не выдавая своего разочарования. У дверей он склонился в жарком, но вполне джентльменском поцелуе, дисциплинированно удерживая руки на талии Дины.

— До завтра. Спокойной ночи.

Глава 9 Огнестрельно-педагогическая практика

Глава 9 Огнестрельно-педагогическая практика

Сумароков зашел, когда Дина отмечала в формуляре потрепанного, но все еще бодрого «Шерлока Холмса». Малолетний любитель детективов топтался рядом и терпеливо сопел, расколупывая пальцем сколотую краску на столе.

— Добрый день, Евгений Витальевич! — вскинулся мальчишка, мгновенно спрятав руки за спину. — А вы преступление расследуете? Или к ДинМаратовне на свидание пришли?

— На… кхм… что? Нет, Паша. Конечно, нет, — оторопело моргнув, Сумароков попытался исправить педагогический промах. — Я… хочу взять книгу. Почитать. Читать, Паша, очень полезно.

— А вы детектив будете читать?

— Я? Э-э-э… нет. Детективы — это не серьезно, — продолжил кроить педагогического кадавра Сумароков. — Я буду читать классику. Э-э-э… Толстого.

— Берите лучше Достоевского, Евгений Витальевич, — нежно улыбнулась Дина. — И про убийства, и классика.

— А… что вы посоветуете?

— Да хоть что. У Достоевского что ни возьми — обязательно в нарушение Уголовного кодекса вляпаешься. Паша, что собираешься читать? — милосердно переключила внимание мальчика Дина.

— Ну… Может, Достоевского?

— Честно говоря, не советую. Давай лет через пять-шесть? А пока возьми Рекса Стаута. Он как… «Шерлок Холмс» наоборот.

— Это как? — широко распахнул глаза Паша.

— А ты начни читать — и поймешь, — загадочно подмигнув, Дина вынесла из лабиринта стеллажей книгу. — Вот, держи. Тебе точно понравится.

Прижимая к груди Стаута, Паша попятился к двери, не сводя с Сумарокова восхищенного взгляда.

— До свидания, Евгений Витальевич! Приходите к нам в библиотеку почаще. И на уроки приходите. И… в столовую! — Паша запнулся, не зная, куда еще пригласить Сумарокова, шумно вздохнул и выскочил за дверь.

— Кошмар… — дернул себя за белобрысую челку Сумароков. — Ну надо мне было именно на Пашку нарваться. Погоди, я сейчас.

Прокравшись на цыпочках к двери, он резко толкнул створку. Раздался возмущенный вопль.