Пушкин, кружка, два ствола

— Неужели? — ухватилась за тему Дина. — Но у вас тут вроде бы и состоятельные мужчины бывают. Раззувалов, скажем — говорят, бизнесменом был?

— Кто, Денис? Обмылок он, а не предприниматель, — фыркнула официантка, поудобнее усаживаясь на стуле. О том, что надо бы принести заказ, она, похоже, совершенно не думала. — Денис только понты разводил: да я, да у меня… А сам вечно в кредит затаривался, и денег потом хрен допросишься. Раньше-то Ангелина долги мужевы возвращала, а когда разошлись… Эх, — махнула рукой девушка. — Теперь вот помер — а кредит так и висит. Что с ним делать, ума не приложу. Подходила к Ангелине, так она меня лесом послала…

— И большой долг остался?

— Почти три тысячи… — шмыгнула вздернутым носиком официантка. — Мне, сами понимаете, из своей зарплаты такие деньги отваливать желания нет.

— Это естественно. Почему вы должны платить за чужие развлечения? Раззувалов, говорят, любил погулять. Даже в последний вечер девушку какую-то подцепил… — подалась вперед Дина, всем своим видом изображая профессиональную сплетницу.

— Это да… — так же склонилась над столом официантка. — Раззувалов вечно с телками какими-то второсортными мутил, это при живой-то жене! Удивляюсь я терпению Ангелины. Я бы такого кобеля сходу на лыжи поставила.

— Правильный подход, — одобрила Дина. — Вот и я терпеть не стала. Развод — и до свидания, живи, дорогой, как знаешь.

— Ой, как же я вас понимаю… — тут же закивала головой девушка. — Мне Лидка, кассирша, рассказывала, как оно у вас вышло. Ни работы, ни денег, квартира в Питере тю-тю, машина и дача новая — тоже, — азартно сверкая глазами, девушка перечислила изрядно разросшийся список несуществующих потерь. — Нет, я лично замуж идти не собираюсь. Накоплю денег и тоже в Питер двину. Или в Москву. Работу найду, ипотеку возьму…

— Да, самой однозначно надежнее, — дипломатично согласилась Дина. Разговор уходил куда-то не туда, а как вернуть его в нужное русло, Дина понятия не имела. — Не понимаю, чем мужчины думают, когда налево идет. И ладно бы красавиц неземных выбирали, так нет же — такое находят, что без слез не взглянешь. У Раззувалова хоть красивые девушки были?

— Да какое там красивые… Местные шмары, одна другой хуже. Когда он блондиночку ту подцепил, я глазам своим не поверила. В жизни бы не подумала, что такая девочка на этого обсоса посмотрит.

— А почему нет? Мы, женщины, иногда принимаем очень странные решения.

— И не говорите. Где Раззувалов — а где эта девочка. Молоденькая, хорошенькая, шмотки дорогущие… До сих пор понять не могу, откуда она тут взялась.

С трудом удержавшись, чтобы не закатить глаза, Дина мысленно хлопнула себя по лбу. Ну конечно. Ну конечно же! Ясно как божий день, очевидно, само собой разумеется! Чертова девка не местная! В этой гребаной Россоши все либо знакомы, либо родственники. Это не Питер, детка! Если местный житель встретит девицу, которую месяц назад лично в гробу видел — бежать будет впереди собственного вопля. А вместо этого мужики девку домой тащат. Значит, они ее в первый раз видят.

Значит, она не местная!

— Может, в гости к кому-то приехала, — вслепую выдвинула версию Дина.

— Да нет. Про гостей я знала бы. Может, проездом… Ехала одна, устала, решила в кафе зайти… А тут и вариант с бесплатной ночевкой подвернулся, — хихикнула официантка. — Темпераментная, видать, девка-то оказалась. Совсем нашего Дениску заездила.

— Да. Выпила досуха, — натянуто улыбнулась Дина.

Знакомая «нива» лихо вывернулась из-за куста рябины и подкатила к подъезду ровно в тот момент, когда Дина заглушила двигатель «ленд крузера». Сумароков выбрался из машины, прижимая к груди нечто конусообразное в глянцевой подарочной обертке, перевязанное кокетливым розовым бантиком.

— Привет, — Дина встала на цыпочки, принимая еще не превратившийся в бессмысленный ритуал поцелуй.

Целовался Сумароков медленно, вдумчиво и с большим знанием дела — видимо, натренировался на местных пейзанках. Дина начала было прикидывать кандидатуры, но тут же бросила — поцелуй увлек и подхватил, как наполненный горячим воздухом воздушный шар. В голове стало легко и пусто, все мысли и сомнения растаяли, остались только дымчато-серые глаза и жесткие, горячие губы. Когда Сумароков отстранилась, Дина несколько секунд растерянно моргала, с трудом возвращаясь в реальность.

— Привет. Ты чего здесь?

— Тебя караулю. Вот, держи, — неожиданно смутившись, Сумароков протянул ей загадочный конус. Внутри ощущалось нечто увесистое, по форме напоминающее неправильный цилиндр.

— Это что? — растерялась Дина.

— Цветок. Комнатный. Я подумал, что букет через три дня завянет, а этот все время расти будет. Радовать. Ну и квартирка у тебя пустовата пока, а цветы на подоконнике — это плюс сто к уюту… — чем дольше говорил Сумароков, тем глупее у него делалось лицо. Судя по всему, идея, только что казавшаяся гениальной, стремительно переставала таковой быть.

— Цветок? С ума сойти! Мы как раз сегодня говорили, что цветы в доме — это весна и праздник, — пришла на помощь Сумарокову Дина. — А какой цветок?

— Этот… Как его… Сане… Санре… Черт, не помню, — виновато улыбнулся Сумароков. — Но там в землю табличка воткнута, на ней маркером название написано. И я специально у продавщицы просил что-нибудь красивое и выносливое, чтобы через неделю не завяло.

— Не знала, что у вас тут цветы продаются.

— Они и не продаются. Я в город по работе мотался — вот, заскочил по дороге, — Сумароков отступил в сторону, подбросил в ладони брелок с ключом. — Ну, я, наверное, поеду. Надо еще пачку бумажек сегодня дописать, сроки горят, а у меня конь не валялся. Может, встретимся вечером? Съездим в город, поужинаем, погуляем…

— Не могу, — с искренним сожалением покачала головой Дина. — У меня завтра кружок со старшеклассниками, готовиться надо.

Дине на самом деле было жаль. Она с удовольствием поехала бы в легендарный «город», посидела за столиком в провинциальной кафешке, прошлась по рыжему осеннему парку. Сумароков ухаживал старательно и неторопливо — как школьник, впервые танцующий вальс. И Дина, поначалу растерянная, с удовольствием включилась в игру «невинная барышня и хулиган».

Примерить на себя роль барышни оказалась на удивление приятно.

— Уверена? — склонил голову набок Сумароков. В глазах у него прыгали шкодливые искры. — Может, прогуляешь занятия? Хотя бы разок?

— Не могу. Видел бы ты этих старшеклассников… Без подготовки я к ним и подойти побоюсь.

— Что, такие страшные?

— Ужас. Мечта Макаренко. Но у него хотя бы маузер был, — тоскливо вздохнула Дина. — Ты даже представить себе не можешь, как помогает в педагогической деятельности заряженный маузер.

— И не мечтай. Табельный не дам.

— Ты губишь на корню учебно-воспитательный процесс.