Пусть грянет гром

Я знала, что ее наказание будет серьезным. Но я никогда не думала...

– Сколько времени у нее осталось?
– шепчу я, задаваясь вопросом, хочу ли я действительно знать ответ.

Крошечная птица напрягается, когда Вейн подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Она только предполагала, когда я говорил с ней. Но она думала, возможно, несколько недель.

Недели.

Мои рука сжимается, таким образом, птица улетает, и я хватаюсь за подоконник, чтобы удержаться на ногах.

– Она выглядит...
– я даже не могу спросить. Я не хочу представлять это.

Вейн разворачивает меня и тянет меня к себе.

– Она выглядела более слабой, - шепчет он.
– Отчасти бледной и грязной. Но не как те, кто...

– Умирающей, - заканчиваю я за него.

Моя мать умирает.

Медленная, болезненная, ужасающая смерть.

Но она - убийца, напоминаю я себе.

Холодный, жестокий монстр, который убил родителей Вейна и стоил моему отцу жизни и позволил мне винить себя во всем этом.

И если бы я была слабее, то она убила бы меня.

Но... это означает, что она имеет право быть съеденной живьем ветрами?

Ветры.

– Как ты мог сделать это?
– спрашиваю я, поворачиваясь ко Озу.
– Как ты мог разрушить ветер?

Я все еще могу слышать Восточный, бессмысленно стенающий после того, как Астон разрушил его, он передо мной... все еще помнит беспокойное вращение пожирающих ветров Водоворота.

– Я думал, что мое сердце могло разбиться наряду с ними, - шепчет Оз.
– Но моя первоочередная задача - защищать наших людей, и твоя мать была безудержной без Водоворота. Я использовал абсолютный голый минимум ветров, что я мог, останавливая те, у меня было достаточно.

– Сколько из было?
– спрашиваю я.

Рука Оза бросается к его шраму, его пальцы прослеживают тонкие красные линии.

– Двенадцать.

Двенадцать.

Двенадцать раз он звал к себе ветер.

Двенадцать раз он позволял им нестись вокруг него как друзьям, затем наблюдал, что они корчились и кричали, прежде чем их песни затихали.

Слезы затуманивают мой взгляд, и я не хочу смахивать их. Я не хочу смотреть на человека, который мог сделать что-то столько ужасное двенадцать раз.

Но слезы падают сами, когда Оз говорит мне:

– Поверь меня, их крики будут преследовать меня до моего последнего дня. И я продолжаю надеяться, что есть способ восстановить их. Возможно, с силой четырех, или... просто, так или иначе. Я отказываюсь верить, что они навсегда будут такими.

Я могу услышать его горе в каждой трещине его голоса.

Он не похож на сведенного с ума властью монстра описанного Астоном, но...

Разве он не угрожал разорвать нашу связь только несколько минут назад?

Астон послал меня в Долину Смерти, так, чтобы я увидела тот Водоворот Райдена... увидела глубины его ужасов и уровни, на которые Бури должны были погрузить, чтобы победить его.

Это то, что происходит?

Мои колени, кажется, больше меня не держат, но Вейн ловит меня и несет к кровати. Он укладывает меня, и я хочу натянуть одеяло на голову и притвориться, что остальная часть мира не существует. Я соглашаюсь на то, чтобы притянуть его рядом со мной и уткнуться в его бок, впитывая сколько его жара, сколько я могу.

– Ты в порядке?
– шепчет он.

Я не знаю, как ответить.

Я чувствую, что только что узнала, что небо зеленое, и никогда не смогу видеть его синим.

– Мы тратим впустую драгоценное время. Ни одно из этого не поможет нам победить Райдена.

– Ты прав, - соглашается Вейн через мгновение.
– Но мы поговорим обо всем этом с Бурями, когда закончим. Больше тайн нет... ни для кого из нас.

– Как пожелаете, Ваше Высочество, - говорит Оз, его голос почти звучит искренне, когда он опускает голову в поклоне.

Именно тогда я понимаю, почему мой мир перевернулся.

Не из-за моей матери. Я по-настоящему ее потеряла годы назад в том самом шторме, который украл моего отца.

Оз-за Оза.

Я не доверяю ему.

Я посвятила всю свою жизнь служению Бурям... жертвовала едой, водой, даже моим детством.

Но я верю тому, что Астон рассказал мне о разрушении ветров, чего это стоит.

Независимо от того, насколько осторожным был Оз, он должен будет заплатить за это.

– Так... Думаю, мы готовы идти, - говорит мама Вейна из дверного проема, поразительно возвращая меня назад в настоящее.

Она стоит за папой Вейна, чемоданы сложены у их ног наряду с толстой пачкой книг.

Вейн печально улыбается.

– Не думаю, что вам будут нужны семейные фотоальбомы.

– Мы подумали, что это могла бы быть хорошая идея на сей раз, чтобы забрать вещи, которые мы не можем заменить, - говорит она спокойно, и то, как она смотрит на Вейн, я могу сказать, что она хочет запихнуть его в свою сумку и забрать с собой.

Вместо этого она подходит и душит Вейна в объятиях, пока он не напоминает ей, что должен дышать, и она наконец отпускает его.

Я полностью захвачена врасплох, когда она обнимает и меня.

– Позаботься о себе, - шепчет она.

Слезы жгут мои глаза, и я обнимаю крепко ее, прежде чем она отходит.

– Скоро увидимся.

– Берегите себя, - говорит папа Вейна, прежде чем он обнимает нас обоих.
– Попытайтесь не разрушить дом.

Вейн вызывается от смеха.

– Черт побери, там не входит в мои планы.

– О, я почти забыла, - говорит его мама, снимая изодранный клочок черной ткани с вершины чемодана.
– Мне так жаль. Думаю, что твоя одежда не предназначена для стиральной машинки...

Мне требуется секунда, чтобы понять отходы, которые она держит в руке, это то, что осталось от моей униформы, и после этого, я понимаю свою ошибку. Я забыла, что люди используют машины для своего мытья вместо воды и воздуха. Наша пористая ткань не может выдержать это.

– Все в порядке, - говорю я ей, даже при том, что я понятия не имею, что я теперь надену. Мой приют не должен был скрыть имущество, значит, у меня была одна только униформа.
– Я понимаю. Возможно у Бурь есть дополнительное...