Пусть поднимется ветер

– Если бы я знал, что ты настолько слаба, - говорит Райден, - я бы дал тебе одежду потеплее.

Я должна была предположить, что он был фигурой в белом.

Его плащ украшен на этот раз перьями мягких, пушистых голубей.

Неудивительно, что вороны выглядят настороженными.

– Конечно, тогда мне не придется видеть твои синие губы, - говорит Райден.

– Вы не единственный, кто смотрит на ее губы, - бормочет травмированный Буреносец.

Он больше не в куртке, и все же его огромные, мускулистые руки не показывают признака дрожи.

Райден прищуривается:

– Вы сомневаетесь в моей охране?

– Конечно нет, мой господин.
– Буреносец опускается в глубокий поклон.

Райден машет рукой, что тот свободен, и Буреносец поворачивается, чтобы уйти. Но он делает всего несколько шагов, прежде чем поворачивается назад и падает на одно колено.

– Простите мою смелость, - говорит он торопливо и сбивчиво, - но я знаю, что вы цените любую связь между ней и Западным.
– Он отдергивает мою куртку и указывает на разорванный рукав.
– Я не хочу ничем повредить эту связь. Или кого-то.

Связь никогда не может формироваться через силу.

Однако, Райден делает паузу.

– Скажи Налани, что у нее новое назначение, - говорит Он Буреносцу.
– И принеси дополнительную униформу в темницу.

Буреносец встает и снова салютует, прикладывая руку ко лбу и делая ей волну.

– Я продолжаю надеяться, что ты будешь стоить всех этих телодвижений, - говорит Райден, когда мы остаемся одни.
– И все же я боюсь, что получу очередное разочарование. Все еще...

Он касается моей щеки, его пальцы задевают бриз Западного вместо моей кожи.

Я дергаюсь.

Райден смеется:

– У тебя много причин бояться меня, Одри... но это не одна из них.

– Тяжело верить словам, звучащим из уст своего мучителя.

– Э, но тебя еще не подвергали пыткам, верно?

– Только потому, что ветер защитил меня.

– Так ты думаешь?
– Он смеется и тянется к моему порванному рукаву.
– Ветер может сделать столько всего. Конечно, ты понимаешь это.

Позор и гнев жгут мои щеки, и я отказываюсь смотреть ему в глаза, оглядывая внутренний двор и ища источник музыки, которую я слышу.

Маленькие серебряные перезвоны ветра свисают с вершины птичьей клетки, колеблясь от слабого ветра.

– Я не вижу причин уничтожать тебя, Одри, - шепчет Райден.
– Иначе зачем я стараюсь использовать уловку твоей матери, чтобы допросить тебя?

– Ты думаешь, я учитываю только то, что происходит со мной? Гас...

– Твой друг - другой вопрос, - перебивает Райден.
– Он бросил вызов моей власти.

Я чувствую улыбку на губах, когда вспоминаю тот день в Долине Смерти. Взгляд Райдена... шок и ярость после того, как шип ветра Гаса поразил свою цель.

Подросток заставил его истекать кровью на глазах у его армии.

Доказал, что Райден не неукротимая сила, как он сам утверждал.

И я понимаю.

Гас никогда не выйдет отсюда живым.

– Мое терпение на исходе, - говорит мне Райден.
– Вот почему тебя сюда привели. Еще одна заключительная попытка заставить тебя понять причины.

Он делает шаг ближе к клетке, просовывает руку через решетку. Ближайший ворон нежно щиплет его за пальцы.

– Твоя мать обучила этих птиц. Они были нашими посыльными.

Я смотрю в глаза-бусинки ворона, удивляясь, когда нахожу связь моей матери в их пристальном взгляде.

Никому и никогда они не будут доверять так, как моей матери.

– Я... не понимаю.

Вся причина в том, что она придумала свою систему птиц-посланников, чтобы Райден не мог прочитать закодированные сообщения, которые она посылала Силам Бури... разве это не была еще одна ее прекрасная ложь...

Буря пробуждается во мне, когда вопросы и теории рушатся. Я не хочу слышать ответ, но я должна спросить:

– Сколько времени она помогала тебе?

– Помогала мне, - повторяет Райден, его смех столь же морозный, как ветер.
– Конечно, ты лучше других знаешь, что у твоей матери всегда есть свой взгляд на бурю.

Это подходящее описание.

Но это только усугубляет мое замешательство:

– Почему ты показываешь мне это?

– В надежде, что прошлые ошибки не повторяться. Твоя мать и я использовали птиц задолго... до тебя. До твоего отца. За годы и годы до наших недавних взаимодействий.

– Ты имеешь в виду то время, когда ты пытался убить ее?

Не об этом я беспокоюсь.

Моя мать торговала жизнями... она должна была заплатить ту же самую цену.

Но тогда я понимаю, что моя мать уже может быть мертва.

В прошлый раз, когда я видела ее, Райден ускорил ветры ее Водоворота, оставив мать пойманной в ловушку в их засасывающем напряжении.

Никого не было рядом, чтобы помочь... Все Силы Бури были заняты сражением.

Я... не уверена, что делать с этой мыслью.

– Я пощадил тебя, - говорит Райден, привлекая мое внимание, - потому что ты интригуешь. Восточный, который говорит на Западном...

– Я не говорю на Западном, - перебиваю я.

– Так ты продолжаешь говорить. Но мы знаем, что там что-то большее, нежели ты мне показываешь. Закончи эту смешную шараду, или я буду вынужден изменить свою тактику... и поверь мне, когда я скажу, что ты не можешь вообразить боль, которую я изолью на тебя.

Я верю ему.

– Почему ты так сильно хочешь этого?
– спрашиваю я.
– Все говорят, что сила боли больше силы четырех.

– А что насчет силы боли четырех?
– противоречит Райден.
– О, не смотри с таким отвращением. Я ищу силу управлять нашими людьми. Наша раса всегда была слабой... не менее жалостной, чем эти птицы в клетке. Я пытаюсь освободить их. Пытаюсь сделать их сильными.

– Нет, ты стараешься сделать сильным себя.

– Это одно и тоже. Никакая группа никогда не может быть сильной без сильного руководителя. Посмотри на ползающих по земле. Эти бессильные, бездарные отходы захватили эту землю с помощью силы нескольких великих людей. И все же ты обвиняешь меня в попытке сделать то же самое?