Пусть поднимется ветер

Ничто не может выстоять у него на пути.

– Думаешь, ты такой умный, - говорю я, мне слишком противно, чтобы удержать гнев.
– Думаешь, что ты какой-то храбрый лидер, предназначенный, чтобы править миром. Но ты просто дурак, кричащий на ветер, пытаясь притвориться, что он сильнее.

Порывы гудят вокруг меня, делая песню перезвонов ветра глубже и зловеще.

– Ну, - говорит он, медленно поворачиваясь ко мне.
– Ясно, у меня есть ответ.

Он поглаживает ворона какое-то время.

Потом хватает его за шею, покрытую перьями.

Другая ворона кричит и мечется в своей клетке. Я чувствую её ярость и боль, разносящиеся по воздуху.

У воронов одна пара на всю жизнь.

Она будет оплакивать эту потерю до последнего вздоха.

– Сентиментально, - говорит Райден, когда я удерживаюсь от слез.
– Такие опасные отходы. Твоя мать мне это доказала. И сейчас я тебе это докажу.

Он оборачивается, сбивая меня на землю кнутом ветров... но еще раз мой Западный спасает меня от большей части боли.

– Ветер не спасет тебя от лезвий. Ты думала, что я забыл?
– Его кнут скользит по моему боку, прямо там, где его ветрорез оставил свою зубчатую глубокую рану.
– Ты думаешь, что чувствуешь страх... но это сомнение. Твоя сущность знает, что это не твоя борьба. Ты - Восточная. Твои ветры- оставшиеся в живых. Но слишком поздно передумать.

Он рывком поднимает меня на ноги и прижимает свой нож к моему правому плечу. Иглоподобное лезвие режет через мое пальто, будто густая ткань сделана из воздуха.

– Одно слово, - говорит он мне.
– Одно слово из языка Западных.

Я сосредотачиваюсь на одиноком вороне, кричащем об утрате своей пары:

– Я никогда не буду тебе помогать.

Тогда меня жалит боль.

И снова.

И еще раз.

– Никаких слез, - говорит он, и я не могу сказать, в ярости ли он или впечатлен.
– Не волнуйся, они придут.
– Его дыхание влажное в моем ухе, когда он шепчет, - Мой ветер говорит, что твой драгоценный Западный в пути. Он будет здесь сегодня вечером. Потом начинается самое интересное.

Я чувствую новое жало на моем левом плече на этот раз. Дольше, чем другое, но я слишком ошеломлена, чтобы реагировать.

Вейн идет за мной.

Мысль режет глубже, чем лезвие Райдена, когда тот режет меня снова и снова по спине.

– На данный момент этого достаточно, - говорит он, вкладывая нож в ножны.
– Не хочу, чтобы ты потеряла слишком много крови. Я не хочу, чтобы ты проспала тот момент, когда я буду разрывать твоего возлюбленного кусок за куском.

– Я думала, что ты хочешь заполучить его силу.

– Так я ее получу. Ты с матерью похожа и в этом. Вы обе в лепешку расшибетесь, чтобы защитить своих мужчин.

Он тянет меня обратно в темницу, почти вывихивая плечо в процессе.

Новый Буреносец ждет нас там, женщина с черными, острыми волосами. Я предполагаю, что она - Налани.

– Заключенному нужна новая одежда, - говорит Райден ей, пихая меня в ее руки.
– Но не лечи ее раны. Я хочу, чтобы остались шрамы.

Налани кивает.

– А что касательно того?
– Она указывает на камеру Гаса.
– Он долго не протянет. И он начинает вонять.

Райден морщиться, когда принюхивается:

– Брось ее к нему. Пусть смотрит, как его жизнь уходит. И когда он уйдет, принеси мне тело.

Он покидает нас, моя новая охранница пихает меня в камеру Гаса и швыряет мне серую униформу.

Гас, кажется, без сознания, но я все еще отхожу так, чтобы он не видел, и выскальзываю из своего изодранного платья. Теплая влага покрывает мои руки, когда я снимаю неуклюжую куртку, но раны чувствуются незначительными. И мой Западный щит делает все, что может, чтобы успокоить их.

Когда я переоделась, я проверяю Гаса. Его кожа чувствуется липкой и горячей, его дыхание вырывается сырым хрипом.

Я разрываю остатки моего платья и перевязываю столько его ран, сколько могу.

– У него внутреннее кровотечение, - говорит мне Налани.
– Ничто не может исправить это.

Рыдания горят в моем горле, и я подавляю их, напоминая себе, что есть причина, по которой только наши медики знают, как лечить раны и вправлять кости.

Ветер - это наш спасательный круг.

Свежий воздух вернет силу Гасу.

И в гневе, Райден сделал просто роковую ошибку.

Я перекатывая Гаса к стене, делая вид, что перемещаю его на более чистую землю. Новое положение дает мне шанс рассмотреть путеводитель.

Эскиз Гаса был точен. Я пытаюсь сделать то же самое, когда царапаю отметки на ноге и позволяю новым штанам скрыть доказательства. Путеводитель все еще не имеет большого смысла... и я понятия не имею, как доставить нас к Шреддеру. Но у меня есть план дать Гасу ветер, который ему нужен.

Я поддерживаю Гаса, притворяясь, что проверяю его дыхание, и когда его глаза открываются, я шепчу ему на ухо:

– Если ты слышишь меня, мне нужно, чтобы ты действовал так, будто тебе очень и очень больно.

Я не могу сказать, является ли его ворчание ответом «да».

Но крики, которые следуют, это страдание... ужасные чудовищные визги, когда Гас извивается и корчиться, размазывая кровь по полу.

– Ему нужен воздух, - кричу я, позволяя панике завладеть моим голосом.
– Пожалуйста, ты должна взять его наверх.

– Ты слышала приказ Райдена, - говорит мне Налани.

Гаса рвет. Его ноги и руки дрожат, и я понятия не имею, он делает вид или, наконец, признается, как ему больно.

– Пожалуйста... он умирает!

– Думаю в этом суть.

– Но ты не понимаешь.
– Я сметаю слезы со щек и новые сразу заменяют их.
– Он самый важный.

– Что здесь происходит?
– кричит знакомый голос, и Буреносец со шрамами подходит к решетке моей камеры.

Я тянусь к его руке.

– Мой друг погибает. Пожалуйста... вы должны доставить нас в башню. Райден бы этого хотел.