Пустой мир 2. Война за престол

Конечно, в определенной мере это могло помочь, дворянам приходилось растягивать цепочку командования, пользуясь имевшимися во дворце средствами связи, но не могли лично присутствовать в штабах, что сильно тормозило эскалацию военных действий. Если бы только Эдвард не запустил цепную реакцию еще до начала собрания, то, тогда, быть может, еще удалось бы решить ситуацию мирным путем, за столом переговоров, но теперь первая трещина уже прошла по рядам рейнсвальдских феодалов, разделив на три непримиримых лагеря, не желающих уступать друг другу. Первые приказы отданы, и армии выдвинулись к границам, приграничные столкновения, порой перерастающие в масштабные сражения, вспыхнули сразу на нескольких участках спорных территорий. Первый шаг сделан, отменять принятые решения слишком поздно.

По его примерным расчетам, корабли Гористара уже должны выйти к Тристанскому замку, и теперь там должен идти бой. С такой же точностью можно сказать, что сейчас корабли Фларского графства должны приступать к штурму Мыса Харкии. И вместо того, чтобы сейчас руководить обороной родового гнезда, вынужден сидеть здесь, мучаясь ожиданием.

Выругавшись, Эдвард с силой пнул стоявшее рядом кресло, заскрипевшее от удара, а следом, не находя новой цели, сам свалился в него же, вцепившись в подлокотники и устало уставившись на часы, показывающие середину ночи и неторопливо продолжающие отсчитывать секунды. Мыслей в голове не было никаких, только пульсирующие вены в висках, стучавшие, казалось, с силой пневматического молота. Опрокинув в горло остатки содержимого стакана, молодой барон пытался представить, что можно сделать в ближайшее время, если все равно спать не получится. Еще в ходе стажировок в королевской армии их приучали при необходимости не спать несколько суток, не вызывая при этом переутомления организма, но сейчас этот навык выглядел даже вредным и ненужным. Во сне хотя бы время шло быстрее, а здесь, казалось, секундная стрелка передвигалась на следующее деление в течение целого часа, если даже не еще медленнее.

В дверь постучали, заставив Эдварда, углубившегося в свои мысли, дернуться и с удивлением посмотреть на источник шума. В такое время к нему могут прийти либо с очень важными новостями, либо с очень плохими вестями. А в то, что могут быть хорошие новости, верил слабо, слишком редким явлением стали с недавних пор. Оставив бокал на ближайшем столике, барон подождал, пока адъютант не подойдет и не откроет двери. Не боялся и того, что это могут оказаться подосланные шпионы или убийцы, снаружи стояли гвардейцы, какие точно не пропустят внутрь никого даже потенциально опасного без борьбы и шума.

В дверь вошел посыльный в форме служащего королевской армии, но слишком сильно нервничающий и часто оглядывающегося по сторонам, словно боясь, будто его может сейчас кто-то еще обнаружить. Стоило только двери чуть-чуть приоткрыться, как сразу же скользнул внутрь, но ни один из гвардейцев не стал реагировать на подобную бесцеремонность, что уже означало высокий уровень доступа у появившегося посетителя.

– Господин! – сразу же, как только захлопнулась дверь, обратился посыльный к барону, проскользнув мимо адъютанта и вручив небольшой инфоблок с данными, отмеченный символикой Тристанского бароната, - Я был послан к вам с личным поручением от сира Де Адрила, передать сведения о происходящем у Тристанского замка. Здесь все необходимое, а ваши дальнейшие распоряжения вы должны записать точно таким же образом и передать мне, - он еще раз кивнул, когда Эдвард взял инфоблок. Практика с использованием гонцов, ничего не знающих о той информации, какую передавали, являлась почти обыденной для Рейнсвальда, где, из-за развития систем прослушки и шпионажа любая передача данных являлась потенциально уязвимой. Чаще всего задействовали сразу нескольких гонцов, передававших друг другу один блок с данными, чтобы их всех было сложнее проследить. А в том случае, если все же гонца обнаружат, то он успеет уничтожить данные, а сам ничего не расскажет даже при всем желании, поскольку ничего и не знает.

Гонцов чаще всего использовали тогда, когда любой другой способ оказывался слишком рискованным из-за возможной прослушки каналов передачи. А тот факт, что во дворце все каналы связи контролировались Стражами, давно всем известен. Ни одно, даже самое зашифрованное, сообщение не сможет попасть внутрь дворца, чтобы его прежде не перехватили и внимательно не изучили. Так что, передать информацию, оставив ее в секрете, можно только гонцом, хотя как он сюда проник, уже само по себе отдельный вопрос, но, скорее всего, незаконным путем. Это может вызвать определенные проблемы и вопросы со стороны королевских сил безопасности, если его схватят. И будут они далеко не самыми приятными, но на какие Эдварду все равно придется отвечать.

Велев гонцу оставаться на месте, молодой барон вернулся в спальню, к стоявшему там датасканеру, заодно убедившись, что девушка, спавшая в его кровати, не проснулась от стука в дверь. Теперь уже жалел, что вызвал ее сегодня, хотя подобные визиты предугадать невозможно, но она то ли слишком устала, то ли слишком много выпила, и теперь спала мирно и крепко, как ребенок. И все же, в королевском дворце расслабляться не стоило, интриги и шпионаж здесь были обыденностью, так что Эдвард забрал датасканер и вернулся в зал, где уже и подключил к нему инфоблок.

На первых же строчках сообщения почувствовал, как его начинает трясти, но не от страха, к этому чувству уже давно привык, перестав обращать на него внимание, а от возбуждения, как у натасканного охотничьего пса, почуявшего добычу. Перед глазами предстал доклад Де Адрила о последних событиях у Тристанского замка. Гористарское графство вступило в войну, выведя свой флот в непосредственной близости от границ его земель и напав на корабли охранения.

Ситуация на момент написания доклада складывалась не лучшим образом, удар все же оказался слишком мощным, гораздо сильнее того, на который рассчитывали с самого начала. Командующий флотом противника, Тарваил Гористар, собрал под свои знамена все силы, до каких смог дотянуться, но из-за этого же сильно оголил собственные защитные рубежи, заметно облегчив работу Фларским войскам, если граф останется верен данным обещаниям. Де Адрил уверял в докладе, что сможет сдержать оборону и разбить наступающих, пусть и с большими потерями, чем рассчитывали с самого начала, но, не говоря этого напрямую, просил разрешения на сбор подкреплений с других, пока еще не затронутых рубежей.

Значит, в действительности положение еще хуже, чем уверял командующий обороны замка. Этот человек, несомненно, был одним из самых настойчивых и надежных вассалов, каких барон видел в своей жизни. Только ему не хватало храбрости или же, наоборот, было ее слишком много, чтобы просто признаться в том, что может не выполнить данные обещания и не сдержать оборону собственными силами. Ничего слишком постыдного в этом не было, Эдвард никогда не понимал тех командиров, просящих от своих подчиненных невозможного, а потом еще и наказывают за то, что те не смогли выполнить столь безумные приказы. Если враг оказывается сильнее на том или ином участке фронта, то винить в этом в первую очередь надо не тех солдат, что там умирали, собственными жизнями пытаясь остановить наступление, а командование, не успевшее правильно распределить силы и предугадать действия противника. Де Адрил действительно делал все, что было в его силах, защищая феод, но они недооценили возможности противника, далеко не такого простого, как могло показаться с первого взгляда. Командующие Гористаров были умелыми и талантливыми стратегами, выигравшими немало битв и сражений, вполне способные на неожиданные ходы ради собственной победы.

Тристанский замок необходимо было удержать, и та цена, какую Эдвард может заплатить за то, что ослабит дальние рубежи и освободит войска для его защиты, не будет чрезмерной. Все можно отыграть назад, можно пережить потерю даже нескольких крупных промышленных центров, но замок ни за что нельзя потерять, это равносильно поражению в войне, там центр всей жизни феода. Уточняя указания, Эдвард особо отметил этот факт, чтобы Де Адрил не стеснялся в средствах для разгрома гористарцев, осмелившихся напасть на его родовую твердыню. Желательно не просто разбить противника, а полностью его уничтожить, не дав уйти как можно большему количеству кораблей. Для такого у Эдварда имелся и свой козырь в рукаве, каким собирался воспользоваться как только ситуация окончательно прояснится.

Вторая часть послания была адресована Де Кастери, сейчас командующим гарнизоном Аверии и объединенным флотом союзников, участвующих в колонизации острова, чьи корабли в данный момент находились на орбите острова, патрулируя и его воздушное пространство. После резкого накала политической ситуации туда были отправлены новые эскадры, и в случае необходимости Аверия могла выставить больше трехсот полностью подготовленных и обеспеченных всем необходимым боевых кораблей, в том числе несколько сверхтяжелых линкоров. Эти силы вполне могли в корне изменить ситуацию на поле боя. Де Кастери предписывалось выделить не менее полутора сотен кораблей, чтобы отправить на поддержку осажденному Тристанскому замку, но без потери боеспособности самого Аверийского флота, тоже в любую минуту ожидающего удара по колонии.

Ста пятьдесят подготовленных боевых кораблей, в том числе тяжелого и сверхтяжелого класса могли не только изменить ход осады, но и закрыть кольцо окружения вокруг гористарской армии, оказавшейся в ловушке. Рискованный ход, но вполне оправданный. Закодированное указание барона отправят подпрастранственной связью с территории бароната, и через несколько минут на Аверии уже будут знать, когда и какая необходима помощь.

– Передать лично сиру Де Адрилу и никому иначе, - приказал Эдвард, возвращая инфоблок посыльному, все еще нервно оглядывающемуся по сторонам. Королевский дворец считался едва ли не самым укрепленным и защищенным на всем Рейнсвальде местом, продолжавшем расширяться и достраиваться всю свою историю с момента основания. Страшно даже представить, как этот человек смог пробираться внутрь и какими путями пользовался, оставаясь незамеченным, и как ему теперь предстояло возвращаться обратно.