Пустой мир. Кровь и честь

– Может, проще заставить их замолчать? – предположил Де Кастери, – у меня хватит людей, чтобы все прошло быстро и без лишнего шума…

– Ни за что! – тут же отрезал Эдвард, – во-первых, в Гильдии уже знают, что их экспедиция достигла точки назначения, а во-вторых, их форпост слишком важен для дальнейшего развития колонии, чтобы так им рисковать из-за одной операции. Капитан, в течение суток все корабли должны быть готовы, до отлета не сообщать ни координат, ни какой-либо другой информации о точке прибытия. Выполнять!

Де Кастери, щелкнув каблуками, развернулся и вышел, печатая шаг, и молодой барон был готов поклясться, что теперь этот человек выглядел куда более довольным, чем в начале их разговора. Сам Эдвард, как только закрылись двери, без сил опустился на стул и обхватил голову руками. К чему приведет только что принятое решение, он боялся даже представить, но почему-то казалось, что к чему-то очень плохому. Слишком много всего на него навалилось, и не знал даже, что именно может привести его к трагическому финалу.

– Небо, если там на самом деле что-то есть, помоги… – прошептал Эдвард против собственной воли, отказываясь признавать даже самому себе, что может обратиться за помощью к неким высшим силам, в существование которых никогда и не верил, но и для одного человека этого было слишком много. В этот момент не хотелось ничего, только тишины и покоя, и не видеть никого из людей, чтобы никто не входил и не приближался к нему. И стакана того самого пойла, что принес Стетфорд, от него хотя бы в голове становится меньше мыслей.

* * *

Легкий фрегат «Искатель», разведывательного класса, летел на скорости, превышавшей все дозволенные нормативы, никем не управляемый и не способный свернуть в сторону или маневрировать. И прямо перед ним простиралось открытое и свободное пространство, давно расчищенное от всевозможного дрейфующего мусора тысячами корабельных прыжков, только пустота и простор, где остерегаться надо лишь других кораблей, что могли выйти из прыжка на данном участке. Работающие в форсированном режиме двигатели оставляли яркий инверсионный след сгорающего воздуха и разгоняя корабль все быстрее и быстрее, делая его похожим на торпеду, неумолимо летящую вперед. Фрегат двигался так быстро, что сканеры успели его засечь в самый последний момент, когда он практически вошел в портовую зону, уже находясь в слепой зоны основных автоматических защитных орудий, ворвавшись в царившую здесь суету.

Небольшие воздушные суда, вроде сервисных шлюпок, орбитальных лихтеров, траспортников и причальных экспрессов не были препятствием для разогнанного до скорости снаряда корабля, просто вспыхивая и сгорая в переведенных на максимальную мощность носовых щитах. Некоторых относило в сторону инерцией движения столь крупного судно, и они, вращаясь и теряя управление, сталкивались друг с другом или врезались в неподвижные орбитальные станции и дрейфующие причалы, вызывая только еще больший хаос и беспорядок.

Фрегат же прошелся вдоль правого борта стоявшего на приколе фрегата «Меркив», принадлежащего клану пиратов Черного Меча, сминая его дефлекторные щиты, выдвижные антенны и палубные настройки, серьезно повредив две носовые башни, зацепив их щитами и практически полностью своротив дула орудий. Мгновенная закипевшая плазма в орудийных отсеках детонировала с мощностью хорошей бомбы, разорвав в клочья толстые кожухи, закрывавшие разгонные кольца и вырвавшись в относительно свободное внутреннее пространство башен. Там плазма, быстро переходя в газообразное состояние, взорвалась во второй раз, разрывая многометровые броневые пластины как тонкие щепки. Меньше, чем за секунду после столкновения нос «Меркива» оказался охвачен бушующим голубым плазменным огнем. А фрегат уже летел дальше, на полной скорости врезавшись в кормовые надстройки другого крейсера, «Менлай Лоннау», принадлежащего младшему сыну герцога Харисского, лишенного наследства и отправившегося в вольное странствие, быстро приобретя славу жестокого и циничного корсара, не стеснявшегося никакими средствами для достижения собственных целей. Незаконнорожденный сын стоял на мостике своего корабля, командуя выходом из сухого дока, когда моментально закрывший все обзорные экраны нос фрегата, сминая так и не поднятые толком дефлекторы, проломил одну из кормовых башен. Не замедлившись от моментально образовавшегося на месте башни взрыва, дальше снес большую часть кормовых конструкций вместе с капитанским мостиком, буквально размазав его по толстому бронированию. Охваченный пламенем, «Менлай Лоннау», уже никем и ничем не управляемый, пролетел дальше, ударившись в борт стоящего на другой стороне дока линкор «Кизиас», основную ударную силу собираемой здесь эскадры, бронированным носом проломив бортовое бронирование. Двигаясь дальше, подгоняемый работающими двигателями, проникая все глубже и глубже, круша переборки, внутренние помещения и межуровневые перекрытия. Охваченный пламенем нос фрегата зацепил системы охлаждения орудийных башен, и в ту же секунду десятки тонн жидкого азота, разом вылившиеся из разорванных труб, залили ближайшие помещения. Несколько десятков человек погибли очень странной смертью в этом огненном аду, моментально замерзнув насмерть.

А фрегат летел все дальше вперед, от столкновения потеряв часть носовых щитов и сам охваченный огнем, превратившийся уже в болид, который ничем нельзя было остановить. На полной скорости влетев в ремонтный док, фрегат практически сразу снес большую часть жилого сектора, превратив небольшие квартирки рабочих и зону отдыха для матросов и членов экипажа в сплошную мешанину металла, охваченную огнем. Из-за удара отклонившись от курса, фрегатбуквально переломил стоявший на профилактическом ремонте дредноут «Хассель», к его несчастью, со снятым бронированием, и раскаленный нос врезавшегося в него судна разорвал шпангоуты и каркас как тонкие ниточки, разбив корпус корабля пополам. Реактор «Хасселя», задетый уларом, потерял часть внешней защиты и ядерное топливо из разбитых емкостей смешалось, достигнув критической массы, и следом раздался взрыв, превосходивший все виденное ранее, общей мощностью не менее трех мегатонн, разорвавший на куски весь ремонтный док и обрушивший на стоявшие у причалов корабли наемников и пиратов настоящий дождь из обломков и охваченных пламенем кусков обшивки.

Сам фрегат, уже превратившийся в раскаленную болванку, потерявший носовые щиты и остатки еще имевшегося носового бронирования, врезался в причал, проломив его и, как пуля, пробив борт второго линкора эскадры. Гордость флота Гельского феода, один из старейших и мощнейших кораблей всего Рейнсвальда, стоявший здесь для того, чтобы возглавить будущее выступление на назначенную цель. Двенадцатикилометровая громадина линкора задрожала от мощного удара во всех своих частях, когда фрегат, круша броню и переборки, наконец-то окончательно развалился на части, и в этот же миг взорвался его собственный реактор, достигнув критической стадии. Этот взрыв с корнем вырвал одну из башен линкора, отправив вместе с ней в полет большую часть бронирования и каркаса бортовой части корабля. Снова содрогнувшись во всех своих частях, линкор «Лорд Нарриав» разломился. Его носовая часть, больше чем не удерживаемая, рухнула на находившийся внизу корвет, смяв его как тонкую бумагу. Казалось, агония линкора будет бесконечной, но следом взорвался один из дополнительных реакторов, и ударной волной кормовую часть отбросила назад, на и так изуродованный причал, где корабль и остановился, задержанный многочисленными ребрами жесткости и каркасными опорами.

На все произошедшее не потребовалось и нескольких секунд, так быстро все произошло, в реальном времени превратившись в череду ярких взрывов, потрясших всю эту часть Самрийской верфи, где находилась эскадра Вассария, уже почти готовая к своему завоевательному походу. Над Самрией на несколько минут расцвело настоящее солнце, от света которого люди закрывались руками и хватались за глаза, крича от боли из-за опаленной сетчатки. А потом на портовую зону обрушился целый дождь обломков самых разных размеров, пробивавших защитные купола и стены.

Еще не отгремели последние взрывы, продолжавшие рвать на части и так изуродованную секцию порта, как еще действующие сканеры и уцелевшие орудия орбитальной защиты засекли появление в ближайшей точке выхода из прыжка целой эскадры, сразу строившейся в боевое положение. В первой линии располагались корветы, разбитые на пять небольших групп, во второй находились фрегаты, усиленные тяжелыми крейсерами, а за ними, разрывая пространство в вихрях защитного поля, один за другим вышли в реальность три десятикилометровых линкора. На ходу выравнивая строй, корабли двинулись к верфи, наводя орудия на уцелевшие корабли эскадры. Без каких-либо определяющих знаков и сигналов, с закрашенной или сбитой символикой, только огромные черные черепа на бронированных бортах, где должны были находиться гербы феода, к которому принадлежат.

На Самрийских верфях под сигналы тревоги многие вольные корабли спешно покидали свои места, обрывая крепления и оставляя не успевших вернуться из города матросов, быстро уходя в сторону от сражения. Другие ложились в дрейф и начинали готовить орудия и бортовые батареи, наводя их на из ниоткуда взявшегося противника, но опасаясь открывать огонь первыми. Стрелять начали только дальнобойные орудия воздушной обороны верфей, из тех, что еще уцелели после столь неожиданно нанесенного удара и не отключились после произошедшей катастрофы, но одиночные залпы на предельное расстояние не могли причинить серьезного вреда приближающимся кораблям, только вспышки выстрелов указали на местоположение орудий. И уже вскоре, когда эскадра подошла ближе, корветы дали залп торпедами, направленными в первую очередь на окончательное подавление противовоздушной обороны, но часть торпед пошла по уцелевшим кораблям эскадры Вассария, пытавшимся организованно выйти из горящей секции. Многочисленные обломки и остовы горящих кораблей и почти полностью разрушенного дрейфующего причала мешали правильному построению, так что кораблям буквально приходилось выползать из порта, по одному обходя разломанные корпуса и отчаянно маневрируя, чтобы не оказаться одному против целой эскадры. Влетевшие в этот хаос торпеды только еще больше усилили беспорядок. Не успев выпустить перехватчики, и не сумев полностью поднять дефлекторные щиты, корабли пытались увернуться от быстро приближающихся торпед, но возможности для маневра были минимальны. Два крейсера и вовсе столкнулись бортами, ошибившись при перестроении из-за быстро приближающейся торпеды. Фрегат «Квинст», уже успевший выйти и порта, развернул носовые дефлекторы и успел перехватить первые три торпеды, но еще две все же прорвались и угодили в уязвимые кормовые надстройки, тут же расцветая вспышками тактических ядерных зарядов. Еще удерживаясь в полете, «Квинст», чадя разгорающимся пожаром, отвернул в сторону, но, пройдя всего несколько километров, лег в дрейф, пытаясь справиться с огнем, чтобы остановить пожар прежде, чем дойдет до реактора.