Пустой мир. Кровь и честь

С капитанского мостика линкора весь бой больше напоминал шахматную партию, где не видно фигур противника. Они появляются только тогда, когда до них могут дотянуться твои собственные фигуры, все остальное же исчезает из поля зрения, приходится предугадывать действия противника, предсказывать его маневры и рассчитывать, куда самому следует ударить, чтобы случайно не подставить уязвимое место под удар противника. Эдвард чувствовал, как пот струиться по лбу, но времени не было даже на то, чтобы утереться, слишком много противоречивых данных, слишком много информации о своих и чужих кораблях сыпалось из донесений, приходилось все это выслушивать, анализировать, отметать ненужное и выбирать главное, чтобы использовать в следующую секунду.

Вражеский крейсер с поврежденной кормовой башней, оставлявший за собой длинный шлейф плазменного огня, горящего топлива и кислорода, зашел с правого борта, открыв беглый огонь из лазерных излучателей и ракетных установок, обрушившись на дефлекторный щит, и так едва действующий, принявший уже слишком много попаданий и не успевающий восстановиться. «Трайвер» был вынужден сбросить скорость и повернуть вправо, открывая ответный огонь по противнику. Несколько минут оба корабля методично обрабатывали друг друга, после чего снова разошлись, двигаясь по разным орбитам вокруг Самрийской верфи. На линкоре начался пожар на одной из батарей, где выпущенная с крейсера ракета угодила в только подготовленный для стрельбы лазерный излучатель, взорвавшись и вызвавших последовательную детонацию только что подключенных энергетических батарей. К счастью, его получилось быстро локализовать, но теперь за кораблем шел длинный шлейф дыма.

– Передайте Старву, чтобы перешел на более высокую орбиту, его корветы нужны, чтобы поддержать Эсселя! – командовал Эдвард, практически не обращая внимания на громогласную артиллерийскую перестрелку и царивший вокруг организованный хаос сообщений, приказаний и отчетов, – и мне нужен «Ирриат», пусть немедленно отходит на правый фланг, иначе мы рискуем упустить этот фрегат… Демон! Какого черта Ирвис делает на левом фланге?! Кто будет затыкать дыру в центре? И пусть уже отзывает свои перехватчики, этот корвет уже никуда не денется, хватит на него тратить боеприпасы, – он оглянулся на Де Кастери, стоявшего чуть выше, рядом с рулевым и корректировавшим курс из-за приближающихся торпед, только что выпущенных в сторону линкора от подошедшего слишком близко корвета. Дав залп, он попытался отступить, но ответный выстрел сразу трех башен основного калибра, пробив его корпус насквозь, вызвал цепную реакцию взрывов, сотрясших корвет от носа до кормы. Разбитый и загоревшийся ярким голубым пламенем от изливавшейся из разбитого реактора плазмы, корвет ушел в дрейф и начал быстро терять высоту.

– К нам снова приближается этот крейсер! – и так поврежденный, получивший еще несколько попаданий от второго линкора, корабль с изображением улыбающегося демона на месте герба, вновь заходил на расстояние залпа, сделав крутую петлю по высокой орбите.

– Пусть подождет! У нас своих проблем хватает! – отмахнулся Де Кастери, с руганью обрушившись на рулевого, почему-то начавшего переход на более высокую орбиту. Корабли тем временем снова сошлись в артиллерийской дуэли, где почти истощенные дефлекторы практически не играли роли, снаряды пропахивали многослойное бронирование как тонкую жесть, круша внутренние переборки и вызывая все новые и новые вспышки пламени и разгерметизации отсеков. Эдвард видел сканированное изображение крейсера на одном из обзорных мониторов, с разбитой носовой броней и жуткими пробоинами, порой в глубину на несколько палуб. Сам «Трайвер» выглядел примерно так же, если верить панели повреждений, где загорались, гасли и снова загорались все новые и новые иконки, отображавшие пробоины и не отзывающиеся на проверочные сигналы отсеки.

Совершенно неожиданно атакующий крейсер взорвался, обдав корпус линкора многочисленными обломками, и на несколько секунд внешние камеры ослепли от мощной вспышки, из-за чего часть экранов побелела на некоторое время.

– Мы потеряли «Харзер»! – доложил один из связистов, вскочив со своего места и упомянув один из фрегатов Карийского бароната, присланный Рокфором в качестве поддержки, – Только что доложили!

– Демон! – ругнулся Эдвард, – вышлите Ирвиса, пусть размажет того сукиного сына, кто это сделал! Необходимо заткнуть эту дыру как можно быстрее! И, в конце концов, добейте уже этот линкор, пока он не снес еще кого-нибудь! – упомянул про последний сверхтяжелый корабль противника, серьезно поврежденный и уже вставший в дрейф, но продолжавший вести огонь. На его счету уже был один сбитый фрегат, из тех трех тристанских, что вышли в экспедицию на Аверию, маневрировавший и случайно угодивший под прицельный огонь его орудий главного калибра.

Шахматная партия постепенно становилась яснее, разваливаясь на отдельные участки, ходы и перестроения. Фигуры словно стали быстрее и лучше, в то время как вражеские быстро сокращались в числе, отступая к уже определенным полям, потеряв инициативу и вынужденные словно действовать по указке, оказываясь именно там, где было лучше всего. В какой-то момент шахматная доска, на которой вместо вырезанных из кости фигурок передвигались огромные боевые корабли, а пустые поля наполняли обломки и остовы, дрейфующие в открытом пространстве, стала совершенно ясной и четкой, противник не мог больше прятать свои ходы, как не мог и реагировать правильно на всю окружающую его ситуацию. Партия завершилась совершенно неожиданно, словно взял еще одну пешку для нового хода, с удивлением замечаешь, что вражеских фигур на доске больше нет, завершающий удар оказался всего лишь одним из череды многих, и только горящие остовы вражеских кораблей напоминали о том, что здесь еще совсем недавно происходило.

Операция успешно завершена, план сработал так, как и рассчитывалось, не развалившись от столкновения с реальностью. И пусть было множество всяких сомнений, вопросов и неуверенностей до последнего момента, сейчас они казались уже незначительными, почти полностью растворяясь в свете одержанной победы. Конечно, были и потери, на «Харзере» был младший сын герцога Альского, еще совсем молодой парень, рвавшийся в свой первый в жизни настоящий бой, проходивший здесь стажировку перед отбытием в Королевскую армию, дома. В Альсе его ждала девушка, Эдвард помнил, как он показывал ее фотографию как-то вечером после общего собрания. Да что говорить, на «Харзере» было три с половиной тысячи матросов, солдат и членов экипажа, и почти у каждого девушки или даже семьи, которые теперь уже никогда их не дождутся, и все из-за того, что сам он не смог миром разрешить вопрос с Вассарием.

Тристанский барон смотрел на формируемую внешних сканерами трехмерную картинку пространства перед кораблем, высвечивающие многочисленные обломки и куски обшивки, притягиваемые магнитным полем линкора и вращающиеся вокруг его корпуса как небольшие спутники. Любая война, пусть даже самая маленькая и порой состоящая всего лишь из одного сражения, приносила с собой слезы и кровь, отнимая друзей и товарищей. И как бы он ни хотел, ему придется снова и снова вести войска в бой, лишь потому, что он хочет защитить хотя бы то, что ему уже принадлежит.

– Приготовьте десантные челноки, – приказал спокойным тоном, не показывая сковавшее грудь напряжение, – начинаем вторую фазу операции.

Только теперь бросил взгляд на корабельные часы, показывавшие, что с того момента, как они вышли в реальное пространство, прошло чуть больше одного часа, но казалось, будто целая вечность, растянутая и тягучая, каждое мгновение которой сейчас сияло в голове яркими следами, выжженными в памяти вспышками орудийных залпов.

Вторая фаза операции заключалась в окончательной зачистке порта от войск Вассария и уничтожении всех его офицеров. Пусть даже флот разбит, но там внизу, на поверхности острова, было расквартировано несколько полков наемников и регулярных частей его феода, готовые подняться на корабли в любой момент. Их тоже необходимо было уничтожить, чтобы, во-первых, никто не смог рассказать о том, что здесь произошло, а во-вторых, чтобы в следующий раз граф трижды подумал, прежде чем пытаться повторять подобное.

Войска на поверхности уже знали, что произошло с эскадрой, как знали и то, что на этом нападающие не остановятся, так что готовились к отчаянной обороне, пытаясь сообщить своему сюзерену о нападении. Может быть, это у них и удастся, перекрывать подпространственную связь у Эдварда не успел, но все же подкреплению требуется время, чтобы прибыть к независимому порту, находившегося на расстоянии нескольких сотен парсеков от Рейнсвальда, и к этому моменту всяческое сопротивление здесь уже должно быть подавлено.

С расчетом на максимально быстрый и мощный удар тристанским бароном подготовлены и десантные отряды, состоявшие из проверенных ветеранов и бойцов с тяжелым вооружением. Им уже отдан приказ не трогать гражданское население, как в воздушном бою не тронули вольные и относящиеся к Самрийским верфям корабли, но здесь потери среди мирных жителей наверняка будут, поскольку и обороняющиеся, и атакующие не собирались себя ограничивать в используемых средствах.

В этот раз Эдвард не стал лично возглавлять атаку на поверхности, убежденный Де Кастери и теми доводами, что никто не должен видеть барона, вне зависимости от того, во что он будет одет, как и то, что его руководство с орбиты будет гораздо полезнее, нежели несколько удачных выстрелов по противнику из винтовки. Так что, стоя перед голограммным столом, где уже были отмечены основные скопления войск противника, молодой барон с напряжением наблюдал, как спускаются десантные челноки, попадая под зенитный огонь скорострельных орудий и скрытых батарей излучателей ближнего действия. Эту противовоздушную защиту подавить практически невозможно, такие мобильные установки вполне могут перемещаться и развертываться посредством пары человек, благо вес и размеры позволяли подобное. Приходилось надеяться только на бронирование и дефлекторные щиты, да еще на курсовые пулеметы, с помощью которых экипаж мог отвечать прицельным огнем по подобным огневым точкам. Как человек, с детства воспитываемый как командующий войсками, как старший офицер, обязанный подавать пример, Эдвард чувствовал, что сейчас просто обязан быть с теми, кого только что послал прямо на жерла пушек, не способный им помочь никак иначе, кроме как поддержкой штурмовиками и истребителями, прикрывавшими десантные группы.