Пустячок с десятью нулями

На мое удивление, дверь открыл довольно молодой и весьма симпатичный парень лет двадцати пяти, с мягкими чертами лица и большими темно-синими глазами. Волнистые темные волосы мягко спадали на плечи, а длинным, густым и загнутым ресницам могла позавидовать не одна молоденькая девочка. Ресницы тоже выглядели мягкими. И вообще, глядя на этого парня, постоянно хотелось употреблять прилагательное «мягкий». Но мягкий в приятном смысле. Мягкий овал лица, мягкие движения, наверняка и голос тоже мягкий. Парень спокойно смотрел на меня и чуть улыбался.

— Добрый день, я к хозяину дома, — я была очарована внешностью этого молодого человека, так что даже забыла, зачем приехала.

— А… его, увы, нет, — парень с сожалеющим видом развел передо мной руками. Голос его и впрямь оказался мягким, очень вежливым, с чуть вкрадчивыми интонациями. Этакий типичный голос обольстителя. Мальчик наверняка уже успел понять цену своих внешних данных, поскольку держался уверенно, а манеры его были рассчитаны как раз на то, чтобы произвести на женщину впечатление. Мне показалось, что это выработалось у него уже рефлекторно. Однако это мнение я составила на основании лишь нескольких мгновений общения.

— В таком случае, может быть, вы позволите мне подождать? — не менее вежливо, но тоном, не допускающим отказа, проговорила я, делая движение вперед.

Молодой человек улыбнулся шире, отошел чуть в сторону и, сделав плавный жест, произнес:

— Прошу!

Я вошла в дом и разулась в прихожей. Молодой человек любезно предложил мне тапочки, которые тоже оказались мягкими. Затем он широким жестом пригласил меня в гостиную. Гостиная была довольно просторной, и этот эффект усиливался за счет светлых обоев, а также минимального количества мебели: в комнате стояли два кресла и журнальный столик.

— Хотите посмотреть журналы? — склонив голову набок, предложил молодой человек.

— Спасибо, не хочу, — отказалась я.

— Я могу включить музыку, — продолжал любезничать он. — Можно было бы даже потанцевать…

— Ох, нет, в данный момент только не танцы, — засмеялась я и чуть кокетливо добавила: — Если уж вы так хотите развлечь меня, то давайте лучше просто побеседуем.

Я внезапно поняла, что, по всей видимости, именно этот юноша может стать хорошим информатором. Во-первых, он человек общительный. Во-вторых, вхож в этот дом и даже остается в нем один, следовательно, достаточно близок семье Стекольниковых. Ну и в-третьих, мы сейчас вдвоем, а он явно строит из себя джентльмена и обязательно будет стараться меня, что называется, «закадрить». Грех мне не воспользоваться такой ситуацией! Причем во всех отношениях: и информацию по делу получить и, возможно, поддаться легкому флирту. А что? Парень, не буду кривить душой, очень и очень симпатичный. Только все-таки кто он такой?

— Да я бы не отказался побеседовать с такой приятной женщиной, — тут же откликнулся на мое предложение молодой человек. — Только давайте перейдем в соседнюю комнату. Здесь есть великолепная так называемая комната для гостей. Там, кстати, можно курить, и я бы сделал это с удовольствием, если вы, конечно, не станете возражать…

— Вовсе нет, — прервала я его словесный поток. — Я и сама не против перекурить.

— Тогда прошу, — парень галантно протянул мне руку.

Я дотронулась до нее, парень провел меня к соседней двери и, распахнув ее, щелкнул выключателем. По комнате разлился мягкий свет. Комната для гостей была очень уютной. В ней стояли низкий широкий диван и два кресла, окружавшие небольшой журнальный столик. В углу на тумбочке располагался телевизор, под ним — видеомагнитофон, а за стеклянными дверцами тумбочки виднелось множество видеокассет. На столике стояла изящная хрустальная пепельница, пара чистых рюмок, лежала пачка сигарет «Pall Mall», а также стопка ярких иллюстрированных журналов. Кроме того, здесь находился и бар, к которому мой спутник направился первым делом.

«Весьма неплохая обстановка для руководителя фирмы среднего уровня», — подумала я про себя. Господин Стекольников явно не бедствует, у Герасименко апартаменты попроще.

Достав тем временем из бара бутылку коньяка, молодой джентльмен подошел к дивану, на котором уже устроилась я, и, откупорив бутылку, предложил мне наполнить одну из рюмок, стоявших на столике.

— Благодарю вас, я не хочу, — отказалась я, и парень, пожав плечами, налил коньяк себе.

Он закурил, я последовала его примеру и собиралась уже перейти к интересующим меня темам, как молодой человек спросил:

— Вас как зовут?

— Татьяна, — кивнула я.

— А меня Вениамин, — он протянул мне ладонь. Я пожала ее и отметила, что ладонь и впрямь была мягкой. Но не вялой и, слава богу, не влажной.

«Очень интересно, — подумала я. — Подобное имечко на моей памяти встречалось всего-то пару раз».

— А вы, простите, кем приходитесь хозяину дома? — продолжала я искать ответы на свои вопросы.

— А я даже не знаю, — обескуражил меня Вениамин.

— То есть? — не скрывая своего изумления, спросила я.

— Дело в том, что я прихожусь братом его жене, — пояснил Вениамин. — Родным братом, младшим. А как в таком случае меня должны называть — деверем ли, или еще как, — я понятия не имею. Я всегда путал этих деверей, шуринов, свояков и прочих, — Вениамин развел руками и очаровательно улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, и молодой человек пояснил далее:

— Я пришел, когда дома была одна Валентина, это моя сестра. Затем она куда-то отлучилась, сказав, что придет часа через полтора. Владимир наверняка у себя на работе, а Маша с кем-то из подруг. Вот и получилось, что я остался, так сказать, за охранника… — Вениамин снова улыбнулся. — Да, кстати, Валя упоминала, что Владимир должен приехать вместе с Аркадием. И даже, кажется, с Эльвирой, — добавил он.

Затем Вениамин потянулся к бутылке с коньяком и заново наполнил свою рюмку, сразу же отпив из нее солидный глоток. Затем спохватился и принялся отпивать горячительный напиток по чуть-чуть. Это явно не доставляло ему особого удовольствия, и он, махнув рукой на игру, залпом выпил всю рюмку. То есть можно было сделать вывод, что выпить парень явно не дурак.

— А чем же вы занимаетесь? — поинтересовалась я.

Вениамин вздохнул и поправил прядь на лбу. Потом откинулся на спинку дивана и сделал несколько малюсеньких глотков из рюмки.

— Ищу себя, — произнес он, и в его словах мне послышался некий пафос.

Я поиграла бровями, не став это комментировать. Вениамин тем временем закурил еще одну сигарету.

— Знаете, я много чего перепробовал, — развалившись на диване, проговорил он. — Писал картины, стихи. Но… Я уже убедился, что это мало кому интересно.

— Почему?

— Потому что, к сожалению, в современном обществе царит культ денег. И только возможность их заработать людям интересна. А вечные ценности… Люди о них забывают. Впрочем, как показывает история, деньги — это тоже вечные ценности.

— А вы под вечными ценностями подразумеваете, видимо, искусство? — предположила я.

— Конечно, — важно кивнул Вениамин. — Искусство, творчество — вот что по-настоящему интересно. Но, увы, кажется, что это интересно только мне.

— Ну, это вы несколько загнули, — перебила я высокопарный тон Вениамина легким вульгаризмом. — Неужели вы всерьез думаете, что, кроме вас, никто не увлекается искусством?

— Я вовсе не это хотел сказать, — Вениамин посмотрел на меня усталым, несколько снисходительным взглядом. — Я имел в виду, что искусство тоже стало предметом наживы. Практически не осталось людей, которые творили бы бескорыстно, с истинным вдохновением…