Пустяки и последствия

– Вадим Павлович! Я только сообщаю вам информацию. А пошла ли Ася в аптеку или у вас дома были эти таблетки изначально - откуда мне знать? Конечно, она могла спокойно купить всё это в аптеке. Безрецептурное же.

Значит, она не только не выбросила выписанные таблетки, но и купила новые. Она готовилась, чтобы наверняка.

– Где ты был, грёбаный ангел-хранитель?
– во весь голос взвыл Вадим, сев в машину и бессильно уронив руки на руль.
– Где тебя носило, гадина ты этакая?

И внезапно на Вадима навалилось страшное - понимание. До него, наконец, дошло. Он осознал собственную вину, которая, пожалуй, ничуть не меньше, чем у тех, кого он считает преступниками. Если не больше... Такого ужаса Карлов не испытывал никогда прежде. Оказывается, боль от понимания своей вины в произошедшей с близким беде может быть даже сильнее боли от самой беды.

Вадим щёлкнул выключателем. Лампочки точечного освещения прихожей и гостиной последовательно зажигались, как маленькие звёзды, убегая весёлой дорожкой от входной двери до огромных панорамных окон большой, очень большой для одного человека квартиры. Аси не было, дом стал холодным и бессмысленно красивым, ледяным, как дворец Снежной Королевы. Почему он здесь? Почему не рядом со своей девочкой? Потому что теперь нужно просто ждать и нет никакого резона в его присутствии в больнице, в реанимацию всё равно не пускают. Да и дома у него есть дела, важные и неотложные.

Вадим вошёл в комнату дочери и, не включая света, так как при настежь открытых шторах хватало огней с улицы, взял со стола Асин планшет. Он почти точно знал, что сейчас увидит. Карлов нажал кнопку. Так и есть - письмо... Они часто оставляли записки на компьютерах друг у друга. Традиция такого общения появилась у них много лет назад. Первым посланием, которое он обнаружил в своём ноутбуке, была записка от восьмилетней дочки: "Папа, я тебя не дождалась и пошла спать. А хотела рассказать кое-что интересное. Вот ты сам и виноват! Спокойной ночи!" Эту записку, как и десятки прочих, он хранил в папке "Родное"...

– Записки нет, - ответил он на вопрос мента, который почему-то оказался днём в самый разгар суеты в его квартире и о чём-то спрашивал, чего-то хотел и что-то искал.
– Нет записки, - Вадим повторял это, как заведённый, прекрасно зная, что она, скорее всего, есть, хотя пока что сам её не видел. Не хотел проверять при всех и категорически не собирался ничего показывать полиции! Но бумажной записки на самом деле не было, и мента это удовлетворило. Потом он куда-то вообще исчез, по крайней мере, Вадим его больше не видел.

Проснувшийся компьютер засветился неярким синеватым светом и показал Вадиму письмо.

"Милый папочка!!! Прости. Тебе больно, понимаю. Теперь представь, что твоя боль усилена в сто тысяч раз и когтями вонзается в каждую часть твоего тела. Вот так себя чувствую я. Терпеть больше нет никаких сил.

Я гадина, потому что обманула тебя. Почему я так поступила? Не знаю, папа. Теперь уже никогда не узнаю. Но я не могла не читать тот форум! Каждый день, вернее, каждую ночь я принимала очередную порцию этого яда. Читала, что пишут обо мне, и в какой-то момент - ты не поверишь!
– это начало приносить какое-то странное удовольствие! Наверное, я мазохистка. Я представляла себя грязным червяком, мерзким, вонючим, валяющимся в луже, и каждый мимо проходящий плюёт в меня и бранит последними словами - и это правильно, я же заслужила! Чем больше меня валяли в грязи, тем больше я ощущала непонятное удовлетворение.

Это стало сильнее меня, я должна была каждый день получать порцию уничтожающей меня боли унижения. Пыталась бороться, но так и не смогла с этим справиться. И всё сильнее становилось желание исчезнуть. Не быть, но не потому что я не хочу жить, а просто чтобы вот этого всего не было, понимаешь? Нет, не понимаешь. А я не могу объяснить.

Случилось кое-что ещё, что я тоже скрыла от тебя. Мне было тебя жалко, ты стал таким счастливым, когда решил, что всё позади. Так вот... "Глисты" стали писать гадости обо мне моим друзьям. То, чего я боялась больше всего. Все мои ребята хорошие, они всё поняли правильно и поддерживали меня, утешали. Но было ужасно больно - их утешения и добрые слова. Почему, папа? Я не понимаю.

Но ведь не всем я друг. Я заметила, что кое-кто как-то странно на меня поглядывает, позади себя слышала хихиканье. И этого я ужасно боялась! Иногда ребята замолкали, когда видели меня. Может, мне это только казалось? Нет, не казалось, несколько раз вот точно было! Или я всё придумала? Я так измучилась всё время про это думать и наблюдать за реакцией людей! В последнее время мне кажется, что даже близкие девчонки как-то по-новому на меня смотрят.

Знаешь, что сделали "глисты"? Они ребятам на их странички в соцсетях бросили ссылки на форум, на самые гадкие вещи обо мне. И этого хватило, чтобы вокруг меня началось. Что началось? Ведь ничего не случилось! Ничего конкретного! Я всё придумала? Нет, нет, я же вижу, папа, вижу! Слышу хихиканье. Или тишину, которая вдруг возникает рядом со мной. Да-да, это всё, конечно, есть, все всё прочитали и теперь думают, насколько написанное лживо, а насколько нет. Человек так устроен, я точно теперь знаю: стоит ему бросить какую-то идею, даже самую дикую, он ведь всё равно о ней будет думать хоть какое-то время, ведь так?

И ещё мне кажется (или не кажется), что там, среди "глистов", есть те, кто мне очень хорошо знаком, может, одноклассники... а вдруг кто-то из подружек? Если это так, то она или они меня очень сильно ненавидят. Но за что? Я стала ко всем приглядываться, а нет ли рядом со мной "инсайдеров", как их там называют. Вроде бы никакой настоящей информации у "глистов" не появилось ни разу, всё домыслы и придумки, но я вдруг подумала, а что если кто-то из близких друзей до такой степени меня ненавидит? Папа, стало так страшно!!! Мне никогда ещё не было так страшно! Кто-то рядом со мной, но в то же время - с "глистами". А, может, всё это совсем не так, и ничего такого нет! Я же не знаю. И не знаю, что делать с этими мыслями.

Представляешь, недавно у меня возникла идея зарегистрироваться там, на том форуме, прийти к ним самой и попытаться поговорить, объяснить, в общем, постоять за себя. Попытаться их понять. Что-то объяснить... Вести себя с ними, как с людьми, а не как с "глистами". Я уж было совсем собралась, даже начала заполнять анкету регистрации. И вдруг мне стало так противно! Меня затрясло, затошнило! Я представила себе, что разговариваю с ними, с теми, кто вот так обо мне пишет. Это же невозможно! Это как идти на поклон к тому, кто убил твою собаку, изнасиловал подругу, в общем, совершил что-то кошмарное, а ты собрался с ним "по-человечески". Знаешь, меня даже вырвало. Просто вырвало, и после этого я опомнилась, поняла, что чуть не совершила что-то дикое. Но это всё из-за путаницы у меня в голове.

Может, зря я перестала ходить к Арине? Но ещё месяца два назад всё казалось намного проще.

Таблетки я тогда не выбросила. Не знаю, почему. Недавно думала начать их принимать снова, чтобы они мне помогли хоть немного. Но тогда под угрозой оказался бы балет... С этими лекарствами у меня ничего не получалось, я себя не узнавала в танце! Я не могу делать такой выбор, папа. Всё стало так мучительно. И так не получается, и так нельзя!

Папа! Не могу больше! Мне больно и невозможно! И теперь это никогда не кончится. Завралась, запуталась, я столько раз хотела сказать тебе, но не решалась. Во-первых, ты был такой счастливый, что всё позади... кажется, я это уже написала? Мне жалко тебя. Во-вторых, мне очень-очень стыдно! Ведь я слабая, никчёмная дура, которая зависит от какого-то форума, от каких-то буковок на экране! Я пыталась справиться с собой, стыдила себя, но от этого становилось только хуже. Я реально чувствую себя жирным и вонючим червём! Ты себе не представляешь, как это тяжело, когда сама себе противна, отвратительна.

Не могу, не могу! Папа, я так виновата перед тобой. И это тоже трудно пережить и терпеть. Ведь прежде я никогда тебя не обманывала, а сейчас... Я просто хочу, чтобы всё кончилось. А оно может кончиться, только если кончусь я.

Пожалуйста, не ругай себя! Только я виновата во всём, я на самом деле абсолютное ничтожество, ОНИ правы. И ещё я лгунья.

Прости, папа. Прощай, папа".

Больно, адски больно. Но, оказалось, что он уже был готов к этой боли, когда взял в руки дочкин планшет, потому что боль вины, обрушившаяся на него раньше, всё равно мощнее и безжалостнее. Больнее уже некуда.