Пустынная песня

Грегор Кёниг оказался прав в своей оценки Лиопа. Он был не очень сильным драконом и не смог догнать Пико. Янина первая пересекла финишную линию, и сама удивлённо оглядывалась, как будто не ожидала, что действительно смогла оставить позади Лиопа. Когда студенческая музыкальная группа вновь заиграла, чтобы заполнить время до следующего залёта, в котором встретятся Пико и дракон по имени Алинэ и решить, против кого будет соревноваться Ада в финале, я снова посмотрела на Торина.

— Ты что-нибудь нашла? — спросил он, когда заметил мой взгляд, а его голос звучал странно холодно.

— Ты имеешь в виду, нашли ли мы эликсир? — спросила я, и Торин напряжённо кивнул.

— Нет, — с сожаление ответила я.

В образце, который мы взяли сегодня утром, Нурия тоже ничего не нашла. Лицо Торина омрачилось, и меня удивила его бурная реакция.

— Здесь только песок и солнце, — сердито прошипел он. — Здесь нет ничего, что помогло бы Адаму встать на ноги. Нигде ничего нет, — затем он развернулся и поспешно пошёл в сторону городской стены.

— Что-то случилось? — спросила я глухо и посмотрела на Рамона и Леннокса, ожидая поддержки.

В этот момент по небу промчались Пико и Алинэ, и я посмотрела наверх и как раз ещё увидела, как Алинэ на первом повороте отпихнул Пико в сторону. Он буквально столкнул его с курса, на что толпа отреагировала возгласами неодобрения. Но залёт продолжался, и Янина старалась изо всех сил, чтобы всё-таки ещё обойти своего конкурента. Но что бы она не предпринимала, он всё время заграждал ей дорогу, так что у неё не было шанса протиснуться мимо.

Когда Алинэ первый помчался по финишной прямой, у меня вырвалось горькое шипение. Мы проиграли соревнования.

— Вот дерьмо, — сказал Леннокс и нахмурился, задумчиво глядя на меня.

— Ну что там? — спросила я, и меня охватило нехорошее предчувствие. Внезапно мне стало плевать на результат соревнования драконов. — Говори уже, я всё равно узнаю всё от Ширли, — пригрозила я. — Или от Дульсы, — я вызывающе посмотрела на Рамона, который пожал плечами.

— Мы не должны говорить об этом, — в конце концов сказал Рамон. — Но состояние Адама сегодня резко ухудшилось. Твоя бабушка и друиды сейчас у него. В общем, его сердце останавливалось пару раз. Всё идёт к концу, — его голос был мрачным, казалось, будто он затопил моё тело ледяной водой.

— Сколько ещё? — хрипло спросила я.

Мой голос внезапно стал глухим, ему не хватало силы.

— Они не знают, — сказал Леннокс, который заметил моё застывшее выражение лица. — В настоящий момент он снова стабилен, но его тело может отказать в любой день. Мы ничего не можем сделать и уйти отсюда тоже не можем, хотя нам даже не дали настоящего задания. Я ещё никогда не видел, чтобы Торин так сердился. Лучше бы Скаре не попадаться ему на глаза. Но мы всё равно не смогли бы ничего сделать, даже если бы были рядом с ним.

— В любой момент, значит, — произнесла я безжизненным голосом, мне потребовалась безграничная сила, чтобы произнести каждое слово.

— Сельма, — тактично сказал Леннокс. — Я знаю, что у тебя ещё была надежда, но честно говоря, мы уже давно попрощались с Адамом. С самого начала было ясно, что он больше не придёт в себя. Будет лучше, если ты с этим смеришься. Торину тоже уже давно пора было это сделать.

— Смириться? — спросила я глухо и посмотрела на Леннокса. — Я никогда с этим не смерюсь.

Затем я отвернулась и на ватных ногах исчезла в драконьем загоне, в то время как боль в груди всколыхнула с новой, неизведанной силой.

Пустынная песня

Следующее несколько часов я помню только частично. Некоторое время я сидела с Ариэлем, затем снова, охваченная паническим страхом, ходила по улочкам Белары, надеясь на какое-то чудо. Но чуда не случилось. День прошёл, и наступил вечер. И я обессиленная, вернулась к драконьим загонам, обрадовавшись, что Грегору Кёниг кажется была нужна моя помощь. Мне было необходимо чем-то заняться, прежде чем боль растерзает меня, а в драконьих загонах всегда есть достаточно работы.

Грандиозная заключительная вечеринка по поводу соревнований вызвала в эту ночь ещё много проблем. В то время как на улице праздновали и взрывали один фейерверк за другим, драконам совсем не понравились грохот и суматоха. Они беспокойно буйствовали, поэтому я провела ночь с Грегором Кёниг и другими жокеями в законах, где мы, как могли, пытались успокоить драконов. Множество помощников внезапно растворились в воздухе. Теперь, когда мы проиграли соревнования, Ладислав Энде, казалось, вдруг приостановил свою щедрую поддержку.

Это предположение подтвердилось на следующее утро, когда мы после всего нескольких часов беспокойного сна обнаружили, что большая часть помощников уехала, оставив на нас уборку и демонтаж загонов.

Продовольственные киоски тоже закрылись, множество палаток исчезали, а южноафриканская команда, вместе с драконами, уже после обеда отправились в обратный путь, в то время как мы всё ещё собирали корыта и запаковывали снаряжение.

В воскресенье вечером, в шесть часов, закрылось туристическое бюро, и в этот же вечер последние посетители покинули Белару, потому что было не ясно, как долго оно ещё будет открыто.

Соревнования драконов закончились, а с ним, совершенно очевидно, палата сенаторов прекратила и свою поддержку. Большие кошки отвоевали город назад и с любопытством за нами наблюдали, балансируя вдоль городской стены.

Янина, Эрвин и Карл тоже ещё долго работали в воскресенье, и даже Дилан со своей перевязанной рукой помогал, как мог. Но в воскресенье вечером им тоже пришлось уехать, потому что профессор Эспендорм не согласилась продлевать освобождение от занятий.

— Если бы мы победили, Ладислав Энде сопровождал бы нас до самого Тенненбоде, эффективно используя средства массовой информации, — сказала я, когда мы с Грегором Кёниг, Торином, Ленноксом и Рамоном сидели поздно вечером у небольшого костра перед драконьими загонами. В Шёнефельде я вернусь только завтра утром, через дверь в доме Седони. Так я могла ещё помочь Грегору Кёниг подготовить драконов к полёту.

— Скорее всего, — раздражённо ответил Грегор Кёниг. — Они отказались от нас, как будто мы прокажённые. Я до сих пор не могу поверить в то, насколько бесчестен примус.

— Если бы Леннокс послушно носил сумку Скары, мы бы были уже дома, — язвительно произнёс Торин. — Тогда помощники Ладислава Энде, наверняка, взяли бы обратную перевозку драконов на себя, чтобы побыстрее вернуть его.

— А что ты потерял дома? — с горечью спросил Леннокс. Торин молчал.

Я изо всех сил старалась не думать об Адаме, пока беспрерывно работала, при этом лихорадочно ломая голову над тем, где ещё может быть спрятан эликсир. Но слова Леннокса были словно удар, и перед глазами сразу появилась сцена, как Адам неподвижно лежит и умирает в своей постели, а все только наблюдают, как ему становится всё хуже и хуже, потому что ничего не могут сделать.