Пустынная песня

Торин кивнул и поднял руки. С помощью ловко сбалансированных ветров он переправил ее к дому Седони. Там мы отнесли бабушку на верхний этаж. Торин осторожно взял её на руки, и мы вошли в маленькую комнатку.

Как только за нами закрылась дверь, помещение сразу изменилось, и вот мы уже стояли в кладовке госпожи Гонден, среди пыльных консервных банок.

Торин распахнул глаза от удивления, но ничего не сказал. Этот переход был наименее странным из всего, что случилось сегодня.

Я поспешно открыла дверь. Госпожа Гонден, которая стояла на кухне и жарила рыбу, испуганно вскрикнула, когда я в сопровождении Торина, держащего на руках раненую бабушку, появилась позади нее.

— Боже мой, — вырвалось у нее. Но она не успела договорить, так как в этот момент раздался звонок в дверь.

Мы поспешили к входной двери, и там уже стоял Грегор Кёниг с тремя фавнами. Он кивнул мне, бросив на бабушку обеспокоенный взгляд.

— Ты должна мне хорошенько всё объяснить, — вздохнул он, и я ощутила страх в его голосе. — Ведь сегодня утром ещё всё было в порядке?

— Так и было, пока семья Бальтазар не нанесла свой следующий удар, — сказал ледяным голосом Торин, и Грегор Кёниг побледнел.

— Идёмте, нам сюда, — сказала я и пошла вперёд в кухню Гонденов.

— Я всё вам объясню, и тогда мы сопроводим драконов домой, — обратился Торин к Грегору Кёниг, когда мы закрыли дверь кладовки за собой.

— Я пойду с бабушкой, — сказала я, когда попрощалась с ними в Беларе, а затем вернулась в Шёнефельде.

— Я не понимаю, семья Бальтазара напала на Жоржетту? — расстроенно спросила госпожа Гонден, которая уже ждала меня на кухне и всё ещё не могла поверить в то, что в её доме разворачивается такая драма.

— Госпожа Гонден, — настоятельно сказала я. — Ведь у вашего мужа есть контакт с друидами Темаллина?

— Да, да, — сказала она, заламывая руки.

— Пожалуйста скажите ему, чтобы он немедленно позвал друидов, и чтобы они смогли забрать из Акканки мою бабушку. Мы будем там через несколько минут.

Госпожа Гонден быстро кивнула и закрыла глаза.

— Мы отнесём её в Акканку в драконьи пещеры, — сказала я фавнам, которые между тем осторожно положили бабушку на принесённые с собой носилки.

Затем мы отправились в путь. Я ни на что не обращала внимание, когда мы поспешили к рыночной площади и быстро вошли в массив, чтобы спуститься в Акканку. Мои мысли тоже остановились.

Я думала лишь о том, что бабушку нужно спасти, и я хотела завершить эту задачу.

Когда мы вошли в Акканку, фавны некоторое время колебались. Здесь уже царила ночь, искусственное солнце зашло. Я быстро зажгла несколько огненных шаров, но уже увидела стоящих в белых одеждах на рыночной площади друидов. В темноте их одежда светилась словно сигнал. Когда фавны поняли, что им не нужно заходить в драконьи пещеры, они поспешили.

Мы быстро пересекли лес Акканки и встретили на рыночной площади друидов, которые со встревоженными взглядами приняли носилки и отнесли бабушку к переходу в Темаллин.

Когда друиды ушли, а фавны после того, как я поблагодарила их, попрощались, я внезапно осталась стоять на рыночной площади одна, уставившись на булыжную мостовую, которая в тусклом свете моих световых шаров отливала золотом.

Мне не понравилось это весёлое мерцание, поэтому я погасила свет вокруг и стояла в темноте. Я сделала всё, чтобы помочь бабушке, и теперь делать было нечего. Задача выполнена. Ничего не могло отвлечь меня от мыслей, проникших в голову, словно ядовитый газ. Даже боль от ожогов прошла, не осталось ничего, что ещё могло бы отвлечь меня от отчаяния. А бутылочки с эссенцией колючей функии под рукой не было, да я больше и не хотела её принимать. Лучше чувствовать боль, слишком долго я от неё убегала.

Спасение Адама не удалось. Разочарование болезненно разъедало меня изнутри, так что перехватывало дыхание. Алка сбежала с эликсиром, и исцелит теперь Хеландера, а значит судьба Адама предрешена. Спасти его больше нельзя, а его физическая оболочка тоже скоро умрёт. Всё было напрасно, вся работа прошедших месяцев, бесконечный поиск эликсира, надежда, которую я лелеяла, что мне всё-таки удастся его спасти. Даже удача, что в тоже время я держала в руках ещё один атрибут власти, больше ничего не стоила. Я боролась до последнего и проиграла. Боль вспыхнула, отнимая контроль и накрывая с головой. У меня было такое ощущение, что я тону и в тоже время сгораю заживо. Меня, как чёрный плащ, окружила непроницаемая тьма, и мне пришёл в голову стих Константина Кронворта «Хоровод тьмы».

Постепенно в моей голове начала обретать образ одна мысль. Идея, которая росла и быстро набирала силу. Я пошла медленно и неуклюже. Мои ноги привели меня к драконьим пещерам. Была ночь, и несколько драконов, которые ещё находились здесь, уже свернувшись в калачик спали.

Сесилия несколько раз фыркнула, когда заметила меня, и я рассеянно погладила её по голове. Был один решающий вопрос, на который я должна была сейчас дать себе ответ. И от этого вопроса я убегала все эти месяцы, лихорадочно занимаясь поиском эликсира. Но этот вопрос был важен, он решал то, что со мной будет теперь.

Смогу ли я жить без Адама? Смогу ли покончить со своей любовь к нему и ещё раз начать всё заново? Мыслима ли вообще жизнь без него, в которой я больше ничего не смогу сделать, кроме как хранить воспоминания о проведённом вместе времени?

Я допустила эту мысль и ощутила, как закружилась голова, почувствовала, как сердце в груди сжалось от невыносимой боли. Воздух покинул лёгкие, а плечи поникли.

Мы с Адамом связаны друг с другом, как свет и тень. У нас родственные души, и прожить жизнь я могла бы только с ним. Только с ним найти силу продолжить путь и бороться. Уже будучи детьми, мы были так близки, как только могут быть двое людей. Мы не могли жить друг без друга, и ответ на вопрос, от которого я так долго уклонялась, становился всё более ясным. Я пыталась утешить себя тем, что когда-то мы снова воссоединимся в Виннле. Но эта мысль никогда не приносила утешения.

Я прикоснулась к звездообразному кулону, свисающему с моей цепочки. Что бы сейчас сделала мама? Она рискнула всем ради своей большой любви и детей и, в конце концов, даже пожертвовала жизнью, чтобы я, брат и сестра могли вырасти в лучшем мире.

Но у нас с Адамом нет детей, до этого ещё не дошло, а брат с сестрой между тем уже сами взрослые, и должны идти своей дорогой. Что тогда меня удерживает здесь, в этом мире?

Халадер Бальтазар, пожалуй, скоро снова появится и начнёт за мной охотится, чтобы всё-таки ещё сделать своей магической партнёршей. Я знала, что у меня больше нет сил, чтобы сражаться с ним.

Лучше, если меня здесь не будет. Решение было принято. Я не хотела и не могла жить без Адама. Я боролась против власти патрициев и Бальтазара, чтобы сделать нашу любовь возможной, а без этой любви я больше не могла бороться, больше не могла существовать.

Я ещё раз погладила по голове Сесилию и отвернулась. С ощущением пустоты в животе я взяла спальный мешок и расстелила на земле. Затем легла и дала волю своим мыслям. Я отпустила всё, и скорбь обрушилась на меня. Стыд из-за того, что позволила Алки так себя обмануть затопил меня полностью, и я почувствовала, как во мне просыпается гнев.